Ксенодерма

Война наконец-то подошла к концу. Орочимару не любил войну, но одно в ней всё же было хорошо - окончание. Наконец все они смогут вдохнуть спокойно, спокойно оплакать потерянных близких и возрадоваться выжившим. Они наконец вернули Джирайю в Коноху, а сами... Сами вернулись обратно в страну Рисовых полей. Домой. В этой войне они победили, и не без помощи змеиного семейства, как позволил себе выразиться этот светловолосый лис. Они плевались ядом, бились, лечили союзников. Наконец всё кончено. Коноха не была больше его домом, это Змей понял окончательно лишь тогда, когда они ступили на землю деревни скрытой в Звуке. Теперь это место настоящий дом, слишком много произошло здесь того, что он не захочет оставлять. Но несомненно, изредка он будет наведываться к старому другу на чашечку саке, ведь всё-таки... Всё-таки не смотря на всё произошедшее, Джирайя был его самым настоящим другом. И Орочимару знал, что ему, на самом-то деле, хорошо бы гордиться такими друзьями. И он гордился. Гордился где-то молча и в глубине души. Но искренне. И вот сейчас, когда Хируно копошится, снимая собственные печати с лабораторий логова, они с Кабуто сидят в его комнате. В комнате, где, кажется, так давно и в то же время недавно, Учиха чуть не оставил его мёртвым. - Скажи, Кабуто... - медик вопросительно поднял голову, - ты же ведь до сих пор ведёшь картотеку, я прав? Медик тихонько усмехнулся, посвёркивая очками: - Правы, Орочимару-сама. - Мне до сих пор любопытно... - Веду ли я карточку о Хируно? Так? - он посмотрел на Змея. Смотреть ему в глаза Якуши толком так и не рисковал, делая это довольно редко. Но вот если бы ему сказали, что когда-нибудь он почти полноправно будет сидеть в кресле напротив Орочимару и чувствовать себя при этом почти спокойно, то он откровенно не поверил бы. Но ведь сидит же. Он не знал, что Змею сказала женщина, но тот отчего-то возвысил Якуши в своих глазах практически на целую ступень. И хоть говорил с ним так же, как и многим раньше, но всё же ощущалось, что он уважал медика. Уважал ещё и потому, что во время войны, в один из самых ужасных боёв Кабуто смог защитить Хируно собой, выиграть время, практически ценой собственной жизни, в память за что ему остался огромный шрам на предплечье. Он рисковал ради неё и не промахнулся. И Змей не знал причины этого риска, о своих скитаниях оба рассказывали мало. Разве только однажды, в личном разговоре Хируно шутливо назвала медика застенчивым младшим братом. Не родным, конечно, о нет. Но верным. Верным до смерти и Орочимару и ей. Саннин глянул на медика, достающего из-за пояса одну из своих карточек и, вместо того чтобы зачитать самому, протянувшему её Орочимару. Тонкие бледные пальцы приняли карточку и он стал внимательно читать, отчего-то толком даже не вчитавшись в имя. - Да, пожалуй... это всё я уже и так прекрасно знаю - он подал карту назад, но Якуши отрицательно покачал головой, - Вверху. Змей вздёрнул бровь и обратил взгляд к имени: - Цуруги Хируно? Медик кивнул, принимая карточку назад: - Клан Цуруги много лет назад обитал в Такуми но Сато - среди всех прочих ремесленников. Конечно же каждый из них мог без проблем выковать себе отличный меч и им же сражаться. Шиноби там всегда были в крайнем дефиците, вы помните. - Конечно... - янтарные глаза прищурились. - Восьмерых членов клана выкрали уже очень давно - продали на чёрном рынке за хорошую цену человеку, который хотел создать идеальных воинов. Он проводил опыты над ними сорок лет, но безуспешно. Лишь опытная группа номер 19 смогла выжить и хорошо адаптироваться к новому телу. Одной из этой группы и была Хируно. - Танцующая на острие меча... - он хмыкнул, - Как же это ей подходит. Медик тихо усмехнулся и кивнул. Уж что-что, а эту её черту он успел увидеть сполна. - Спасибо, можешь идти и... прошу, позови её. Кабуто поднялся, коротко кланяясь и покидая комнату. Вскоре в дверном проёме появилась и сама Хируно: - Якуши сказал, что ты звал меня? - Звал, - Змей поманил супругу к себе рукой. Та послушно подошла, присаживаясь рядом и тут же чувствуя, как её бесцеремонно берут за талию и пересаживают на собственное колено. Как куклу, ей Богу. Хоть и приятно. Саннин медленно наклонился к ней, шепча тихо на ухо и щекоча его горячим дыханием: - Война окончена. Мы наконец можем спокойно заняться собственной тихой жизнью. - Жизнь с тобой по определению не может быть тихой. Он посмеялся, обнимая её и увлекая привалиться к себе на грудь: - Но мы же можем хотя бы сделать вид, что мы нормальные люди? - Можем, - она глянула на него, - по часу в сутки, в свободное от тренировок и лабораторий время, - она улыбнулась краешками губ, - ведь ты знаешь, мы оба просто не сможем тихо сидеть в собственной норе. - Никто и не заставляет, я имел в виду нечто другое... - он неоднозначно повёл бровью и его тон стал очень уж искушающим, - Скажи, ты видела когда-нибудь, как змеи свиваются в клубки? - женщина вдруг ощутила, как её спину тихонько царапают ногти супруга. И хотя он делал это впервые, намёк она отчего-то поняла довольно быстро. - Ведь ты же не хочешь сказать, что... - Но ведь от чего бы и нет? Не могу сказать, что справлюсь с таким поворотом, но ведь я не могу убегать от него всю жизнь? - Ты хочешь, или хочешь вести себя правильно? - она пристально посмотрела в его глаза, но ожидаемого подвоха там не увидела. Змей улыбнулся и тихо шепнул ей на ухо что-то, от чего вдруг довольно сдержанное лицо Хируно приобрело пунцовый оттенок и она смущённо отвернулась. Орочимару определённо был доволен. А ещё, он знал, что сразу супруга ни за что на это не согласится. Но ведь должен же он стать хоть раз настоящим Змеем искусителем для своей Ксенодермы?...