Отправляясь на Итаку

У Эспрессо не было друзей в верхней Республике. Но был Глинтвейн, который захаживал к нему с горячим вином, приправленным какими-то пряностями. Стоя над душей, предлагал ему как-нибудь выйти в свет. Связи многое решают — с этим спорить было глупо. В Республике же связи решали все. Эспрессо — ошибка выжившего. Он родился в грязи, своими глазами ежедневно наблюдал полуживые тела, что иногда кряхтели, тянули скрученные руки к небу. Подобно рыбам, выброшенным на сушу, дергались в предсмертной агонии, глотая воздух, пропахший трупным запахом и водорослями, а потом исходили духом. Знакомства пойдут ему на пользу, но он принципиально не хотел от кого-то зависеть зависеть. Этого старого дурака ему вполне хватало. Глинтвейн расположился на его диванчике, закинув ногу на ногу, проницательно цитировал эпосы. Напившись, уже грезил о нимфах и румяных юношах. Бестолковая пьяная болтовня, что не несла в себе никакого смысла. И этот раздолбай один из тех немногих, кто действительно был озабочен развитием науки в этом Святом Государстве. Смог разглядеть толк в рукописях, который неотесанный худощавый мальчишка отчаянно пытался ему впихнуть. — Отправляясь на Итаку, молись, чтобы путь был длинным… — изрек он, а потом задумчиво посмотрел на ученого, что кропотливо выводил новые формулы. Верно, о нахождении здесь своего наставника он уже успел позабыть. Мужчину вдруг осенило, довольно улыбнувшись, он опрокинул еще один бокал вина, затем потряс Эспрессо за плечо и скрылся за дверью, наконец оставив ученого в одиночестве. Ушел слишком рано. Наверное, придумал себе развлечение получше, чем досаждать магу своими мыслями, что повергли бы в шок любого приличного гражданина. Эспрессо сложно было смутить. Возможно, поэтому Глинтвейн так к нему привязался. Сколько бы советник не пытался, у него не получалось загнать его в краску. Как о нем обычно отзывались, он знал толк в развлечениях. На следующее утро этот тезис в очередной раз подтвердился: ученый обнаружил письмо с печатью консилиума и бутылку вина.