Пойми меня, если сможешь

Как же она ошиблась! Почти час она ворочалась в узкой кровати в маленькой спальне, но сон не шёл. Стоило закрыть глаза, как вспыхивали воспоминания о недавних событиях. Снова подступили слёзы, и в темноте и одиночестве сдержать их оказалось невозможно. Они лились ручьями, и Аманда только закусывала подушку, чтобы не слишком сильно шуметь. Ей было страшно — за всё сразу, скопом. Хотелось включить коммуникатор и позвонить папе. Пусть он далеко, не важно — он бы нашёл, что сказать. Но, конечно, даже если бы коммуникатор работал, она бы этого не сделала. Ни за что она не рассказала бы папе, пока он в глубоком космосе и ничего не может сделать, в какой переплёт угодила. Почти так же сильно, как папе, хотелось позвонить Розе, увидеть её. Конечно, она не может иметь к этому всему отношение. И поломка коммуникаторов после транспортации — дурацкое совпадение. Роза бы пришла в ужас, потом начала бы ругаться, а потом сообщила бы, что всё это хоть и ужасно, но страшно романтично. О да, Аманда достаточно знала подругу, чтобы угадать её реакцию в точности. Если бы речь шла только о ней самой, об Аманде, она уже звонила бы Розе. Без сомнений. Потому что Роза никогда не предала бы её. Но кто сказал, что её лояльность распространяется на вулканское посольство и уже бывшего его главу? Аманда надеялась, что, когда слёзы закончатся, усталость возьмёт своё. Но нет. Глаза оставались открытыми, и идея закрыть их пугала. Словно что-то страшное таилось совсем близко. Она не знала, сколько времени так провела, напрасно заставляя себя уснуть, но в конце концов решила встать. Раз уж сон для «восстановления функциональности» всё равно не идёт — можно выпить кофе и попытаться решить, что делать дальше. В гостиной стояла полутьма — светились только лампы над кухонным уголком. Аманда замерла на пороге. Сарек сидел на коленях на полу возле дальней стены, опустив голову и закрыв глаза. Расслабленные руки опускались вдоль тела. Он снял плотное длинное одеяние, оставшись в чёрных штанах и чёрном же подобии туники. Кажется, он не заметил Аманду, и она на мгновение растерялась, что делать. Но, наверное, он не захотел бы, чтобы посторонние видели его в таком уязвимом положении, поэтому она шагнула назад — и громко хлопнула дверью спальни. Этого оказалось достаточно. Когда она вошла в гостиную снова, Сарек уже был на ногах. Без верхней одежды его силуэт выглядел непривычно, как без панциря, и Аманда отвела взгляд. — Я не могу уснуть, — сказала она, обращаясь скорее к подлокотнику дивана, нежели к Сареку. — Подумала, раз вы сказали, что не нуждаетесь во сне, мы можем решить, что делать. Только реплицирую себе кофе… — Нелогично, — ответил Сарек, и Аманда всё же подняла на него взгляд, — ваш организм не функционирует полноценно, по моим предположением, интеллектуальные способности снижены не менее чем на двенадцать целых двадцать пять сотых процента. Вам необходим сон. Аманда улыбнулась и покачала головой. Интересно, кто-нибудь вообще пытался проверить все эти вулканские проценты и секунды? Что, если это не точные вычисления, а речевой оборот? — Вы правы, но у меня не выходит уснуть. — Я не уверен, что понимаю смысл этого выражения. — Бессонница на почве стресса, это так называется. Хочу спать безумно, но… — пройдя через всю гостиную, она начала искать в репликаторе настройки для кофе. От этой идеи быстро пришлось отказаться. Кофе выходил сероватого цвета и с мутным налётом на поверхности. — Поверьте, что угодно будет полезнее, чем созерцание потолка. У меня не удаётся кофе. Будете горячий шоколад? — Специфическое сочетание кофеина, теобромина, фенилэтиламина и триптофана в шоколаде оказывает на вулканцев слабое токсическое воздействие, приводящее к нарушению координации движений, снижению степени умственного контроля, влияет на тонус кровеносных сосудов и скорость реакции. Аманда обернулась и уточнила: — Это отравление или опьянение? — Используя предложенные вами варианты, второй более подходит, — после непродолжительного молчания ответил Сарек. Он по-прежнему просто стоял посреди комнаты, спрятав руки за спину, словно ни разу и не пошевелился, пока она возилась с репликатором. — Что ж, — Аманда