cеверный ветер

Гилберт Блайт самый несносный мальчишка из всех и по совместительству главная причина нарушенного душевного спокойствия. Энн время от времени ловила себя на похожих мыслях, особенно, когда слышала мечтательные речи других девочек, обращённых исключительно на персону Блайта. Словно, других мальчишек для них и вовсе не существовало, — Энн не могла понять, кому сдались мальчишки, когда кругом столько всего удивительного? Стоит только научиться видеть по-особенному, замечая в любой нелепице нечто прекрасное — лишь один Гилберт. Глупый, нелепый и... идеальный. Не мальчишка, а мечта! Но, разумеется, не её мечта! Энн к нему абсолютно равнодушна! Гилберт — весьма симпатичный мальчишка, который с лёгкостью мог вскружить голову любой другой девочке, причем, не прилагая никаких усилий. Но следовать лёгкому пути, наверное, не входило в его планы, иначе как объяснить его настойчивые взгляды, попытки завести беседу? Энн злилась. Она редко теряла связь с эфемерным и лёгким миром своих грез, ведь принцессе Корделии не положено подолгу хандрить и пребывать в скверном расположении духа. Но Гилберт... Он умело выводил ее из себя! Диана порою намекала, что она ему приглянулась. Ерунда какая! Энн готова была рассмеяться, но смех не подступал к горлу. Наоборот, она снова натыкалась на Гилберта, смотрящего на нее на сей раз с ленцой и каким-то поддельным холодом. Мол, что такое, мисс Ширли? Опять нашла во мне тысячу недостатков? А на щеках невольно появлялся румянец. Как будто не хватало ей бесконечной вереницы веснушек и рыжих некрасивых волос. Энн была уверена, что Гилберт делал это специально. Впрочем, Энн же совсем не собиралась его очаровывать! Но Блайт все равно продолжал следовать за ней, улыбался своей яркой, впитавшей, казалось, всю радость мира, улыбкой. Издевался — иначе не скажешь! А Энн раздражалась, раздражалась и ещё раз раздражалась. Дурацкий Гилберт Блайт и его глупые фразочки. Милашка — она везде милашка! Только он мог сморозить подобную нелепицу! А вокруг тем временем расстилалось зелёное бесконечное покрывало. Природа ожила, кроны деревьев пестрили обилием ярких красок. Оглянешься вокруг и точно увидишь фей! Наступили долгожданные каникулы, и вдохновения для новых свершений хоть отбавляй. Ведь Лето — маленькая страна. Страна, которая заставляла воздух наполняться искристой магией, а свежесть новой травы, спелые ягоды и фрукты, цветы, что выросли на клумбе, что они вместе с Мариллой обустроили вместе, очаровывали. Лето — крохотная ступень в новую, ещё неизведанную жизнь, на странице которой найдется место для любого приключения. Так думала Энн Ширли. Даже не думала, а безоговорочно верила. Проснувшись с первыми солнечными лучами, услышав заливистое пение птиц, Энн побежала на кухню, захватив с собой в небольшой корзинке собранную землянику и отправилась к Диане. Столько всего нужно было обсудить! Но неунывающий бодрый настрой совершенно не предполагал возникших на горизонте туч: она чуть-чуть опоздала, и семейство Барри уехало к дальней родне на несколько дней. Энн, успевшая по дороге, сплести несколько венков из ромашек, раздосадовано вздохнула. Два дня без дорогой подруги превратятся в настоящее испытание. Рыжие косы горели на солнце огнем, впитав аромат лесных трав. Путь лежал обратно к дому, но Энн нарочно замедлялась, любуясь лазоревым небом, которое с каждым шагом меняло оттенки, ленивыми и пушистыми облачками. Хотелось выбрать укромное местечко и прилечь на мягкую траву, почувствовать, как стебельки защекочут щеки. Жаль, она не захватила с собой книги... Принцесса Корделия добралась до своих владений, но ее покой, разумеется, решили нарушить. Навстречу уверенно направлялся Гилберт Блайт. Самый несносный мальчишка из всех. Мальчишка, от общества которого она намеревалась отдохнуть. Мальчишка, который путал ее планы, выводил из себя и заставлял огню разгораться сильнее. Иначе Энн не могла объяснить, почему в его присутствии все внутри вздрагивало и замирало. У них всегда случались такие встречи. Нелепые и мимолетные. Энн замерла на месте, сжимая в одной руке свое небольшое творение, а в другой — плетеную корзинку. Опять медленно поднимался ураган эмоций, но бежать, испугавшись Гилберта, Энн не собиралась. — Приветствую, мисс Ширли, — веселая улыбка и подчёркнуто вежливая холодность в голосе. — Как проводите каникулы? — Мистер Блайт, спасибо, весьма хорошо, — Пальцы сильнее сжали корзинку, словно она была щитом. — А вы? — Не жалуюсь, — Гилберт пожал плечами. Вот как только у него получалось сохранять столь непринуждённый вид? Глупый и чересчур идеальный Гилберт Блайт. Или, наоборот, это она глупая, наивная, слишком чувствительная и неидеальная. Под эталон красоты уж точно не подходила. С ее то веснушками, рыжеватыми волосами. Но почему Гилберт смотрел