«Нотр-Дам и Джульетта» или «Ромео де Пари»?

Играет увертюра Нотр-Дама и тут громовой голос сообщает, что «Верона – территория войны!» и т.д. Увертюра заканчивается. Поднимается занавес. На сцене появляется Котов и начинает: - Настало время, пробил час! Мы начинаем наш рассказ О жизни, смерти и любви, Как это было в наши дни. Дневник история ведёт, И каждый век, и каждый год Заносит в летопись её Предание своё. И тут на сцену выбегает Дыбский и запевает: - Верона ждёт! Мы все вам рады… Хор ему подпевает. Паше надоело стоять в стороне и, пытаясь перекричать Дыбского, он начинает петь: - ПРИШЛА ПОРА СОБОРОВ КАФЕДРАЛЬНЫХ! ГОРДЫХ КРЕСТОВ, УСТРЕМЛЁННЫХ В НЕБЕСА! Володя слышит знакомый текст (профессиональная память, чё) и пытается перекричать Котова: - ВЕЛИКИЙ ВЕК ОТКРЫТИЙ ГЕНИАЛЬНЫХ! ВРЕМЯ СТРАСТЕЙ! ПОТРЯСАЮЩИХ СЕРДЦА! Продолжают петь «Соборы» вместе. К концу арии стоят обнявшись. Так же обнявшись уходят. На сцене появляется Виктор Бурко и начинает петь «Бродяг»: - Мы люди без бумаг, толпа бродяг… А на заднем плане ссорятся Ворожцова и Рулла: - Вражда, вражда, вражда вчера и сегодня… Витя не растерялся: - Война людей с людьми, нам нет пути… Оля и Лика чуть ли не дерутся, Олю держит Балалаев в костюме графа, а Лику Александрин в костюме Бенедетто («Да вы уж определитесь, что ставите!»), но они всё-таки допевают: - Как нет снадобья От чумы, Так ворожбы Нет от вражды. И не уйти нам от судьбы, От вражды, от вражды! О-о-о-о! Вражда, вражда, Вражда, вражда! Аааааа! Виктор уловил схожий текст и тоже начал выть: - Аааааа! Эффектно заканчивают: - Вражда! - Пусти! На верхнем ярусе сцены появляется Маракулин в рясе. - Господин Феб де Шатопер, капитан стрелков, Немедленно этот сброд Удалите от ворот! Пляски этих бродяг и их оглушительный хор Нарушают покой парижан и позорят собор. И тут на сцену выбегают ДВА Феба: Шульжевский и Макарский! - Архидьякон, не надо слов! (Удивлённо смотрят друг на друга) Есть управа на этих скотов… (Осматривают друг друга с головы до ног) Гнать их в шею и побыстрей… Нам не надо таких гостей… Голос откуда-то из-за кулис: - Эдик, блин! Ну, сколько тебе объяснять, что сегодня ты отдыхаешь? - Но я тоже хочу выступать, - отвечает Эдик, - Как сильно, вам и не знать. Ни Ромео, ни Фебом не быть… Как же мне сейчас поступить? Светикова уже танцует. - Давным-давно слыхала я… В общем, «Дочь цыган» проходит без происшествий. Света садится на ящик рядом с Витей. - Эсмеральда, пойми… И дальше по сценарию, но на словах «Но пойми, что теперь» из ящика слышится голос Ли: - Кто меня в ящике закрыл? Я того убью! Глядишь, и он поймёт – Ромео надо звать, Постоленко в пробке стоит, его я заменю пока… Витя и Света встают с ящика, из него вылезает взъерошенный и помятый Ли в костюме Бенволио (вообще, в этот раз он играет Меркуцио, т.к. Беляев и Лосихин в отпуске). Отряхивается и уходит. На сцену выбегает Масловская: - Мои семнадцать лет для тебя… Поёт, поёт, время петь Фебу. Катя в ступоре. Феба нет. На сцену выбегает Александрин (уже переодевшийся в костюм Ромео) и начинает петь «Предчувствие любви», Софа сверху что-то подвывает. Катя до сих пор не поняла, в чём дело, как тут на сцену вываливаются дерущиеся Эд и Антон. Эдик жалеет, что он не тяжёлоатлет Макарский или не двухметровый Дыбский. А Антон радуется, что