Making Up For Lost Time

Тринити лежала на спине, сцепив руки за головой, и смотрела в грубый каменный потолок. Время должно быть около полуночи. А Нео до сих пор нет. Она сжала зубы в темноте. Это была третья ночь, когда он не возвращался допоздна. Он снова устанет — она это знала. Измученный многочасовыми испытаниями в Симуляторе, в то время как лучшие биологи, программисты и теоретики Искусственного Интеллекта пытались понять, как, черт возьми, он мог делать то, что делал там. Это невозможно воспроизвести, ублюдки, язвительно подумала она. В этом-то и дело. Он Избранный. А потом были встречи. Бесконечные встречи с Советниками и Локом — встречи, на которых они спрашивали его мнение о стратегии как внутри, так и за пределами Матрицы. Она позволила натянутой улыбке появиться на ее губах. Это должно было разозлить командира. К их чести, Совет дал им несколько дней наедине, после того как «Бдительный» отбуксировал «Навуходоносор» обратно в док. В первый день они спали, переплетя конечности, теплое дыхание Нео согревало ее затылок. Время от времени она внезапно просыпалась от глубокого сна или ночного кошмара только для того, чтобы успокоиться от этих легких, устойчивых дуновений воздуха на чувствительной коже вокруг головного порта. Живой. Он был жив. Кто-то принес им еду, поставил за дверью. Она вспомнила, как они оба проснулись вечером, и как она делилась с ним едой, объясняя каждую странную смесь. Он слушал, время от времени задавая вопросы. Она вспомнила, как их пальцы соприкоснулись, когда они оба потянулись к одной и той же миске. А потом они снова заснули. На второй день они говорили. Ну, на самом деле, больше всего говорила она, рассказывая ему о Сионе, все, что знала. Он продолжал задавать ей вопросы о ней самой. Когда тебя отключили? Каким было ваше обучение в Академии? Чего вам больше всего не хватает в Матрице? Какая твоя любимая часть города? Кто твои друзья? Он хотел знать все. Она говорила, пока у нее не заболело горло. Он принес ей обитую кружку с переработанной водой. Чем больше она говорила, тем больше он прикасался к ней. Он начал на нейтральной территории, потирая ее спину, слегка массируя кончиками пальцев. Медленно, давая ей достаточно времени, чтобы остановить его, он спустился к ее талии. Когда она не стала возражать, он провел руками по ее голове. Она все еще говорила, он все еще задавал вопросы. А потом он целовал ее шею — нежно и медленно. Она продолжала говорить. Но слова стали тяжелее, труднее срываться с ее губ. Он переместил руки под ее рубашку, наконец, на ее живот, а потом выше. Она перестала говорить. Он нежно, почтительно коснулся ее груди. Его глаза, когда он встретился с ней взглядом, были затуманены от благоговения. Когда он, наконец, вошел в нее, он кончил немедленно. Она держала его, когда его тело тряслось, а голова опустилась ей на плечо. Он отстранился от нее, стыдясь. Она нежно обхватила его лицо, побуждая его посмотреть на нее. Не было необходимости в самоконтроле. Это было его тело в реальном мире. Все было новым. Все было намного интенсивнее. Злость? Почему она должна злиться? Она улыбнулась ему. Прикоснись ко мне, сказала она. Я хочу тебя, Нео. Прикоснись ко мне. И он сделал это. На третий день они занимались любовью. Весь день. Его выносливость улучшилась. Он изучил ее тело, а она изучила его. Они занимались любовью и спали, и снова за дверью появилась еда. Никто не постучал. Никто не задавал никаких вопросов. Она стала забывать, что они в городе, стала забывать, что есть какой-то другой мир, кроме этой комнаты, этой кровати и этого мужчины. На четвертый день, рано утром, появился курьер Совета. Совет хочет поговорить с тобой, Нео , сказал он почтительно. Если вы не возражаете?. Но на самом деле это не было выбором, и Нео знал это. Он ушел. Он вернулся после полуночи, слишком измученный, чтобы сделать что-то большее, чем уткнуться носом в ее волосы и заснуть. Вчера было то же самое. Она сомневалась, что сегодня будет по-другому. Вот только сегодня ее терпение начало истощаться. У нее были все симптомы сексуальной депривации: раздражительность, беспокойство, смущающие яркие сны. Даже каталогизируя их, она испытывала к себе отвращение. Сильное сексуальное расстройство всего через три дня? Три