Кукловод для леди Морганы

Клод не стал оставаться до утра, проводил до покоев и сразу умчал во дворец. Моргана и не настаивала: казалось, именно её обман положил начало всем недомолвкам и тайнам между ними. При этом она позволила, чтобы их общение перешло грань, за которой неправда недопустима. Удивительно, как неделя, какие-то семь дней, может изменить всё: дать что-то ценное, а потом отобрать. Пусть Клод её переиграл, а Моргана скрывала артефакт из гордого нежелания признавать ошибку, искренне считая его бесполезным из-за появления Кукловода. Моргана корила себя, огорчалась, гневалась на Клода, который, возможно, просто использовал её расположение, крутила в голове всё разом и попеременно не только вечером, но и утром, и, утомлённая ощущением собственной никчёмности, крайне нехотя отправилась во дворец. Ей совершенно нечего было там делать, пышность раздражала, внимание слуг и проходящих мимо царедворцев изматывало, выходное платье (чуть более глубокого цвета, мерзко шуршащий муаровый шëлк) было скорее уступкой Клоду, настойчиво просившему отнестись к визиту со всей серьёзностью. Не на базар идёт. Ей надо думать о будущем, пусть сейчас оно и кажется беспросветным. С этими дурацкими разбитыми иллюзиями всегда так. Почтительные и подтянутые слуги, кланяясь, крайне вежливо проводили её внутрь, минуя длинные анфилады комнат, одну пышнее другой. Складывалось ощущение, что слуги сменяли друг друга у входа в каждый новый зал, бесчисленные, как эти бесконечные переходы, в которых ей не встретился ни один придворный, а ближе концу этого утомительного путешествия её долго вёл один и тот же человек. Проще сразу перерубить себя заговоренным клинком, чем жить в этой равнодушной помпезности всю свою жизнь. Хотя, возможно, в какой-то момент ты настолько сходишь с ума, что привыкаешь и даже начинаешь получать от этого удовольствие. Да, этим утром Моргана ненавидела всех и вся. Потом Моргана долго стояла во внутреннем дворике, том самом, который адепты видели в блюдце. Во всяком случае, там гуляли белые павлины. Во дворик выходило сразу несколько дверей, возле каждой виднелась нарядная скамеечка с изящными коваными ножками. В саду было свежо и после ночного дождя сыровато, но Моргана, обошедшая все немногочисленные дорожки, выложенные разноцветными камушками, и уже попытавшаяся потрогать одного из павлинов за нарядный хохолок, мужественно ждала Клода снаружи. Она не стала заходить в здание, опасаясь потеряться. Да и откуда её вывели, признаться, не потрудилась запомнить, взволнованная встречей. Магическое чутьё не работало: после покушения дворец охраняли ещё надёжнее. — Что пожелает благородная леди? — приветливый старческий голос раздался совершенно неожиданно из-за спины. Моргана вздрогнула и обернулась. На неё с симпатией смотрел пожилой господин в удобном простом камзоле. Впрочем, камзол выглядел простым на фоне общей пышности и виденных ранее платьев местных богатеев: появись человек в таких вещах, скажем, в торговых рядах, ему тут же указали бы на лавку мадам Роуб. Моргана не робела перед богатством. Разве что опасалась самодуров, наделённых неограниченной властью: редко поймёшь сразу, разумно ли пользуется собеседник своими возможностями. Вслед за естественным страхом, как правило, приходило раздражение от собственной слабости, а оно неплохо позволяло выглядеть спокойной при любом важном человеке. Старичок опасным совершенно не казался. — Леди пожелает покурить и сбежать отсюда, когда ближайшая дверь откроется. Впрочем, всё равно бесполезно, ведь леди сразу же заблудится, потому что выбраться отсюда можно только оставив зарубки на дверях, — посетовала Моргана. — Право, вокруг очень красиво, но гостей вполне можно было бы водить по кругу: на третьем десятке комнат я перестала понимать, видела ли я этот интерьер ранее. — Да, Клод иногда так делает, — согласился старичок. — Особенно с теми, кто любит громко восхищаться местными красотами. Говорит, ему нравится дожидаться, когда у льстеца закончатся силы на эпитеты и синонимы. Он пристально, не стесняясь, осмотрел Моргану с ног до головы, и нехорошее сомнение мелькнуло в её мыслях: слишком по-хозяйски себя вёл этот неприметный на первый взгляд господин. Больше всего Моргана опасалась случайно встретить Императора. Потому что могла нарушить этикет и понятия не имела, о чём, кроме чудесной погоды, можно было бы с ним поговорить в такой внезапной и неформальной обстановке. В формальной всё просто: ты кланяешься на расстоянии и подобострастно киваешь на любую фразу. Улыбаешься не слишком широко. Официальные церемонии, должно быть, совершенно бесполезное занятие. Род Морганы был достаточно древним, чтобы иметь возможность их посещать, но недостаточно обеспеченным, чтобы это стало обязанностью, так что правителя они видели исключительно