он тяжёлоатлет Макарский. В углу стоит Коля-Смерть и злобно ухмыляется. На сцене появляется Котов и обсыпает всех блестящей ерундой, все утихомириваются. Начинает играть «Сватовство Париса». Паша не растерялся. Всё равно прыгает по сцене, напевая «Я – шут! Ты – шут!», а на первом плане стоят Игорь и Оля. Приходит Мохаммед и дарит цветы Джульетте, спокойно поёт свой текст. Игорь тоже начинает петь, всё как надо. Но тут на сцену вываливается Квазимодо-Петкун, Паша чё-то там воет и завершает эффектно «Вот наш король!» так, что Балалаев с Абдель-Фаттахом чуть ли не сваливаются в оркестровую яму. Петкун затягивает «Короля Шутов», а Ворожцова с Сидорцовой объясняют Софе, что «Мужья – наша цель». Под резкую музыку появляется наш архидьякон Саша и начинает ругаться. Слава соглашается, в общем, по сценарию. На сцену выходит Паша и поёт «Париж! Какая ночь…», но стоило ему пропеть совсем немного, как на сцену выпрыгивают Александрин, Ли, и Постоленко. Запевают «Королей ночной Вероны». Паша обиженный уходит со сцены. Его постоянно прерывают эти Ромео и Джульетты… Он будет мстить. А «короли», уходя, воют: «Ууууууу…», остался только Андрей. Света бредёт по сцене, как вдруг за ней гонится Слава, который бежит потому, что в темноте наткнулся на Колю-Смерть. Его успешно ловят солдаты. Появляется Макарский (Эд сидит побитый где-то за кулисами). А в это время к Андрею пристаёт Цискаридзе ("Судьба! О, судьба!"). Антон приглашает Свету на свидание. Бурко спускается с потолка на балке, а внизу, вперемешку с бродягами, пляшут дамы и кавалеры в масках. Обе труппы действуют по своему сценарию: одни бесятся, другие танцуют. Тут одни ловят Котова, а другие тормозятся, Андрей встретил Соню. И получается так: - Поэт Гренгуар! - Я на чужом балу… - Кой чёрт вас принёс? - Но тебя вдруг увидал… - Вы, наверно, шпион? - Одни среди толпы… - Хотя бы одна тебя выберет мужем… - Двое нас, лишь я и ты! - Но кому же во Франции нужен поэт? - Нам помешать не в вашей власти… - Отвечай побыстрее! - Мы не расстанемся с тобою… - Но любви, муженёк, от меня ты не жди! Витя ржёт, Игорь рычит: «Монтекки!» и утаскивает из зала Александрина и Постоленко. Света и Паша садятся на тюфяк. Максимов застрял в пробке, поэтому арию «Маска мести» приходится пропустить. Сразу играет дуэт на балконе. Андрей и Соня мило воркуют, а Света шепчет свой текст практически на ухо Паше (всё-таки по сюжету у них с Пашей фиктивный брак, а у тех любовь). Но Паша помнит все обиды и поэтому как выпалит: - Я ГРЕНГУАР, ПЕВЕЦ ПАРИЖА, КАК ГОМЕР, НИЧУТЬ НЕ НИЖЕ! Светикова шикает на него, Котов начинает лихорадочно объяснять ситуацию. Кое-как допевают. Света с Катей поют «Солнце жизни» и не понимают, откуда смешки в зале. Сзади медленно и важно прохаживается помятый, но не побеждённый Шульжевский. Максимов уже выходит на сцену. Он таки доехал и решил спеть «Маску мести» сейчас. Начинает что-то там мямлить, на сцену выходит Макарский и начинает петь «Как мне быть?», но тут выбегает Шульжевский и снова затевается драка. В перерывах между тумаками что-то поётся, но в основном это Павел со своей «Маской». - Но только в горле ком, А в сердце нож. Конец арии. Антона и Эдика уводят. На сцену выходят Котов и Маракулин. На другую сторону сцены выходят Арцев и Александрин. Соня где-то наверху. Опять