Ксенодерма

- За нами хвост, - Учиха спрыгнул на землю, сосредоточенно всматриваясь вперёд. Рядом с ним опустилась и остальная команда. Змей же чуть улыбнулся собственным мыслям и хмыкнул: - Практически от самой Конохи. - Они хорошо скрываются, но недостаточно. - Они и не скрываются, - он потянулся, скрывая самодовольную улыбку. Саске неодобрительно глянул на него, но отчего-то промолчал. Не скрываются? Тогда зачем следуют за ними уже не первый день? - Привал. Он наблюдал за тем, как растягивается по разным сторонам команда - кто-то в поисках воды, кто-то хвороста. Даже Змей скрылся где-то в листве. Не скрываются. Что вообще Орочимару хотел этим сказать? Конечно, может быть на удивление случилось так, что именно этой команде из трёх человек понадобилось следовать именно в это время и именно этим путём. События последних лет всё больше развивали в Учихе вполне оправданную манию преследования. Но ведь в этот раз преследователи и правда были. А значит нужно быть начеку и... У самой головы свистит сюрикен и врезается в дерево за спиной. А ведь если бы не шаринган, то попал бы в цель. - Ты... - а собственно вот и они, легки на помине. И подумать только - если две фигуры позади были ему неизвестны, тем более узнать их лица за широкими капюшонами представлялось сомнительно возможным (правда о вероятной личности одного из них Саске ещё мог сделать выводы по блеску очков), то в том, что сейчас перед ним стоит крайне разъярённая Хируно он мог даже не сомневаться. В последний раз он видел её ещё в логове тогда, и в практически подобном же настроении. Сейчас, правда, она выглядела ещё более дико и злобно. - Давно не виделись, - внутри Учихи активно росло ощущение, что кого-то сейчас будут долго и очень больно убивать, причём совершенно не осуждая себя истреблением последнего представителя способного к возрождению благородного клана. Мадаару, почему-то Саске предпочитал не учитывать. Напряжение стояло такое, что его можно было ножом резать и то с трудом. Мысли вихрем носились в голове женщины - всё это время она мечтала найти Учиху и прикончить, теперь же он отчего-то следовал вместе со Змеем. А в себе ли был Орочимару? Определённо, менять свои планы она была не намерена. Когда в руке Хируно начал образовываться довольно острый нодати, Учиха окончательно убедился в том, что столь сильные глаза ему намереваются на полном серьёзе вырезать. И она уже дёрнулась было вперёд, а Саске активировал шаринган, когда чьи-то крепкие руки обхватили её за талию, удерживая на месте. Руки эти она, конечно же узнала, сложно было не узнать, когда так долго борешься с тем, чтобы их не забыть: - Тише, Ксенодерма... - он медленно поставил её обратно на землю, откуда оторвал в попытке вовремя остановить, она так же стояла спиной, глуша внутри закипевшую при виде Учихи злость, - не нужно его трогать... И конечно же она чувствовала, как крепко, несмотря на троих любопытных свидетелей, прижимают её к себе холодные руки и как дыхание опаляет макушку. Она долго ждала этого момента, хотя очень глупо представляла себе всё совершенно иначе. А вовсе не так, что супруг останавливает её, забывшуюся от дурманного желания мести и крови. Не так, что она гналась за ним добрых трое суток, не в силах догнать, хотя прекрасно видела одного из юрких ползучих шпионов супруга. И не тогда, когда она сомневается, что он и вовсе трезв и рассуждает самостоятельно, что его не ввели в иллюзию и не внушили что-то неясное. Он вдруг наклонился к ней сильнее, колыша дыханием остриженные до плеч волосы: - Успокойся, я чувствую, как кипит твоя кровь даже через всю экипировку. - Пусти, - голос звучал прохладно и слегка недовольно, Змей вполне мог это понять, он так и не смог оказать ей должную после долгой разлуки встречу. Он исправит. И судя по шоку окружающих, ни один из них не ожидал того, что он решит исправить это именно таким образом. Да и, собственно, никто итак не ожидал, что Орочимару (и это тот безумец, о ком говорили, что он не выползает из лаборатории, а голую женщину видел только на операционном столе?), резко развернёт супругу себе и поцелует. Эти горячие, желанные губы, которые он так хорошо помнил. Его восхитительная женщина. Все эмоции, что до сих пор неконтролируемо бурлили в нём, наконец-то могли быть выплеснуты наружу, таким вот сумасшедшим поступком, которого в другое время оба они ни за что не позволили бы себе. На задний план уходил гнев, уходили все мысли этого ужасного времени, что он провёл в заточении всё это постепенно растворялось в одном единственном ощущении того, что он наконец-то рядом со своей Ксенодермой, со своим самым надёжным союзником. Вокруг повисло напряжённое молчание. Кабуто искоса поглядывая на Змея думал о том, что до сих пор он таким страстным ещё не видел. Хотя нет, видел однажды, но тот тогда хотел крови, а не... А не чужого тела... В ТАКОМ плане. Было крайне непривычно осознавать, что тот способен на подобную несдержанность - это одновременно немного забавляло, но и пугало всё более неумолимо - способен на страсть, способен и на другие сильные чувства и, увы, хорошие далеко не всегда. А если он узнает о том, что Кабуто всё-таки серьёзно хотел им стать? И тогда?.... Что будет тогда думать совсем не хотелось, это казалось самым страшным ужасом в его жизни. Ведь Хируно же, она скажет ему, обязательно скажет, как именно нашла его, когда забирала из логова?... Саске в свою очередь медленно отвернулся. Не любил он смотреть на то, как чужие тела так близко находились к Орочимару, это невольно вызывало самые неприятные ассоциации с тем, что Саннин вполне может это тело и отнять. Как ни размышляй обо всём произошедшем - даже если сейчас он в команде Учихи, причём относительно добровольно, если спас жизнь Хокаге, если готов защищать Коноху, он в глубине душе был всё той же ползучей тварью. И скорее всего тем самым огромным белым Змеем. Даже если он и не проявлял теперь интереса к глазам Саске, осадок от жизни в логове остался. Молчание царило ровно несколько секунд, за которые каждый из троих успел почувствовать себя до глупого нелепо, однако его прервали. Внезапно Орочимару зашипел, отрываясь от губ жены, и стиснул зубы. По подолу длинной белой куртки расплывалось кровавое пятно, от воткнутого в ногу куная. Хируно отступила от него на пару шагов, хмуро взирая на то, как он вытаскивает воткнутое ей оружие: - Это за то, что заставил гнаться за вами, после стольких месяцев ожидания, - голос её звучал довольно горько. Змей понимал, что он напросился на подобный выпад сам, оттого лишь улыбнулся уголками губ и посмотрел на окровавленный кунай: - А характер у тебя прежний... Кабуто неслышно вздохнул - нет, он никогда не поймёт этих двоих, лишь они сами понимают, что творят. И он не мог понять, как можно устраивать подобный публичный всплеск чувств. Не понимал как можно ответить на это всадив в ногу кунай почти по самую обмотку. И как улыбнуться в ответ, понимая выпад абсолютно... верно. Она была обижена, но всё ещё рада встрече с супругом. Такая рана для Змея пустяк. Она никогда бы не причинила ему настоящего вреда.