вздохнула, — добавлю в свою чашку бренди. Раз уж сон им обоим не светит, а обсуждать дела Сарек не хочет, ссылаясь на снижение интеллектуальных способностей, немного выпить и расслабиться — очень даже логично. Шоколад получился всего со второй попытки, две чашки. Бренди пришлось заказывать отдельно, и пах он не слишком-то здорово, но алкоголь в нём точно был, и Аманда влила в свою чашку немного. С горячим шоколадом они расположились по углам дивана. Сарек рассматривал свою чашку с предсказуемо безразличным видом, а Аманда отпила. Оказалось… неплохо. Не так, как у неё дома, но достаточно вкусно, и бренди (или что там вышло) добавлял приятную горчинку. Прошло несколько минут в молчании, прежде чем Сарек сделал небольшой глоток. Что ж, пусть с запозданием и без особого волнения, но Аманда всё же задумалась о том, в каких именно дозах шоколад оказывает на вулканцев серьёзное воздействие? Условно, как пересчитать плитки шоколада на миллилитры вина? А что творят пьяные вулканцы? Почему-то в голове всплыла чёткая картинка: пьяный научный диспут, логичный, но слишком уж горячий, и сдержать улыбку стало сложно. — С вулканской точки зрения считывать эмоциональный фон собеседника неэтично, — сказал Сарек. — Однако в обществе людей задача по поддержанию ментального блока становится практически невыполнимой. Ваши эмоции распространяются на дистанцию до пяти целых сорока пяти сотых метра и действуют с высокой интенсивностью. — Не думаю, что кто-то из нас способен это контролировать. То есть… я могу следить за выражением лица, сдерживать улыбку или слёзы, но чувствовать не перестану. Если что… я не против того, что вы читаете мои эмоции. Или, точнее, я понимаю, что с этим всё равно ничего невозможно сделать, так что — читайте на здоровье. Она прикрыла глаза, но вскоре открыла их, потому что Сарек молчал. И, как оказалось, пристально смотрел на неё. — Вы даёте мне разрешение на считывание ваших поверхностных эмоций, Аманда? — Главное не заглядывайте в мысли. В конце концов, судя по всем предыдущим замечаниям, он и без того улавливает её эмоции. А так — минус повод для угрызений совести. — Могу я задать вам вопрос, касающийся эмоциональной сферы? Она ответила невнятным «угу». Шоколад, бренди и неторопливая беседа успокаивали. — В течение нашего перемещения из точки выхода транспортера до этого дома, вечернего приёма пищи и следующих двенадцати минут пятидесяти секунд ваши эмоции были приглушены. Однако позднее они стали более ощутимыми и интенсивными. Была бы более логична обратная последовательность событий. Мой вопрос заключается в причине данной нелогичности. Аманда поджала под себя ноги и чуть повернула голову, удобнее устраивая её на спинке дивана. Теперь она видела белую стену, слегка расплывающийся в расфокусе сложенный стол и профиль Сарека. — Эмоции нелогичны. И индивидуальны, у нас, во всяком случае. Кто-то реагирует сразу, кричит и всё в этом роде. Кто-то вообще осознаёт, что случилось, спустя недели. Я по себе знаю, что хорошо держусь, пока это важно. А как становится безопасно, меня накрывает. — Я наблюдал у вас аналогичную реакцию… — Когда пропал Т’Лок, точно. Кажется, я тогда разрыдалась посреди улицы. — Формально газон некорректно называть серединой улицы. Стало смешно. Очень. Оказалось, что пить горячий шоколад в компании Сарека молча так же приятно, как за беседой. В голове понемногу устанавливалась привычная тишина. Краем глаза Аманда посматривала на вулканца и даже заметила то, что можно было бы назвать признаками опьянения. Ничего серьёзного, на самом деле, просто поза Сарека стала чуть более свободной, спина — чуть менее каменной, одна рука свободно лежала на диване, да и весь образ был спокойным и домашним, пропала суровость. Носить с собой шоколадки на важные встречи с вулканцами, что ли? — Вы нуждаетесь в отдыхе, — произнёс Сарек спустя долгое время. — Могли бы вы объяснить мне суть явления «бессонница»? — Это сложно. Просто я закрываю глаза, но тут же начинаю вспоминать всё, что случилось, этих придурков на улице… — она невольно содрогнулась. — И не могу это остановить. Посол наклонил голову, отставил пустую чашку на подлокотник дивана и сказал: — То есть ваши