Сгоревшая любовь

Феанаро не стал говорить Нерданель, но буквально за неделю до их встречи на маковом поле его попытались обручить. Финвэ в числе своих многочисленных слабостей вроде любви к вкусной еде и изысканным интерьерам имел и еще одну – красивые женщины. Порочная слабость отца особенно бросалась в глаза Феанаро, который видел, как менялся его отец после ухода Мириэль, и сын не упускал возможности уколоть отца за его похоть, совсем не подобающую королю. Король Финвэ действительно любил в своей жизни только одну женщину – Мириэль. Ей его сердце принадлежало безраздельно, как и ему - ее. С нею он был единым целым, с нею он был любящим мужем и отцом, а главное – мудрым королем, в чем сейчас сложно было не усомниться. Феанаро и Финвэ были одной стати. Оба высокие, с изумительно аккуратными, но в то же время мужественными чертами лица, роскошными длинными волосами цвета воронова крыла, которые Финвэ держал до самых колен. Когда Мириэль ушла, что-то ушло и из самого короля. Что-то, что заставляло его глаза искриться удивительным светом, что-то, что придавало его мужественному стану силу, которую можно было заметить лишь у майар, решивших принять облик эльдар. Воистину, единение двух фэа преобразило короля. Не в последнюю очередь из-за разрыва того, что уже слилось в одно целое и что было освящено самим Эру, король так долго страдал из-за ухода супруги. Но годы шли, и чем больше времени проходило после ухода Мириэль, тем больше изменений замечал Феанаро в своем отце. Волшебное сияние, исходившее из недр его глубоких серых глаз, пропало, да и сами глаза перестали казаться глубокими. Несмотря на огромную любовь к Финвэ, Феанаро не мог не признать, что он превратился в очень красивую куклу, которая словно намеренно отгораживается от серьезных разговоров и обсуждений важных проблем. В отце вдруг взыграл интерес к живописи; но рисовал он отнюдь не натюрморты и пейзажи. Периодически во дворец приходили группами совсем юные эллет, которых король похотливо называл «моими музами». Феанаро морщился, прекрасно зная, чем окончится очередной урок живописи с юными натурщицами, но молчал. Когда Финвэ объявил, что женится на Индис, сестре Ингвэ, короля ваниар, Феанаро на время вздохнул с облегчением. Он надеялся, что непристойные радости короля прямо в Тирионском дворце прекратятся при новой королеве, а Финвэ станет таким, каким он был при Мириэль, или хотя бы частично таким. Конечно, принц, обладающий страстной натурой, после новой женитьбы отца ревновал. Ревновал отца к его новой жене, впоследствии – к его детям от нового брака. Но больше всего печалило принца в мачехе не это; то, что она не заняла ту глубочайшую нишу в сердце его отца, которую своей любовью заполнила Мириэль. Феанаро понял, что Индис – такая же прекрасная кукла, как и его отец, и, следовательно, воспоминание о Финвэ как об одном из мудрейших правителей эльдар так и останется воспоминанием. Индис не пыталась прекратить распутство мужа, молчаливо мирясь с ним, не пыталось возродить в нем то, что когда-то разожгла Мириэль. Что поделать, оба они оказались куклами. В один из дней, незадолго до встречи с Нерданель, рано утром в спальню к Феанаро зашел слуга. В ту ночь принц не спал, а лишь дремал с отрытыми глазами, и потому молниеносно проснулся. - Чего пришел? – раздосадовано буркнул принц. - Отец ждет вас в тронном зале. Слугам велено одеть вас в парадные облачения, включая золотой венец. - К чему такая торжественность? Мы ждем какого-то посла? – нехотя вылезая из-под одеяла, спросил Феанаро. - Причина мне неведома, но, мой принц, вам велено прийти в тронный зал как можно скорее. Даже утреннюю трапезу вам велено не подавать. Слуга-лакей удалился, и спальню заполонили слуги, помогающие одеваться не вполне проснувшемуся эльфу. «Что же такое задумал отец, что даже решил лишить меня завтрака?» - заинтригованно подумал Феанаро. Когда, наконец, был надет самый парадный камзол, расшитый золотой нитью еще его матерью, прикреплена мантия с горностаевым мехом, пальцы покрыли причудливые перстни, а на чело был водружен золотой венец-корона, Феанаро бодрым шагом направился к тронному залу. Финвэ сидел на троне один. Индис, к большому облегчению Феанаро, рядом не было. Финвэ был тоже одет торжественнее некуда. На прекрасном челе его стояла высокая золотая корона. - Доброе утро, сын! Рад, что ты внял моей просьбе прийти как можно раньше, - улыбаясь и спускаясь с трона, молвил король. - Доброе утро, отец! Надеюсь, ты мне объяснишь, в чем же причина такой торжественности, - слегка улыбнувшись, ответил Феанаро, и приобнял отца. Когда король вернулся на свое место на троне, а Феанаро уселся в глубокое кресло напротив, поставленное заботливыми слугами, Финвэ решил сразу перейти к делу. - Я позвал тебя сюда, сын мой, в надежде, что уже сегодня ты будешь обручен. Феанаро показалось, что он ослышался. - Это шутка, отец? Какая помолвка? - Отнюдь, - стараясь говорить спокойно и втайне боясь взрыва гнева сына, продолжил Финвэ. – Я выбрал для тебя прекрасную невесту из народа ваниа. Ее зовут Лилиэль, она приходится внучкой королю Ингвэ. Она немного младше тебя, хороша собой и, думаю, ваш союз будет счастливым. - Наш союз? – опешив, Феанаро перешел на крик. – Отец, да ты в своем ли уме? Я даже не видел эту, как ее… Лилиэль ни разу в жизни! Если ты женился на женщине из ваниар, думаешь, что и я меня может пленить одна из них? Финвэ подождал пару минут, а затем, выходнув, продолжил: - Во-первых, учись держать свои эмоции при себе. А во-вторых, не смей повышать голос на короля. Я хоть и отец твой, но я и твой король. – строго парировал Финвэ. – В-третьих, если ты успокоишься и хотя бы на время сдержишь свой пыл, ты сможешь своими глазами увидишь свою будущую невесту и жену. Она ожидает в обеденной зале. Тяжело вздохнув и сжав кулаки, Феанор проговорил твердым, не терпящим возражения голосом: - Я готов разделить трапезу с ваниарами и даже немного поговорить с этой несчастной девушкой, как предписывает этикет. Но я говорю раз и навсегда, отец: я женюсь на той, которую выберу сам, без чьего-либо участия. Теперь уже Финвэ был готов взорваться гневом: - Ты хоть понимаешь, что будет, если наша трапеза с этими, как ты сказал, ваниарами, будет носить сугубо формальный характер? Весь наш дом, а особенно ты, будет опозорен. - Наш дом опозорен уж тем, что ты регулярно находишься во дворце в обществе обнаженных дев, - ехидно вставил Феанор. – А отношения с Ингвэ у нашего народа и так прекрасные, ибо ты женат на его сестре. Финвэ окончательно рассвирепел и вскочил с трона: - Раз уж ты так строптив, Феанаро Куруфинвэ, то даю тебе две недели сроку, чтобы ты озвучил имя своей невесты. Если ты этого не сделаешь, знай – я никогда более не благословлю твою женитьбу.