Золотой песок

Костя положил тающие брикетики в холодильник и решил узнать, что же предпочтет Женя. Прошелся по квартире, странно, но той нигде не было. Куда она делась? Что еще такое? Он огляделся – все вещи на месте. На работу что ли срочно вызвали? И тут его осенило, он увидел происшедшее ее глазами. Господи, что она могла подумать! Он повел себя как дурак, надо было позвать Женю, представить девушек, объяснить кто они для него. Лисицын схватился за телефон, он все исправит. Женя, она добрая, чуткая, все поймет и простит. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - равнодушно сообщил вежливый голос. Черт! Куда она могла пойти? Костя осмотрел ее вещи – все на месте, даже косметика лежит на полочке у зеркала. А вот сумочки нет. На работу? К подруге? – мысли метались со скоростью молнии. Трель телефона в кармане заставила подпрыгнуть. - Костя, мы нашли Дрона. Давай быстро на задержание. Уже подъезжаем к тебе, - восторженно проорал Майский в трубку. Да что же это такое! Ладно, Женя - умная девочка. Сразу же после задержания - к ней, он все ей объяснит, все решит, все устроит. Задержание преступника прошло тяжело. Дрон забаррикадировался в частном доме в пригороде, и его удалось выманить, только применив оружие. В перестрелке пострадал боец ОМОНа, и его товарищи с особым остервенением волокли убийцу в машину. На допросе мужчина не желал признаваться, вел себя нагло и довел оперативников до белого каления. Когда Лисицын вышел из ФЭС, был второй час ночи и звонить Жене он не стал, отложив разговор до утра. Он надеялся, что она успокоилась и ждет его дома. Но в квартире было пусто и тихо. - Утром, я все решу утром, - решил он, проваливаясь в сон. Женя сидела в машине в легком ступоре – ни чувств, ни мыслей, ни желаний. - Куда ехать-то? – водителю было не до чужих переживаний. А действительно, куда? Что дальше? Женя открыла сумочку – связка ключей на месте. И ключ от бывшей съемной квартиры на ней. Хорошо, что она не отказалась от нее, не вернула ключи. Чувствовала, что может понадобиться. Вот и сбылось. Майорова назвала адрес и вскоре входила в пустую квартиру. Зато никто не побеспокоит. Завтра надо будет забрать вещи. Тут нет даже необходимого. Костя уверял, что сюда она больше никогда не вернется. Женя побродила по неуютным комнатам и прилегла на не застеленную кровать. Завтра будет тяжелый день, ей очень надо постараться и не заплакать перед ним. Он не виноват в том, что она любит его, а у него так и не получилось. Никто не виноват. Надо жить дальше. Проснулась Майорова от холода. Часы показывали пять утра. Валяться на холодной жесткой кровати не было желания. Девушка умылась, напрасно поискала полотенце и решила поехать на работу. Там уютнее будет. Телефон она включила еще вечером, но ни пропущенных звонков, ни сообщений не было. Да и откуда им взяться? Майор, скорее всего, был очень занят вчера с бывшей коллегой. Хотя это теперь не ее дело. В отделе был только Антон Корзун. Он дежурил ночью и теперь собирался уйти, как только появятся сослуживцы. - Ты чего в такую рань? – удивился он. - Дома скучно. И есть нечего. А у тебя печенье в столе есть, я видела. Угостишь? – Женя поставила чайник и повернулась к парню. Антон нахмурился: - Что, с фэсовцем своим поругалась? - Нет, мы расстались. Я сама ушла от него. Так будет лучше. Он так и знал! Говорил же, предупреждал! Теперь слезы рекой, а он будет сжимать кулаки от бессилия. Утешать лейтенант не умел. Но начальница держалась, только глаза тоскливые-тоскливые. Ну, майор, гад, попадись ему! - Жень, а может, в ларек за булочками сходишь, уже свежие должны привезти? Корзун знал, что сейчас ее надо отвлечь от мыслей, заставить действовать, ходить, говорить, думать. Тогда, может, и обойдется, погрустит пару дней и забудет. - Хорошо. Я тогда еще и сахару прихвачу, а то у нас немного осталось. До вечера не хватит. Когда девушка ушла, Антон принялся лихорадочно рыться в ее столе: где-то должна быть визитка ФЭС с телефонами. Дверь несмело приоткрылась, и в щель протиснули букет роз. Парень оторопело уставился на цветы. Над букетом показалась голова Лисицына: - Здорово. Женька здесь? Мне поговорить с ней надо. - Заходи. Со мной сначала поговоришь. Ты что же это – заморочил девчонке мозги и бросить решил? Думаешь, одна, родных нет, так и заступиться некому. Так ошибаешься, мы ее в обиду не дадим и быстро объясним, что с порядочными девушками нельзя так поступать. Костя аккуратно положил букет Жене на стол и повернулся к Антону: - А тебе не кажется, что это не твое дело? И мы сами во всем разберемся. - Не кажется. Ты сейчас хвостом крутнешь и уйдешь. А мне слезы ей вытирать, слова всякие подыскивать. А она за тебя, мерзавца, еще и заступаться будет, говорить, что ты хороший, что она сама во всем виновата. А в чем она виновата? В том, что поверила тебе? Что влюбилась? Антон сжал кулаки и приблизился к Косте. Злость туманила ему разум, негодование требовало выхода. Лисицын быстро