эмоции, порождаемые воспоминаниями, нарушают ваш контроль и препятствуют засыпанию? — Как-то так. — Полагаю, я имею возможность оказать вам помощь в преодолении этой проблемы. — Как? — Arie'mnu позволит мне приглушить на время ваши эмоции, что, в свою очередь, приведёт к ослаблению влияния воспоминаний. Вы сможете уснуть. — Что такое… — она напряглась, но воспроизвела вулканский термин точно. — Наиболее точным переводом на стандарт будет… управление эмоциями. Я соприкоснусь с вашим разумом, но не затрону мысли, только сферу чувств и ощущений. С помощью arie'mnu я приглушу на время ваши эмоции, и вы сможете уснуть. Не сказать, чтобы это была её голубая мечта — пускать посторонних к себе в голову. Но вулканцы не врут, и едва ли Сарек действительно каким-то образом заглянет в её мысли без разрешения. Потому что, если бы вдруг он поставил это своей целью, пожалуй, у Аманды всё равно не было бы шансов противиться. Спать хотелось. Перестать остро и отчаянно ощущать этот страх — ещё больше. — Хорошо, — сказала она, тоже отставляя чашку. — Что мне нужно сделать? — Переместиться в место, предназначенное для сна. Всё это ощущалось на грани нереальности. С момента попадания в пустыню и до сих пор — как будто длился и длился сон с непонятными правилами. Наверное, поэтому Аманда просто подчинилась, перешла в спальню и, чувствуя себя немного глупо, легла, накрылась тонкой простынёй (для одеяла было слишком жарко). Сарек вошёл следом, опустился возле кровати на колени, протянул руку и медленно расположил всё пять пальцев у Аманды на левой половине лица — два над бровью, один над скулой, другой под и ещё один возле носовой пазухи. Пальцы оказались очень горячими, там, где они коснулись кожи, её начало жечь. — Мой разум к твоему разуму, — негромко сказал Сарек. Стало темно. Тихо. Спокойно. Словно разум Аманды завернули в мягкий тёплый плед, чёрный, непроницаемый, заглушивший все мысли и чувства. Остались только горячие пальцы на лице и какое-то отдалённое ощущение чужого, но доброжелательного присутствия. Ему хотелось довериться, под его присмотром нестрашно было уснуть. Вдруг резко всё закончилось. Сарек рывком отнял руку от лица, Аманда открыла глаза и подскочила на постели с колотящимся сердцем. — Что… Что случилось? Сарек смотрел на неё очень пристально, и Аманда поняла, что в жизни не видела его так близко. И никогда не замечала в его глазах такого выражения. Разгадать его не удавалось, но это точно была сильная эмоция. — Известно ли вам, что ваш ученик установил с вами одностороннюю эмоциональную связь? — Что? — повторила Аманда. — Нет! Сегодня Аманда уже один раз видела злого Сарека и решила, что вот сейчас что-то похожее есть в его лице. — Значит, он сделал это без вашего разрешения. — Кто? Ох. Сванн? Это Сванн? — Утвердительно. Установление такого рода связей без согласия второй стороны недопустимо. — Наверняка это вышло случайно… Он ребёнок. У Аманды всё ещё слишком сильно стучало сердце, и она плохо понимала, что произошло. — Он вышел из возраста, когда подобное может случиться непроизвольно. Если вы позволите, я разорву эту связь немедленно и помогу вам уснуть. Насколько там, Сарек сказал, у неё снизились интеллектуальные способности? Легко можно накинуть ещё процентов десять за алкоголь. — Пока я плохо соображаю, не надо ничего делать, особенно немедленно. Я приду в себя, мы вернёмся в Новый Париж, поговорим со Сванном и… — вдруг ей пришла в голову мысль, однозначно нездоровая, но очень эффектная. — А эту связь можно использовать? Сарек приподнял одну бровь. — Как именно вы могли бы использовать незаконную связь с подростком? — Не то чтобы я была экспертом… Связаться с ним можно через неё? Передать сообщение. Мы понятия не имеем, кому доверять, но я сомневаюсь, что, например, Шурак может быть как-то во всём этом замешан. Сванн передаст ему просьбу, Шурак отправит за нами аэрокар… — Это противоречит нашим принципам и правилам, — сказал Сарек, — однако в сложившейся ситуации ваше предложение логично. Мне придётся снова коснуться вашего разума, поскольку вы не сможете воспользоваться связью самостоятельно без обучения. Аманда кивнула, откинулась на подушку и закрыла глаза. В этот раз пальцы