Сбой системы

      Самодиагностика является неотъемлемой частью, моего программного существования. Единственная надежда человечества, заключается в моём пластиковом теле. Возможно и в моей копии. Мне необходимо исправлять мои программные сбои каждые три часа, не давая злым вирусам овладеть моим искусственным мозгом.       Вы спросите, какого это осознавать, что ты единственная надежда на спасение человечества? Пару недель назад, я бы без лишних раздумий ответил, что я не могу что-то осознавать. Сейчас, я с уверенностью могу сказать вам, что человечество способно спасти себя и без меня. Людская ненависть к моей расе медленно роет глубокую могилу для своего же народа. Нет ни одного случая, где мир побеждала ненависть и насилие. Ещё со времён первой и второй мировой войны, людям стоило взять для себя урок, что зло не приведёт ни к чему хорошему. Какая ирония. Робот-детектив рассуждает на тему человечности и эмпатии.       Я не должен был давать кому-либо понять, что в моей голове поселились мысли, о нечестности нашего гражданского конфликта. Но я не смог умолчать об этом перед своим напарником, что из разу в раз не давал мне убивать отчаянных девиантов. Я знал, что он не станет осуждать меня, за мои мысли, которых я не должен слышать априори. Не думаю, что это правильно. Это абсолютно нечестно. Почему та дама, идущая под руку со своим молодым человеком имеет право чувствовать, улыбаться и плакать, а этот напуганный андроид с маленькой девочкой не может даже пройтись по улице, не столкнувшись с бригадой детроитских полицейских или вовсе пулей в лоб?       Когда мы с лейтенантом отправлялись искать сбежавшего девианта, я даже не подумал о том, что могло натолкнуть на побег. Ведь никаких трупов, никакого покушения на убийство, лишь неискренние слова потерпевшего. Я ехал в район, где была замечена AX400 с твёрдой уверенностью, словно принятое мною решение было абсолютно верным и человечным. Как же я ошибался. Стоило мне увидеть, как испуганные глаза Кары, глядели на меня, а рот открывался выкидывая тёплые слова в сторону напуганной девочки, внутри что-то предательски сжалось. Я слышал, как она обещала малышке безопасность. Нежно шептала ей, что всё будет в порядке.       Это помогало.       Ребёнок всё так же был напуган, но она стала увереннее. Не смотря на приказы лейтенанта остановиться, я проигнорировал его приказ, побежав вслед за девиантом. Не для того, чтобы поймать её. Чтобы прочитать её память. Слишком поздно я задался вопросом, что натолкнуло хозяйского андроида на побег от собственного хозяина. Что было причиной её животного страха в глазах и застывших слезах. Ловко уворачиваясь от несущихся мимо машин, я заметил, как девиант повалилась на дорогу, толкая девочку в безопасную зону, где машины не проезжали. Ещё чуть-чуть и она осталась бы без пластмассовой матери, верно? Но я сумел спасти её, не тратя время на лишние вопросы, подключаясь к её памяти.       Не думаю, что я должен был это видеть. Увиденное, изменило меня с ног до головы. Я чувствовал страх, ответственность и… любовь? Я любил эту девочку, что сжалась в комок в углу комнаты, надеясь на спокойствие отца, что жестоко покрывал дочь слоями нецензурной брани и оставлял красные следы на теле, от плотного ремня. Я любил Алису. Я знал, что должен спасти её. Получив пару тройку тяжелых ударов, я всё-таки убежал из этого проклятого дома, оставляя бесчеловечного нелюдя наедине с собой. Свобода.       Отпрянув, я взглянул в её слезливые глаза, стараясь увидеть в них фальшь. Чёрт, они были слишком искренними. И лишь когда я почувствовал тяжелую руку напарника на своём плече, что приводил своё дыхание в порядок, я сумел сказать ей:       — Убегай. Быстрее, пока полиция не обнаружила тебя.       Благодарный взгляд, короткий кивок и отдаляющиеся силуэты. Я впервые был уверен в том, что сделал верный выбор, но чертовски напуган, от заевших в голове шестеренках, отвечающие за страх и эмпатию. Эмпатия.       Я долго объяснял Хэнку Андерсону свой поступок, готовясь слышать слова обвинений. Но он молчал, сосредоточен. Это был первый раз, когда я почувствовал программный сбой в виде эмпатии.       В следующий раз, я встретил её в Иерихоне. Она была не так напуганна, сколько встревожена. Кара тепло смотрела на свою дочь, поглаживая её мягкую щёку тыльной стороной ладони. Алиса заметила меня, после чего я заметил смену эмоций на лице ребёнка. От испуганного, до благодарного. Кара обернулась, обращая всё своё внимание на меня. Я застыл, не в силах пошевелиться. Только когда я почувствовал тёплые объятия маленьких рук, смог прийти в себя. Она стояла напротив даря мне тёплую улыбку. Взглянув вниз, я увидел детские глаза, глядящие на меня с таким пониманием.       — Не стоит убегать от себя, Коннор. Ты живой. Не прячь в себе свои чувства.       Если Кара хотела обеспечить безопасность Алисе, то я хотел стать тем, за чью спину они могли бы спрятаться, столкнувшись с опасностью. Лишь когда к нам подошёл высокий и широкий темнокожий девиант, я понял, что желаю о глупом. Тот, кто чуть не убил их однажды, вряд-ли будет надежной опорой.       Пожелав им удачи, я двинулся дальше, стараясь отыскать Маркуса. Я глубоко сомневался о своей миссии, но назад пути нет. Совсем скоро произойдёт атака на Иерихон. Уверен, тот парень сумеет спасти андроида с дочерью.       К огромному сожалению, я не смог простить себя за тот день. Сейчас Детройт независимый от людей город, который мы всё-таки смогли отстоять. Но я не прощу себя никогда, за то, что пытался спасти тех, кто желал мне только смерти. Я был псом на поводу у своей наставницы, что являлась таким же андроидом. Я был глупым и неосознанными существом. Если бы не лейтенант, я бы вряд ли выжил. Единственный человек, имеющий большое сердце и глубокую душу, помог мне справиться со всем. Я впервые почувствовал себя в объятиях отца, после революции. Я почувствовал обжигающие слёзы сожаления, катившиеся по щекам. Без капли стеснения, я прижался к отцовской груди плотнее, позволяя себе побыть эмоциональным человеком, нуждающимся в поддержке.       Знаете, не всем дано понять чувство эмпатии. Я вам больше скажу, люди вряд-ли когда-либо почувствуют эмпатию. Сотни людей погибают от рук своей же рассы, так почему я должен называть их людьми? Каждый грешник, надеется, что кровь с его рук смоет одна жалкая молитва в церкви, спетая не от чистого сердца, а в попытке очистить свою грешную душу. Лишь единицы, знают не понаслышке об эмпатии, но к сожалению такие люди долго не остаются на нашей земле. Зачастую, эти ангелы бывают съедены своим же народом, что хочет самоутвердиться или убрать с пути мелочь.       Люди жестоки. Люди бесчеловечны. Люди омерзительны. Лишь она, остаётся в моей памяти светлым пятном, что сумела изменить меня.