получается солянка. - Кто эта дрянь, что смеет плясать перед Нотр Дам? - Вот мой бог – мой Ромео. - И ты с ней грешил, свою душу губя? - Бог позволь любить нам! - Заклинаю тебя! - Мы умоляем вас, помогите любви! - Что это значит: «анархия»? - Ведь Бог нам дал любовь, чтобы мы, может быть… - Беднягу звонаря казнит Анархия? - Для любви! Ромео и Джульетта уходят, Лоренцо тоже. Артистам R&J дают отдохнуть, но Коля только начал веселье. Он стоит в углу сцены, пока Петкун висит на колесе. - Дайте мне воды! – слышится хриплый голос. Начинает играть Belle. - Свет Озарил мою больную душу… Смерть светит на него фонариком. Куплет заканчивается. В луче света появляется Александр. - Рай! Обещают рай твои объятья! Коля подумал, что это к нему обращаются, и лезет обнимать Маракулина. Прожектор светит на… пустое место. Эд с Антоном так и не разобрались, кто из них Феб. Масловская от безысходности начинает петь, кое-как переделывая слова. - Сон... Светлый счастья его сон, О Эсмеральда! Стон... Грешной страсти его стон, О Эсмеральда! Он Сорвался с губ И покатился камнем вниз. Разбилось сердце белокурой, Эм, меня. Кое-как допевает куплет. Припев поют втроём: Слава, Саша и Катя. А Николай лежит, распростёршись, рядом со Светой. Песня заканчивается. Слава со Светой остаются как бы одни. За ними зорко наблюдает Цискаридзе. Поют «Вот он мой Нотр-Дам», ля-ля-ля… всё как надо, если не считать Коли, бегающего по сцене. И вот Вячеслав уходит, Света остаётся одна, поёт «Аве Мария». Потом на сцене появляется наш любимый архидьякон Саша. Начинает петь «Гибель». А Коля опять приклеился к нему, как к родному! Саше это всё порядком надоело. Он пытается, петляя между колоннами, заманить туда Смерть, чтоб её придавило. Но не получается, Цискаридзе тот ещё паразит, живучий! Маракулин с трудом допевает: - Спасения нет... Прощения нет... Ты гибель моя... Да уйди ты! Задолбал! На сцену выбегает весёлый Шульжевский. - Кто там идёт? – спрашивает и по тексту дальше. И вдруг вместо голоса АМ слышит голос совершенно другого АМ – Макарского! - Я твоя судьба. Ты меж двух огней… - и т.д. - Уйди с дороги прочь! Не зли меня! Будь ты хоть злобный бес, Хоть Божий перст - Но эта роль Она моя! Моя! Поднимается занавес. По сцене скачет Котов, тут и там девушки в неприличных нарядах, а из-за кулис выходит Наташа, рядом стоят Серёжа Ли и Саша Постоленко. Паша просто орёт в микрофон, чтобы не было слышно Серёжу, Сашу и Наташу, но у него это плохо получается. А Серёже с Саней становится скучно приставать к Кормилице, и они начинают приставать к девушкам. Короче, на сценарий все наплевали. В момент, когда на сцене должен появиться Феб, выбегает Маракулин, а за ним гонится Николай. Он загоняет бедного Сашу в угол, так что Саше приходится отбиваться реквизитным кинжалом. Музыка меняется. На сцене стоит кровать и Света. Выходит таки Антон, слышны тяжкие стоны Эда. Где-то рядом Наташа машет крыльями и розой. И вот кульминационный момент: появляется Сашина тень с кинжалом… но тут к нему подбегает другая тень, выхватывает кинжал и сама закалывает Макарского. Слышится зловещий хохот Шульжевского. Появляется Паша Котов и произносит: - Воля судьбы! А рядом венчаются Соня и Андрей! Просто горючая смесь «Воли» и «Благословенья». - Боже! Конец первого акта. Занавес.