Не покидающие разум ложные надежды.

Фукава Токо была известна своими романами, которые передавали эмоции, как никогда кстати. Читая раз за разом еë произведения, все точно понимали, что эта девушка была гением японской литературы. В столь раннем возрасте, она создала уже куча бестселлеров. И вот, она сидит перед тетрадкой, пытаясь написать хоть что-то. Видели бы еë читатели сейчас, они бы точно задались вопросом, а точно ли эта девушка абсолютная писательница? В голову ничего не лезло. Абсолютно. Поэтому брюнетка отчаянно выдохнула, облокотившись головой о свою руку, начиная просто писать пока-что бессвязные слова, что в скором времени выстраивались во что-то всë ещё не понятное, по крайней мере, для самой Токо, что стала перечитывать только что написанное творение. Обычно, она писала свои фантазии. Всë же эта черта у неë прокачана на максимум, и представить себя в той или иной ситуации, ей не составляло труда, только написанное не было таковым. Оно было.. Реальным. На листе бумаги красовался красивый почерк девушки, красивые слова, и красивые предложения. На листе бумаге был написан случай недавнего прошлого с Макото в классе, буквально каждая секунда совпадала с каждым написанным словом, и от этого было не по себе. Что если попробовать попросить Наэги быть еë музой? Да не, бред какой-то. Мотнув головой в разные стороны, прибывая в неком трансе, совсем не понимая, как так вышло, она просто скомкала бумажку, откинув ту назад, начиная вновь писать. И опять вышло что-то сближенное с реальностью. Как бы она не пыталась написать роман, он выходил слишком уж реальным. Сзади неë, уже лежала куча скомканных бумаг, а Токо металась из стороны в сторону не понимая, что происходит. Неужели и вправду, за столько времени, она нашла свою музу? Интересно, что если попросить взгляд со стороны на еë произведения? Она была уверена, что Наэги не читал еë романы, поэтому она должна, или даже обязана, заставить его прочесть хотя бы одно произведение и попросить у него оценку. Абсолютная чувствовала каждую клеточку своего тела, и как та закипела из-за жара. Даже перед настоящими литературными критиками не было так волнительно, как то, что она хотела сделать. Скорее всего, это было из-за того, что за несколько лет, если не за всю еë жизнь, она нашла себе настоящего друга. Хотя.. Можно ли доверять в этой ситуации хоть кому-то? Даже такому человеку, как счастливчик? Писательница наконец-то села на кровать, начиная дрожать, обняв себя. Что не так? Каким образом, получилось то, что она вообще подпустила к себе человека? И почему.. Она поняла это только сейчас?.. – Помогите.. Помогите.. Помогите мне. Я не хочу тут находиться. Спасите меня. Брюнетка ощутила, как по еë щекам, стали течь слëзы, героиня откинулась назад, обнимая свою подушку, уткнувшись в неë лицом, начиная кричать. Ею охватила паника. И тут. Послышался стук. Не настойчивый и довольно тихий, значит, с ней просто хотят поговорить. И скорее всего, это будет вновь Наэги. Наэги. Наэги. Наэги.. Тебя слишком много! Фукава встала с кровати, утирая свои слëзы, подойдя к двери, потянувшись к ручке, и резко остановив ладонь, опустив еë. А что если.. Еë хотят убить? Что если, это ловушка? – Д-да к-кому я нужна?.. Никому! Ха.. Кто в-вообще захочет марать об меня с-свои руки?.. Хотя. Я, н-наверное, кажусь им слабой и л-лëгкой целью!.. Тц. – В дверь вновь постучали, из-за чего Токо вздрогнула, неохотно приоткрывая ту. Довольно неожиданно, но перед ней стояла Асахина, и без своей огромной подружки. – Чëрт.. – Приветик! Я хотела бы пригласить тебя на ужин. Мы собираемся поесть все вместе, и обсудить, нашëл ли кто-то что-нибудь интересное. – Пловчиха улыбнулась, потерев макушку, после встав ровно, ожидая, когда абсолютная покинет комнату. – Если что, то даже Тогами припрëтся. Ну это так, небольшой плюс для тебя, наверное. Или же даже большой. – Аг-га.. Писательница тут же закрыла дверь, отходя к углу комнату, просто сев туда, поджав к себе ноги, покачиваясь из стороны в сторону. Она никуда не пойдёт. Да и ничего не изменится, даже если она явится туда. Всем будет противно от неë. Она навсегда останется одна. И она знала это.