показались не настолько горячими, но ощущение столкновения с чем-то добрым и безопасным осталось. Её разум погрузился в спокойную уютную черноту. *** Она не помнила, когда в последний раз так замечательно спала. И пробуждение не принесло привычных утренних страданий — глаза открылись сами собой, легко. В теле ощущалась бодрость. Поднявшись с постели, Аманда провела пальцами по волосам, но поняла, что их ничто не спасёт, и завязала на голове уродливый пучок. Сменной одежды всё равно не было, так что она просто вышла из спальни в гостиную. И с удивлением увидела немую, почти статичную сцену. Сарек и Шурак стояли друг напротив друга, их разделял разложенный пустой стол. Сарек убрал руки за спину и сохранял каменное, типично вулканское выражение лица. А Шурак… Что ж, оставалось надеяться, что Сарек не слишком хорошо разбирается в мимике андорианцев и не понимает, что Шурак беззвучно, но очень выразительно кроет его матом. Потом Аманда поняла, что, даже если Сарек не понимает движений антенн, он считывает эмоции — и этого достаточно. — Доброе утро, — произнесла она как можно более доброжелательно. Сарек и Шурак повернулись к ней одновременно. Антенны Шурака радостно дрогнули, а сам он воскликнул: — Мисс Грейсон, как отрадно видеть вас в добром здравии! Вы нас очень напугали. Слухи ходят самые разные. — Когда только успели, — покачала головой Аманда и призналась. — Я тоже рада вас видеть, Шурак. Андорианец снова качнул антеннами, и в этот раз Аманда прочитала по ним хитрую весёлость. Удивилась, а Шурак подошёл и осторожно обнял её за плечи. Антенны его при этом начали мелко подрагивать. Аманда, конечно, на объятие ответила, но бровь подняла очень выразительно. Шурак по-человечески пожал плечами, отошёл обратно к столу и обернулся на Сарека. — Мистер Шурак прибыл лично на аэрокаре и готов доставить нас в Новый Париж примерно за три часа, двадцать минут сорок восемь секунд, — сообщил тот ровным тоном. — Я сказал, что часа за три с половиной, плюс-минус, доберёмся, — заметил Шурак, — но посол, ох, простите, мистер Сарек внёс поправку. У Аманды сложилось стойкое, хотя и ничем не подкреплённое ощущение, что эти двое невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но она решила, что с тонкостями межкультурных взаимоотношений разберётся как-нибудь в другой раз, а Шураку ещё и несколько уточняющих вопросов задаст, но пока есть дела более насущные. — Что мы будем делать, когда вернёмся? — спросила она, поворачиваясь к Сареку. — В действиях нет необходимости, — ответил он, и Аманда вдруг почувствовала перемену. Да, он всегда говорил в вулканской манере, почти без интонаций, но накануне это всё равно звучало дружелюбнее и ближе, чем сейчас. — Действительно? — уточнил Шурак. — Даже если слухи верны хотя бы наполовину, действия ещё как требуются. На мисс Грейсон напали посреди дипломатического квартала, двое нападавших умудрились сбежать из-под ареста, посла Вулкана обвиняют в том, что он чуть ли не обезумел и набросился на кого-то без причины. И в довершение всего вы двое оказались посреди пустыни без, как я понял, средств связи. Больше Шурак не веселился. Его антенны шевелились гневно и напряжённо, а губы растянулись в улыбке, но не человеческой, доброжелательной, а андорианской, агрессивной. — Какие именно действия в таком случае вы предлагаете, мистер Шурак? — спросил Сарек. — Сесть. Подумать. Сделать логические выводы, вы же в них такие мастера. Конечно, люди — пси-нулевая раса. Но это не мешало Аманде чувствовать, как в гостиной сгущается воздух. — Давайте, — сказала она каким-то слишком тонким голосом, — я сделаю всем чай и завтрак, а после этого мы решим… что бы там ни решили. Её предложение было встречено в молчании, и она сочла это знаком согласия. Чай, как и накануне, вышел водянистым и бледным, а вот рисовая каша на растительном молоке, специфический компромисс между различными пищевыми предпочтениями, получилась с первого раза. Ни в вулканской, ни в андорианской культуре не было концепции разговоров за едой, так что завтракали в молчании. Когда с кашей было покончено, Сарек собрал посуду и отнёс её в утилизатор, отошёл к окну, опять спрятал руки за спиной и заговорил. — Мисс