Сгоревшая любовь

В отличие от Нерданель, которой облачиться в свадебный туалет помогало несколько дюжин служанок и модисток, Феанаро сверх двух своих комнатных слуг позвал только служанку, которая должна была привести в порядок его волосы. Принц облачился в темно-синий камзол, весь расшитый сапфирами, надел золотой пояс, инкрустированный сапфирами, и прикрепил к плечам темно-синюю мантию. Служанка расчесала его прекрасные черные волосы так, чтобы они идеальными волнами ниспадали по мантии до самого пояса. От каскада кос, в которые он обычно заплетал волосы, чтобы они не мешались при работе руками или езде верхом, Феанаро отказался, попросив служанку лишь заплести тонкие косички у висков. Когда служанка доплетала последнюю косичку, в комнату вошел Финвэ. - Наряжаешься? – с явным недовольством в голосе сказал король. - А разве незаметно? – ответил Феанаро, не отрываясь от зеркала, чтобы ровно разместить на голове золотой венец – такой же, как у короля и королевы, но без драгоценных каменьев. - Я понимаю, что ты ненавидишь Индис, и даже понимаю, за что, - вдруг Финвэ заговорил о недавней семейной ссоре. – Если смотреть на нее с твоего ракурса, ее действительно мало за что можно любить. Но я очень надеялся, сын мой, что ты оставишь в тайне сказанное мною тебе в порыве откровенности, - король с вызовом посмотрел на сына. Наконец Феанаро отвернулся от зеркала, удовлетворенный своим внешним видом, и посмотрел прямо в глаза отцу: - Если ты внимательно слушал меня тогда, отец, то ты должен был заметить, что я озвучивал сугубо мои личные наблюдения и мысли. Я не предал огласке ни единой твоей тайны, которую ты прячешь от жены, я никогда не позволил бы себе пасть так низко. Но то, что эта змея пытается управлять нашим народом вместо тебя, кажется, разве что слепой не видит, и ты упорно стараешься не видеть. - Полно, не будем об этом говорить в такой торжественный и праздничный день, - примиряюще сказал Финвэ. – Я говорю искренне: я невероятно счастлив, что мой сын женится по большой любви, как и я сам когда-то. Сегодня еще будет много пафосных речей, много тостов, но я хочу сказать тебе самое главное, сын, - Финвэ положил руку на плечо Феанаро, - храни свою любовь. Любовь - не каменная статуэтка, которую можно поставить на полку и вспоминать лишь изредка. Любовь - это как растение, который взращивают двое, и которое требует непрерывного ухода. - Я буду делать для этого все возможное, отец, - с искренней теплотой глядя на родителя, Феанаро положил руку на плечо Финвэ. - Пойдем в тронный зал и займем свои места, сынок, - как показалось Феанаро, с легкой грустью молвил Финвэ. Тогда он еще не понимал, какую грусть испытывают родители, когда их чада вступают в брак и создают собственные семьи. В тронном зале уже толпилось множество знатных эльфов: и нолдор, и ваниар, и тэлери. Вся эльфийская знать Валинора собралась, чтобы стать свидетелями брачной клятвы Феанаро и его избранницы, а потом от души отпраздновать столь радостное событие. Был даже Эонвэ, глашатай Манвэ. Финвэ сел в центр и взял в руку праздничный бронзовый посох, на котором, кажется, не было бы места, не занятого драгоценным камнем. Феанаро сел на привычное место по правую руку от короля. С другой стороны в тронный зал зашла Индис, которая, не глядя на пасынка и лишь обменявшись с Финвэ нежными взглядами, села по левую руку от короля. Через огромные, проходящие от пола до потолка, окна в тронный зал лился золотой свет Лаурелин, от которого украшенные каменьями одежды всех присутствующих в зале казались еще прекраснее. Финвэ осмотрел собравшихся и, сообразив, что все самые важные персоны на месте, взял посох и слегка стукнул им по полу. Разговоры стихли, и король, выждав пару минут, чтобы все собравшиеся вельможи успокоились, встал и начал говорить зычным голосом: - Сегодня, мои дорогие подданные, мои друзья из других эльфийских народов, посланник валар Эонвэ, я собрал вас здесь с важной целью: чтобы вы стали свидетелями брачной клятвы между моим сыном, Феанаро Куруфинвэ Финвионом, и Нерданель, дочерью Махтана! Пока эльфы начали потихоньку перешептываться и пытаться вызнать, знает ли кто, кто этот Махтан, Феанаро встал со своего места и легкой походкой, несмотря на тяжелую мантию, дошел до центра зала. Вдруг ему почудилось, как из главного входа в тронный зал полился свет, источник которого пока был не виден. Перед ошеломленными гостями возникла странная пара рыжеволосых эльфов – отец и дочь. От вида Нерданель у Феанаро буквально перехватило дух. Невыразимой красоты пышное белое платье, немногочисленные серебряные украшения, дополнявшие его, крупная бриллиантовая брошь в форме бабочки, вставленная в собранные в сложную прическу огненные волосы, казалось, заставляли ее