на портретах или — пару раз в жизни, — на высоком и отдалённом балконе дворца, с которого он махал ликующей толпе. Поставь на этот балкон Моргану — и никто на площади не заметит разницы, так далеко он располагался. Но император должен быть значительно моложе. К тому же, он родился в южной части Империи, его изображали загорелым мускулистым мужчиной с чёрными вьющимися волосами. Перед ней же стоял совершенно седой невысокий человек, и глаза у него были серые, как будто выцветшие. Цвет лица казался бледен и нездров, фигура — тонкой и по-стариковски сгорбленной. — Курите, значит, леди… если я правильно понимаю, Моргана? Не интересуетесь ли нашим наследником, пусть вы и склонны к вредным привычкам? Император никак не может его женить! Если вы произведёте на него должное впечатление, император будет в прекрасном настроении и даже перестанет орать на слуг! — Простите, нас не представили друг другу, — напомнила Моргана, ещё более раздражаясь. — Разумеется! Нас некому было представлять согласно этикету, мы же тут вдвоём! — Как ни в чём не бывало воскликнул старичок. — Я не должен быть здесь, я должен отдыхать и не высовывать носа на прохладный воздух. Но я сбежал, а вы прибыли чуть раньше, и я удовлетворил своё любопытство! Господин аркканцлер всегда приходит в точно назначенное время. Простите, леди Моргана, — он протянул руку и по-родственному похлопал её по плечу, сбоку. — Не буду вас пугать. Пойду я, пожалуй, пока не вернулся Клод и не начал ругаться, его же потом неделю не уймёшь. Но уйти он не успел. Как только он подошёл к одной из дверей, из-за неё появился Клод. — Вот вы где, вас все уже обыскались! — возмутился он, а потом повернулся, увидел Моргану и на пару мгновений замер, как будто обдумывая, что делать дальше. Старичок убрал с плеча Клода несуществующую пылинку: — Она курит, мой мальчик. Надеюсь, ты избавишь её от этой пагубной привычки, — он повернулся к Моргане, дружески ей кивнул, дождался её ответного почтительного полупоклона и вышел прочь. — Кто это? — спросила Моргана, как только за ним закрылась дверь, а так же прошло время, достаточное для того, чтобы отдалиться на приличное расстояние, и старичок не мог их услышать. — Он меня знает. Я намекнула, что это нечестно: обращаться ко мне по имени не называя своего, но он намёк проигнорировал. — Я просил его не вставать, но он, разумеется, не послушался, как только узнал, что нам предстоит серьёзный разговор, — спокойно сказал Клод, явно уклоняясь от ответа. Моргана обратила внимание, что аркканцлер держится на расстоянии, явно не желая нарушать заранее очерченных границ. Между ними как будто… слишком много воздуха, — подумала она. И винить в этом можно только себя. Клод тоже вёл себя странно. Если бы Моргана допускала, что Клод может испытывать некоторые приземлённые и несочетающиеся с его привычным образом чувства, она бы решила, что он встревожен. Движения его были чуть более резкими, чем обычно, взгляд — чуть более рассеянным. И губы он сжал точно так же, как тогда, когда срывал с неё магические путы. Что ж, если он хочет сказать, как разочарован в том, что ранее между ними произошло, может не тянуть время. Она сама могла бы назвать предательством отношения, начавшиеся со лжи. Пусть и взаимной, отвечает-то она только за свои поступки! — Как дела у Мальвы? — не зная, о чём говорить и не вынося этой неловкой тишины, поинтересовалась Моргана. — Я так поняла, Дарк сразу после нашей… встречи увёз её к себе? — Да. Вряд ли она появится в академии, — Клод явно избегал лишний раз смотреть Моргане в глаза. — Волевым решением ректора учителя будут приходить к ним домой. Заранее отобранные, проверенные и надёжные. То есть не вы. И она больше не на вашем курсе, так что вряд ли вы когда-нибудь встретитесь. У них… всё сложится хорошо. И Дарк со временем распутает этот клубок из несправедливых представлений о том, что абсолютно во всех бедах Мальвы, начиная от переноса, виновата Моргана. Он жил с ним почти полгода. Айнатэль тоже поладил с моими близкими и заявил, что пока не будет торопиться с отъездом, который запланировал ранее. Ведь он хотел удалиться в затвор и искать безопасный путь домой. Айнатэль, если отбросить эту эльфийскую мишуру, неглупый и совсем неплохой парень, разве что очень чувствительный к своему статусу. Повисло молчание, как будто оба не могли найти новой темы для беседы. — Так кто это был? — первой не выдержала Моргана. — Он назвал тебя своим мальчиком. — Мой отец. — О. Наверное, влиятельный человек? — Весьма. Аркканцлер не представил их друг другу. Возможно, он прав: зачем это единичное знакомство Моргане, только голову забивать. — Он предложил мне произвести впечатление на принца. А что посоветуете мне вы, господин аркканцлер? — Разумеется, прислушаться к голосу сердца не менее, чем к рассудку, — как