дня, когда она годами обходилась одной правой рукой? Это было смешно. Она вышла из-под контроля. Мысль была ужасающей. «Возьми себя в руки, Тринити», — мысленно прорычала она. Сион нуждается в нем больше, чем ты. Но это была ерунда, не так ли? В конце концов, она вернула его. Для себя. Не для Сиона. Потому что она любила его. И тут она услышала скрежещущий звук колеса затвора (кремальера), поворачивающегося у ее двери. Их двери. Ее пульс участился — она чувствовала, как сердце колотится о ее ребра. Он отбивал ритм: жалкий, жалкий, жалкий. Он вошел тихо, чтобы не беспокоить ее. Она почти рассмеялась. Она услышала, как он со вздохом сбросил ботинки, услышала шорох ткани, когда он сбрасывал рубашку и штаны. Он осторожно скользнул под одеяло, и она тут же обвила одной рукой его торс, притянула его голову к себе для долгого поцелуя. - Тринити, — хрипло прошептал он, когда она наконец отстранилась. - Ты проснулась. - Да, — пробормотала она, проводя рукой по его плоскому животу. - Как дела сегодня? - Х-хорошо, я полагаю. Его голос сорвался от ее ласк. А потом он зевнул. Она услышала, как хрустнула его челюсть, и подавила вздох. Она осторожно подняла руку вверх, скользя по его коже, пока она не коснулась его щеки. - Спи, — пробормотала она, слегка целуя его в челюсть. - Засыпай. - Но я хочу… — слабо запротестовал он. Она прижала два пальца к его губам. - Спи. Всё завтра. Спи. Он свернулся калачиком рядом с ней, и она почти сразу почувствовала как его дыхание выровнялось. Что оставило ее в еще худшем состоянии, чем раньше, потому что теперь он был здесь, здесь, лежал прямо рядом с ней, его голая грудь прижималась к легкой хлопчатобумажной рубашке, в которой она легла спать. Она чувствовала тепло его кожи, и ей было больно. На мгновение ей захотелось встать, пойти в туалет и взять дело в свои руки. Но нет. Нет. Раньше она бы не колебалась. Раньше. Сейчас все было иначе. Она могла подождать. Она могла быть стойкой. Я терпелива, думала она глядя в потолок. Я не слаба. Я не нуждаюсь. Я проклятие Агентов в Матрице. Я второй в команде Навуходоносора. Я Тринити, и я контролирую свое тело. Секунды превратились в минуты. Минуты превратились в часы. Наконец, мантра усыпила ее. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Ей снился самый чудесный сон. Крошечный, ясный уголок ее мозга смеялся над тем, насколько жалким все это было, но остальная часть ее нисколько не возражала. Плечи Нео раздвигали ее бедра, а его язык изящно скользил и скользил по ней, извиваясь, порхая и щелкая. Когда она почувствовала, что начинает соскальзывать в сознание, она не могла подавить свое разочарование. Но ощущение не исчезло. Оно становилось все сильнее, пока, наконец, она не очнулась достаточно, чтобы осознать, что ощущение пальцев Нео, мягко открывающих ее, его языка, деликатно поглаживающего ее самую чувствительную кожу, а затем скользящего вниз, чтобы тепло прижаться к ней... это было реально. Не сон. Нет, совсем нет. Она застонала. Ее бедра дернулись. Он держал язык на ней, вращая и вращая вокруг, почти касаясь маленького опухшего узелка нервов, всегда заставляя ее желать большего. - Ох! — громко выдохнула она, чувствуя, как напряглось ее тело. Наконец, он сомкнул вокруг нее губы и всосал. Ее спина выгнулась в экстазе, и она услышала собственный крик. А потом он крепко прижался к ней языком, и она кончила — кончила так сильно, что тьма раскололась яркими точками света, вспыхнув за закрытыми веками, словно падающие звезды. Он даже не стал дожидаться, пока утихнет ее дрожь, прежде чем вдавить в нее один, а затем два пальца. Ее глаза распахнулись от удивления. Он прижался к ее телу и поцеловал ее, глубоко; она ощутила вкус себя смешанной с ним и почувствовала, как ее внутренние мышцы невероятно трепещут в ответ. Он улыбнулся и слегка сжал пальцы, и она ахнула. — Я люблю тебя, Тринити, — прошептал он и наклонил голову, чтобы взять в рот ее левый сосок, его губы были такими нежными, что сначала она почти ничего не почувствовала. Он снова поднял голову. - Я люблю тебя, и я сожалею о последних нескольких днях. Он толкнул его пальцы медленно и глубоко, и удовольствие пробежало по ее позвоночнику, острое и электрическое. — Я хочу загладить свою вину перед