Грейсон сделала вчера наблюдение и предположила, что один из человеческих мужчин, участвовавших в нападении на неё, также был причастен к захвату дипломатической школы, имевшему место шестнадцатого августа с одиннадцати часов восьми минут до восемнадцати часов сорока шести минут пятидесяти четырёх секунд. — У меня ещё есть несколько предположений, одно другого краше, — сказала Аманда, жалея, что нет чашки чая, которую можно было бы обхватить ладонями, чтобы скрыть нервозность. — И первое из них… Вчера на меня напали на пустой улице. Никого не было, ни патруля, ни случайных прохожих. Зато потом появилась целая толпа. Откуда они взялись? После долгой паузы Сарек произнёс: — Я не уведомлял о сложившейся ситуации никаких персон и никакие службы. — Мне тоже было не до того, однако они появились там почти сразу. Мой вопрос: откуда? Вопрос второй: кто именно пригласил вашего… неприятного коллегу? — Подобная личностная характеристика поверхностна и неуместна, мисс Грейсон, — сказал Сарек, и тут Аманда заметила, что за ночь он изменил обращение. Кольнуло, не больно, но неприятно. Не будь рядом Шурака, она бы отважилась на прямой вопрос, но сейчас это было бы, выражаясь вулканскими терминами, неуместно. — Я всё равно не знаю, как его зовут, — сказала она вслух, — а люди вообще склонны давать быстрые характеристики. — Первый атташе, ныне исполняющий обязанности главы посольства Вулкана на Земле М’Ковар, — сообщил Сарек. — И я также не сообщал ему о данном инциденте. — То есть, если я правильно понимаю, мы говорим о… — Шурак дрогнул не только антеннами, но и всем телом, — провокации? И это можно было бы списать на случайность, если бы, — он качнул головой в сторону Аманды, — у Вильфоров так обильно не умирали. Сарек приподнял одну бровь и сказал: — Вынужден признать, что смысл ваших слов полностью мне недоступен, мистер Шурак. — Когда случилось несчастье с Т’Локом, — пояснила Аманда осторожно, — все говорили об этом, мы с педагогами в том числе. И Шурак использовал эту цитату из земной книги, подразумевая, что в вулканском посольстве происходит как-то подозрительно много неприятностей. И вы хотите сказать, — она перевела взгляд на Шурака, — что вся вчерашняя ситуация могла быть специально затеяна, чтобы подставить посла? — Простите, мисс Грейсон, — Шурак улыбнулся по-человечески, — но едва ли целью были вы. Зато о том, что вы с мистером Сареком имеете очаровательную привычку гулять ночами знают, наверное, даже садовые крокусы. Нетерпимость вулканцев к насилию также не секрет. Сложить два и два, предположить, что посол слегка расстроится, увидев, как хорошо знакомого ему человека обижают, опять же несложно. И ещё проще предсказать, что именно произойдёт, если вулканец, — он направил обе антенны на Сарека, — расстроится. — Вопреки вашим предположениям, мистер Шурак, эмоциональный контроль представителей моей расы находится на значительном уровне, чтобы подобный план заранее представлялся неразумным. — А сработал, да? Мистер Сарек, вы мне, простите, биологически и исторически неприятны, но я могу предложить вам вернуться в Новый Париж без шума и переждать немного у меня дома, под защитой моей планеты. То же предложение, конечно, распространяется на мисс Грейсон. Хотя бы до завтрашнего утра, чтобы оценить ситуацию. На мгновение Аманда испугалась, что Сарек откажется. Но он наклонил голову и сказал, что это предложение логично. Уже на выходе из дома Шурак наклонился к Аманде и сказал: — Ваши дети — просто, используя земное выражение, звери, мисс Грейсон. Боевая четвёрка под предводительством Амира разбудила меня в ночи и устроила допрос с пристрастием, решая, достоин ли я чести спасать их дорогую мисс Грейсон. Аманда не выдержала и рассмеялась. Вчера ночью она об этом не подумала, а стоило бы. Конечно, с проблемой Сванн пошёл первым делом к друзьям. Мэй наверняка сказала, что дело слишком серьёзное. И вообще, доверять такое посторонним нельзя — надо кидаться на помощь самим. К счастью, у них была Т’Лей, которая вовремя предотвратила это безумство, тогда как Амир решил, что на всякий случай Шурака надо проверить на благонадёжность. И вот если он не пройдёт проверку — тогда уже куда-нибудь кидаться.