безупречный женский стан лучиться целомудрием, любовью и нежностью. Само лицо ее, выражающее огромную радость и волнение, было скрыто под нежно-белой полупрозрачной фатой. Махтан, одетый очень скромно по меркам вельмож, оделся в свой самый лучший наряд, который когда-то получил в дар от Ауле. Со слезами на глазах он медленно вел дочь под локоть навстречу жениху. Тут Феанаро заметил, что у платья Нерданель есть длинный шлейф, который несли шестеро маленьких детей, среди которых он узнал двух младших сыновей отца. В другой момент Феанаро не удержался бы от дерзкого комментария на сей счет, но сейчас ему было совершенно не до того. Когда процессия во главе с Нерданель и Махтаном дошла до Феанаро, остановившись совсем близко, Махтан убрал руку дочери со своего локтя и переместил ее на руку Феанаро. - Засим вручаю тебе, Феанаро Куруфинвэ Финвион, дочь мою, Нерданель, – голос Махтана дрожал от подступающих слез, - Пусть вечные годы вашей семейной жизни будут полны счастья и радости, и пусть ничто не омрачает вашу прекрасную, чистую и искреннюю любовь, - с трудом договорив от распирающих чувств, Махтан, подтирая слезы, быстро смешался с толпой эльфов. Феанаро и Нерданель стояли посреди тронного зала одни, и множество внимательных взглядов было обращено на них. - Мне страшно. Я не знаю слов клятвы, - Нерданель обратилась по осанвэ к жениху. - Не бойся, моя любовь. Просто слушай, что я говорю. Если ты запнешься, я тебе подскажу, - услышала она голос любимого в голове, а на губах принца появилась чуть заметная улыбка. Через пару мгновений гробовую тишину, установившуюся в зале, разрезал бархатистый баритон Феанаро: - Я, Феанаро Куруфинвэ Финвион, Клянусь именем Эру Илуватара, Создателя всего сущего, Клянусь именем Манвэ Сулимо и других валар и самой священной горой Таникветиль, Что я беру в жены сию Нерданель, дочь Махтана, Что буду с нею до той поры, пока небо не упадет на землю и не наступит конец времен, В радости и горе, ибо не двое мы теперь, но одно. Выждав несколько мгновений, Нерданель, чувствуя по осанвэ, как ее подгоняет Феанаро, открыла рот и начала говорить, забыв про страх, словно бы слова одно за другим ей кто-то подсказывал: - Я, Нерданель, дочь Махтана, Клянусь именем Эру Илуватара, Создателя всего сущего, Клянусь именем Манвэ Сулимо и других валар и самой священной горой Таникветиль, Что я беру в мужья сего Феанаро Куруфинвэ Финвиона, Что буду с нем до той поры, пока небо не упадет на землю и не наступит конец времен, В радости и горе, ибо не двое мы теперь, но одно. Конечно же, слова клятвы ей незаметно через осанвэ подсказывал Феанаро. Теперь, когда самые ответственные в жизни слова были произнесены, Феанаро приблизился к невесте, взял ее правую руку и надел на указательный палец удивительной красоты кольцо с крупным бриллиантом, окантованным серебряными цветами с бирюзовыми вставками: - В знак бесконечной любви, жена моя, соблаговоли принять от меня сей скромный дар, - все так же торжественно проговорил Феанаро. - Пусть это обручальное кольцо станет символом нашей вечной любви. Множество глаз смотрели на них в этот миг, и, хотя никто так и не смог понять, откуда взялся этот бородатый Махтан и его дочь, не было в тронном зале никого, кто ни удивился бы поразительной гармонии пары. Они словно бы являли собою мужское и женское начало в самом прекрасном своем виде, как внешне, так и внутренне. Нерданель почувствовала, как из ее глаз потекли слезы радости, и виновато улыбнулась, смотря на любимого через полупрозрачную фату. Вдруг Феанаро резким движением откинул фату назад и одновременно страстно и нежно поцеловал свою жену под гул ликующей толпы, целовал так долго, насколько позволяли рамки приличий. Откуда-то со стороны трона вышел парадно разодетый слуга и принес на бархатной подушке золотой венец. Финвэ, отставив посох, спустился с трона, взял венец и аккуратно опустил его на чело новоиспеченной принцессы. - Будьте счастливы, дети мои, будьте счастливы, - сказал король и поцеловал в лоб сначала сына, потом его жену. Дальнейшее празднование Нерданель помнила очень плохо, и не только потому, что она выпила вина больше, чем за всю предыдущую жизнь. Роскошное застолье во дворце, праздник на улице, где по настоянию Феанаро накрыли столы и для простых горожан, цветы, фейерверки, поздравления, подарки, музыка, знакомства с множеством высокопоставленных эльфов – все это слилось в одну пеструю смесь. Ей также запомнилось, что первый танец она танцевала со свекром, а все последующие – с Феанаро. Лишь одно было постоянным: она смотрела ему в глаза, а он – ей. Он сжимал ее тонкие пальцы, а она крепко держала его сильную руку. Странный туман упал с ее глаз лишь тогда, когда они с Феанаро вдвоем оказались в его спальне.