так, словно восхищался ею, и это немыслимо раздражало? Но не сейчас, наверное, всему виной последствия лета! Не хотелось ругаться, а просто смотреть на небо, но не в гордом одиночестве, а в компании. А Гилберт, всё-таки стоило признаться, был не так уж плох. Вернее, небезнадежен. Гилберт, наверное, никогда не перестанет повторять, что Энн — самая большая загадка в его жизни. К разгадке которой он хотел бы приблизиться, невзирая на то, что рыжеволосая воительница, наоборот, стремилась убежать от него, как можно дальше. Возможно, виной их неудачное соперничество. Или что-то ещё... Гилберт, кажется, знал, что именно, но не осмеливался произносить вслух. Ещё не хватало окончательно разругаться. Но сейчас все складывалось как нельзя удачно. Летний, немного жаркий воздух, и они, устроившиеся в тени раскидистого дерева. Энн, хранившая молчание и наблюдавшая за передвижением облаков, выглядела по меньшей мере волшебно. Ни у одной девочки он не замечал такого сверкающего блеска в глазах, словно драгоценные камни переливались в свете луны или хвост пролетавшей кометы озарял ночное небо. Узнать бы, о чем она думала, так внимательно наблюдая за рассыпавшимися по лазурной полоске барашками. Энн смотрела столь пристально, зачем ей только понадобилась его компания? Наверняка пригласила из вежливости. Других причин Гилберт не находил. Она вдруг потянулась к корзинке, косы свисали вслед за ней. Рыжие пряди запылали, источая настоящий жар. — Угощайся, Гилберт, — в корзинке — земляника. Спелая и сочная. — Спасибо, Энн, — Она кивнула, чуть улыбнулась и опять прилегла на траву. По пальцу пополз муравей, но Энн пересадила его на землю, хихикнула и периодически стала поглядывать в сторону Гилберта, уплетавшего землянику. До чего же вкусно! Немного приторно, но все-таки невозможно оторваться! Энн тоже зачерпнула в ладошку несколько ягод и принялась растягивать удовольствие. Кажется, они нашли идеальный способ общения друг с другом — редкие дежурные фразы в купе с молчанием. От этого становилось непривычно, но в то же время так хорошо. Наверное, Энн все-таки чуточку скучала по Гилберту, по вихрам его темных волос, что мелькали в школьном коридоре, по быстрым ответам на уроках, когда она дулась на него, а после с особым усердием принималась за выполнение домашнего задания. Даже косых взглядов некоторых девочек, обращенных в их сторону, не хватало. — Гилберт, тебе не кажется, что это облако похоже на лодку? — Энн испытала потребность заговорить с ним снова. — На очень красивую лодку, на которой можно пересечь океан, — мечтательно подхватила она собственную мысль, уже обрисовывая в общих чертах сюжет небольшого рассказа. — Ну, есть несколько схожих черт, — Гилберт пожевывал травинку, — Но пересекать океан на лодке — не самое лучшее занятие. Признаться, он больше смотрел на Энн. Сейчас он мог с легкостью пересчитать все ее веснушки, не говоря уже о медных проказливых прядях, выбившихся из прически. Он пытался понять ее загадочный взгляд и вслушался в звонкий, как колокольчики голос, но больше и больше ловил себя на сентиментальных, совсем немальчишеских мыслях. Энн — сама будто воплощение лета. Хотя у многих рыжий цвет больше ассоциаций вызывал с первыми листьями осени, и от самой Энн он частенько слышал, что она безумно любила октябрь месяц. Нет, он не подслушивал, лишь украдкой ловил отголоски слов знакомого голоса. Энн же, словно дуновение ветра, её не так-то просто застигнуть врасплох. Энн — волшебница, чаровница, будь на дворе любое время года, Гилберт неизменно потянется к ней. Несмотря на все ее упорные попытки спрятаться от него в своем собственном мире, отгородиться и закрыться. Гилберт Блайт всегда будет упорно искать лазейки, чтобы найти ключ от правил, которые выстроила Энн. — Энн, ты чувствуешь это? — спросил Гилберт, облокотившись об дерево. — Чувствую, что? — переспросила она, суетливо обернувшись к нему. — Запах лета, — пояснил он, разводя руками. — Он повсюду. — Как и вкус земляники, — Энн мечтательно улыбнулась. «А ещё, как пожар сердец», — прозвучало в мыслях Гилберта, как раз в ту секунду, когда они одновременно потянулись в корзину за последней ягодой. Быстрые перегляди, едва отразившееся смущение, и, конечно же, он уступил Энн лакомство. Иначе и быть не могло, рядом с Энн Ширли невольно превращаешься в романтика и настоящего джентльмена. — Спасибо, — голос Энн разрушил наступавшую тишину, Гилберт лишь дернул уголком губ в ответ. Мимолетный разговор об облаках плавно перетек в настоящую беседу. Без нескольких споров не обошлось, но желания разрушать воцарившуюся идиллию не возникало. Пусть уж рыжая чаровница поделится с ним своей незримой магией чуть-чуть. Так отмечал Гилберт Блайт, а Энн Ширли приходила к мнению, что самый несносный мальчишка и впрямь не так уж безнадежен.