тобой, — прошептал он. - Ты мне позволишь? — Ты… уже успел, — сумела выдавить она. — Единожды, — пробормотал он. — Но я должен тебе три ночи. Помнишь? Еще один стон вырвался из ее горла. Она знала, что он воспримет это утвердительно. Он переместил свой рот обратно к ее груди, позволив своему языку ласкать ее сильнее. Она начала двигаться против него, в противовес его пальцам, и почувствовала его улыбку на своей коже. А потом его большой палец начал ласкать ее, и она снова взорвалась, вскрикнув во второй раз, когда он продолжал гладить ее, пока она, наконец, не рухнула под ним. — Боже, — пробормотала она. Он поднялся над ней, встретился с ней взглядом, спрашивая разрешения. — Да, — прошептала она. - Всегда, да. Нео вошел в нее с мучительной медлительностью, и когда она, наконец, снова открыла глаза, он смотрел на нее сверху вниз с остекленевшим тяжелым выражением лица. Она сжала внутренние мышцы вокруг него, молча подталкивая его. Ее имя сорвалось с его губ в тихом стоне, и он осторожно начал двигаться. Она подняла голову, чтобы поцеловать его. Боже, как она любила это — любила чувствовать, что он внутри нее. Близость, полнота этого. Как она успела так привязаться к нему? Его движения стали быстрее, менее скоординированы. Она чувствовала, как он теряет контроль. - Вот и всё, Нео, — прошептала она. - Отпусти. Я тебя люблю. А потом он остановился, тяжело дыша, полностью отдалившись от нее. - Нет, — хрипло пробормотал он. - Нет. Она коснулась его лица нежными пальцами. - Все в порядке. Я хочу.... Иди сюда. Она смотрела, как он сдерживается, как его зрачки слегка сузились, возвращая самообладание. Он покачал головой. - Нет, — прошептал он. - Я хочу увидеть тебя, снова. Его губы слегка изогнулись. - Перевернись. Тринити почувствовала, как ее глаза расширились. Какое-то время она смотрела на него снизу вверх, удивление боролось с новым всплеском желания, а затем, наконец, перевернулась на живот. Ожидание, ожидание. Она почувствовала, как его мозолистые руки скользнули вверх по ее икрам, вверх по ее подколенным сухожилиям, как он поднял ее правую ногу так, что ее колено было согнуто на уровне ее талии. Он долго парил над ней, прежде чем войти в нее — на этот раз одним уверенным движением. Она почувствовала, как ее мышцы напряглись, приспосабливаясь к этому новому углу, почувствовала, как он проскользнул внутрь еще глубже. - Это нормально?- его голос был таким хриплым, что его было почти не узнать. - Боже, да, — выдохнула она. Он отодвинулся почти до конца, затем входя полностью. Она уперлась руками в прохладную простынь и зарылась головой в подушку, чувствуя, как ее дыхание становится все быстрее и быстрее на синтетической ткани. Он поймал ее руки в свои, прижимая их к матрацу, пока его тело настойчиво двигалось. Его живот был горячим у ее поясницы, и она чувствовала мягкое прикосновение его редких волос на груди к своей коже, когда он наклонялся, чтобы поцеловать ее между лопаток. А затем внезапно это повторилось снова — узел в ее животе стал невероятно тугим, нарастание ощущений было настолько сильным, что это было почти болью. Так много, так много, о Нео, Нео, пожалуйста...с резким криком она скользнула по славному краю и на этот раз взяла его с собой. После этого он обвился вокруг нее, скользя одной рукой вверх, чтобы прикрыть ее бьющееся сердце. - Я люблю тебя, — сказал он. Она переплела свои пальцы с его и прижалась к нему, повторяя его слова беззвучно. - Я не позволю им задержать меня завтра так надолго. Она улыбнулась и повернула голову, чтобы поймать его губы в легком поцелуе. - О, я не знаю, — сказала она сонным голосом с оттенком смеха. - Это стоило ожидания. Его низкий, довольный смешок был последним, что она услышала перед тем, как погрузиться в сон, но Нео заставил себя бодрствовать еще некоторое время, просто наблюдая за ее дыханием. Уголки её губ все еще были приподняты вверх, и он хотел насладиться этим зрелищем. Она недостаточно улыбалась. Это изменится, пообещал он молча. Я знаю, что мы солдаты, Тринити, но ты заслуживаешь счастья. Он нежно завел влажную от пота прядь волос за ее правое ухо. Я буду стараться изо всех сил. Пока мы живы. Затем он снова лег рядом с ней и нежно поцеловал мягкую кожу ее шеи. Его глаза закрылись. Обещаю.