будто равнодушно пожал плечами Клод. — Но лично я бы отказался. У принца скверный характер и репутация сложного человека. На него трудно намеренно произвести впечатление. Ещё бы, полтора года выбирать невест под невероятным давлением окружения. Любой свихнётся. Они помолчали ещё немного. Нет, вряд ли Клода можно обвинять в трусости. Наверняка он легко разорвал бы связь, которой тяготился, но почему-то медлит. И Моргана переживёт любое разочарование, просто потребуется время. Обидно только, что время несоразмеримо большее, чем то, которое ушло на случайную и бессмысленную симпатию. Всё равно пора увольняться и покидать Академию. — Кстати о влиятельных людях. Как себя чувствует Император? — Хм. Я его видел сегодня, он лучше, чем я ожидал. Кажется, его правление может быть... "долгим и плодотворным", — Клод процитировал приветствие Императору, как будто читал с трибуны скучнейший даже для него доклад. — Мальву не будут судить за покушение? — За него уже некого судить. Моргана непонимающе посмотрела на Клода. — Человек, который воспользовался моментом и попытался уничтожить нашего правителя, упал в мир летающих радужных единорогов, леди Моргана. Вслед за своим сыном. Надеюсь, они уже освоились на новом месте. Моргана неверяще улыбнулась, не в состоянии до конца понять происходящее. Руфус?.. Но Мальва… — Мальва ничего не успела. И весть о покушении не дошла бы до нас так быстро, случись что-нибудь сразу после нашего восхитительного заговора, звучащего не умнее детской страшилки. Я даже за ворота выйти не успел, во дворце всё началось гораздо раньше. Пока остановили пожар, пока поняли, где я… Это Руфус воспользовался рассказами мадам Роуб о внушении и действительно попробовал устранить Императора её руками, заставив её сделать некоторые магически опасные вещи. Он ничего не терял, всё равно все подумали бы на вас. Я уверен, что дракон после многочисленных жалоб тоже посчитал бы вас виновницей, внушившей госпоже предпринять такую попытку. Кристиан несколько дней назад тоже жаловался дракону на ваше влияние, такое же, как и у мадам Роуб. Да, я отстранил Руфуса именно из-за подозрений, что он, возможно, воспользовался госпожой. Не после случая с мальчишками, а после ваших слов о том, что она ему рассказала. С Руфусом надо было держать ухо востро. Помня, за кем замужем его дочь. — Что ж, у Мальвы получилось счастливо закончить эту историю, — вздохнула Моргана, мысленно добавив “в отличие от меня”. — Надеюсь, у неё хотя бы хватает совести испытывать к вам благодарность. — Нет. Она по-прежнему терпеть меня не может, — кротко улыбнулся Клод. — Впрочем, я тоже преследовал личные интересы, поэтому мне не жаль. Артефакт убран навсегда. Я же не буду рассказывать при ректоре, как не единожды тренировался на ней делать записи в дневнике. Вчера вы видели не все страницы. Ничего существенного или унизительного, разумеется, я же не зверь какой, но она явно ощущала такое же принуждение, как и мы. Она была крайне мила в последние дни: помыла полы в корпусе девочек после нашествия растений, помогла мадам Аргентум собирать магические яблоки, а мадам Роуб получила возможность продать несколько залежавшихся платьев, потому что на Мальве они казались идеальными и гостям очень понравились. А ещё она извинилась перед прекрасным господином Октопусом за старого кадавра. Дневнику пришёлся по вкусу такой славный и милый образ главной героини. — Теперь вы можете не бояться, что Мальва станет будущей императрицей. — Раз уж мы об этом заговорили, думаю, стоит вас познакомить с основным виновником моих тревог, — нехотя проговорил Клод. — Он вас уже долго ждёт, пройдёмте! После всего, что мы пережили вместе, я не могу вас не представить друг другу. Он распахнул дверь и пропустил её вперёд. Они прошли три комнаты, в которых не ощущалось присутствия людей. Мебель была не в пример скромнее, чем виденная ранее во дворце. Скорее вокруг чувствовались стремление к уюту и удобству. Если принц выбирает такую обстановку, возможно, с ним даже можно было бы поговорить без попыток подавить зевок прямо во время диалога. — Сейчас я сделаю крайне банальную вещь и попрошу меня заранее извинить за эту вульгарность, — спокойно сказал Клод, останавливаясь в самой последней комнате. — Признаться, я взволнован, предчувствуя результат. Кажется, так будет проще всего. И потом, это эффектно, пусть и тривиально... В конце концов, мы с вами, леди, выжили в целом романе. — Но где же… Он мягко взял её за плечи, развернул в сторону и указал вперёд. На полу стояло огромное старинное зеркало в тяжёлой позолоченной раме. Они оба посмотрели на свои отражения. — Леди Моргана, разрешите вам представить наследника Императора и его избранницу, которая любит бегать по траве босиком куда больше, чем сидеть в пышно обставленных четырёх стенах.