оглядел комнату и прикинул, как уйти от удара и перехватить руку соперника. Бить парня он не собирался. Корзун схватил Лисицына за рубашку, дернул на себя и уставился испепеляющим взглядом. Костя перехватил его руки в захват. -Антон, представляешь, булочки еще теплые. – В дверях стояла Женя. – Что тут у вас? Прекратите немедленно! Вы что, с ума сошли!! - А мы с товарищем майором разговариваем, - Антон убрал руки, но не отступил. – Я ему объяснял, что ты белые розы любишь. А то он розовые принес. Не дарил видимо никогда, не знает. Костя тоже убрал руки и поправил рубашку. Глупее объяснения их разговору трудно было придумать, но слово сказано и требовалось продолжить тему. - Товарищ лейтенант оказался большим специалистом по цветам. Видимо, большой опыт по одариванию девушек. Просветил меня, темного. Теперь буду знать. - Вы… вы… да пошли вы оба, - выкрикнула Женя и выбежала из комнаты. Мужчины переглянулись. Мда, нехорошо вышло. - Майор, иди. Я скажу, чтоб позвонила. А ты позже заходи, вечером. Поговорите. Но смотри, чтоб без слез. Я за одну ее слезинку любого по стене размажу. Лисицын ожег парня взглядом. Но он прав. Сейчас разговор не получится. Ладно, он подождет до вечера. Но уж тогда его никто не остановит. - Друг, ты чего весь день мрачный такой. Да расколет Галя этого упыря. На нем столько всего, что пальцев не хватит пересчитать. Я вообще не понимаю, чего он уперся и отрицает убийство Зацепина. То ли поздний обед, то ли ранний ужин в буфете ФЭС подошел к концу, и два майора просто отдыхали. Майский решил поддержать товарища. Тот сегодня весь день был растерянным, дерганным и явно думал не о работе. - А? Нет, он не уперся. Он боится, - вынырнул из своих мыслей Лисицын. – Он боится признаться, что золото спер. Он же не знает чье оно. А когда увидел, что влез в серьезное дело и своей глупостью загубил его, испугался. Такие ошибки не прощают. Ошибки вообще сложно простить, даже если человек искренне хочет свою вину загладить. - Это ты о чем сейчас? – не понял философии Майский. - О своем. Женю я обидел. Утром поговорить не получилось. Сейчас поеду к ней, снова попытаюсь. И пусть все Дроны Москвы начнут каяться в грехах и давать показания, я уеду. Сергей потер руки – он готов устроить мастер-класс по примирению. Уж он-то знает, как мириться с девушками. Впрочем, как расставаться – тоже. Но Костя протестующее поднял руки: - Я сам. Сам накосячил, сам и исправлять буду. Лучше не звони мне сегодня вечером. И ночью тоже не звони. Майорова сидела в отделе за составлением сводки по раскрываемости. Нудная бюрократическая работа. Букет роз стоял в вазе на столе и мешал сосредоточиться. Корзун маялся за своим столом. Он уже приносил извинения, был прощен, но все равно не мог успокоиться. «Сам фэсовцу позвоню, узнаю, что он намерен делать. И если что…» - решил парень. Что будет «если что», он пока не придумал. - Антон, иди домой, отдыхай. Я сама все доделаю, - оторвалась от бумаг Женя и украдкой взглянула на букет. Корзун начал собираться и уже у двери повернулся к начальнице: - Жень, он придет. Или я ничего в людях не понимаю. Он не такой как твои прежние, он нормальный. Девушка вздохнула: он-то нормальный, а она? Влюбилась по уши, сама прибежала к нему, сама жить у него осталась, сама проблему придумала и сбежала. И что теперь? Идти с повинной головой – Костя, возьми меня обратно? Это уже чересчур. А так хочется, чтобы открылась дверь, и на пороге возник он и сказал такие обыденные слова: «Женя, пошли домой. Я так соскучился! И есть хочу». Майорова даже потрясла головой – так ясно представилась ей эта картина. Дверь в отдел несмело приоткрылась. На пороге возник Лисицын и замер, прислонившись к косяку. Он, не отрываясь, смотрел на светлую головку, склонившуюся над столом. Букет в вазе давал надежду. - Женя, Жень, - негромко позвал он. – Пойдем домой. Мне плохо без тебя. Она медленно встала, обошла стол и осторожно дотронулась до него, словно проверяя живой ли перед ней человек или фантом. Костя перехватил ее руку и провел ее пальцами по своей щеке: - Пойдем. А то твои лейтенанты слишком рьяно охраняют свою начальницу. У него был такой несчастный и виноватый вид, что Жене почему-то вспомнился ослик Иа из детского мультфильма. Сравнение показалось ей таким забавным, что она расхохоталась. И долго смеялась, выплескивая все обиды, сомнения и боль этих суток. Костя с недоумением смотрел на веселящуюся девушку, но ее смех был таким заразительным, что уже через минуту он и сам заулыбался. Притянул к себе свою ненаглядную, поцеловал в макушку, потянул к выходу. Майорова чуть отстранилась: - Сейчас, только сумку возьму и цветы. Он внимательно смотрел, как она осторожно заворачивала в целлофан розы. - Женя, а ты, правда, белые розы больше любишь? - Да. Но розовые мне тоже нравятся. «Многое мне еще нужно узнать о тебе, - подумал мужчина, усаживая девушку в машину. – Но я постараюсь, очень постараюсь. Мне это необходимо. Я же люблю тебя».