Звёздный Предел

      На сей раз она вошла без стука. Аккуратно присев и надавив локтем на ручку, Эльза отпихнула ногой тяжелую дверь и скользнула в проем, держа в руках серебряный поднос с хрупкими склянками и ворохом бинтов. В кабинете лорда ожидаемо не было, и дверь в спальню была отворена — оттуда доносились голоса. Один из них принадлежал раненому Майтимо, другой — Нолтармо. Последний, судя по тону, явно отчитывал первого.       Эльза повысила голос, чтобы её услышали.       — Мой лорд, я могу войти? Время перевязки.       — Это мужская спальня! — возмутился советник. Голос Майтимо звучал более устало:       — Сейчас она — целитель. Входи.       В руке лорд сжимал письмо. Он был нахмурен — и явно не от боли, его изувеченная за время пыток спина давно потеряла чувствительность. Эльза поставила поднос на расчищенный прикроватный столик и принялась раскладывать инструменты.       — Ваши раны снова загноились, их придется чистить и надрезать кожу, — пояснила она.       — Да делай, что хочешь, — отмахнулся тот. Эльза поджала губы и перехватила взгляд Нолтармо: тот покачал головой, призывая к смирению.       — Тогда я приступаю. Прошу лечь на живот и не шевелиться.       — Камиза пристала к спине, — обеспокоенно сообщил Нолтармо. Он оглянулся в поисках одеяла или простыни, чтобы прикрыть наготу лорда.       Эльза обеспокоенно коснулась пальцами потемневшей и набрякшей от выделений ткани, та с неохотой поддавалась.       — Придется обрезать. Такое количество крови и гноя все равно не отстирать. Ложись, лорд, чего на меня смотришь?       Вздохнув, тот опустился на живот, но вытянул вперед руку с письмом. Эльза нахмурила тонкие брови и кивнула советнику.       — Я уверена, лорд, ты его уже выучил наизусть, за всё то время, что я бегаю туда-сюда. Поэтому отложи и не мешай тебя лечить, — Эльза злилась, и потому перешла на «ты». Впрочем, Майтимо давно сам призывал её к этому. Письмо забрал Нолтармо.       Ранья взяла ножницы и предупредила еще раз:       — Не шевелись.       — Я могу разговаривать? — тихо произнес нолдо.       — Можешь, только не со мной, пока я тебя тут режу, прости за фривольность, — пробормотала Эльза, склоняясь над загноившейся раной. — Вот вроде бы эльф, а регенерация на таком уровне… Хуже, чем у людей…       Тишина перемежалась с равномерным чирканьем ножниц и хрустом полотна. Эльза рванула полоску бинта и смочила его в неглубокой посудине.       — Как над спиной измывались-то… — пробормотала она. — Аукается спустя столько лет… Дыба? Плети? Человек бы не выдержал столько всего…       Майтимо не ответил на этот вопрос.       — На юге появились орочьи караваны. Из ниоткуда. Прилетел ястреб Амбаруссы.       — И что ты намерен делать? — размеренно поинтересовалась Эльза, прикладывая к его спине что-то приятно-прохладное. Это что-то холодными концами потянулось к пояснице и потекло по бокам, оставляя после себя щекочущее покалывание, а затем — онемение. Майтимо недовольно поерзал. Потерять чувствительность спины совсем…       — Один уже нашли и уничтожили, я слышала об этом. Но где один, там будут и другие… Откуда они идут?       — Они могли прийти с востока? Из-за гор? Кряж где-нибудь да кончается, — предположил Нолтармо, потерев нос. Запах лекарств сильно щипал нос, а он то и дело что чихал, едва переступив порог Целительских Палат.       — Скорее всего. Но зачем им там быть? Не плодятся же они там, когда Моринготто так далеко на Севере?       Эльза откинула ошметок мертвой кожи на посудину и взяла пинцет — множество медицинских инструментов, столь привычных её руке, она заставила отковать местных кузнецов, и их умения превзошли все ожидания. Жаль, здесь не было электричества и умных роботов, какими бы она могла осуществлять более сложные манипуляции. И руку, например, бионическую сделали бы для Нельо. Хотя это скорее инженерный вопрос.       — А может, и плодятся. Или из Утумно дошли.       — Во времена Утумно еще не было орков — и ты бы это знала, если бы прилежно учила историю, Эльза, — глухо и ворчливо отозвался Майтимо.       — А ты не учил медицину, — парировала Эльза. — И не смог нормально и адекватно среагировать на собственное ранение. И не думаешь, что для меня уже давно прошла пора попреканий за несделанные уроки?       — Старшего брата в нем и Моргот вовек не задушит, — со смешком отозвался Нолтармо. — Привыкай — он и со мной так порой себя ведет. — поправился он, увидев скошенный на него взгляд лорда. — Таков наш лорд. Отец всему народу.       Лорд тихо фыркнул.       — Так что там с караванами? — спросила Эльза. — Мы сейчас собираем все силы здесь, на севере. Юг остается незащищенным — разве что под защитой Кирдана. Но фалатрим сидят в своих крепостях, а не в открытом поле. Если туда придет враг…       — В этом-то и проблема. Там же находится где-то и Тургон со своим Виньямаром, но его город сокрытый, и вряд ли он захочет, чтобы его обнаружили.       — Проблема-то общая, — резонно заметила Эльза.       — Знаю. Но я должен разобраться с этим сам.       — Ты не можешь утаить это от Арана. Если даже ты не знаешь, откуда они пришли — проблема становится общей. Как и угроза.       Эльза повернулась к Нолтармо.       — Придержи, пожалуйста. Мне нужно взять бинт.       — Может, лучше я возьму?       — Бинт, Нолтармо, — Эльза сузила глаза и опасно понизила голос, и советник тут же покорно замолк, как и Майтимо.       Эльза откупорила склянку с какой-то прозрачной жидкостью и смочила в ней кусок марли.       — Чем ты опечалена? — спросил Маэдрос.       — Ничем, с чего бы мне? Я в порядке. Разве что разволновалась вдруг не к месту, — забормотала целительница, склоняясь над рваной раной. — Не бери в голову, мой лорд.       — Женщины, — со знанием дела выдохнул советник. Эльза раздраженно мотнула головой.       — Мне следует поехать на Амон Эреб и поговорить с Амбаруссар лично. И самому съездить на разведку.       — А Химринг на кого оставишь? Финдекано должен прибыть на днях — вы хотели обсудить военные планы, — заметил Нолтармо. — Я, конечно, могу, но…       — Вот на Финдекано и оставлю, — выдохнул Маэдрос. — Планы оставлю Эльзе.       — Будто я в них разбираюсь, — проворчала та. — Поднимайся, буду пеленать тебя.       Маэдрос послушно сел.       — К тому же у тебя под носом целый военный советник сидит. Не стоит его игнорировать, — она покосилась на натурально надутого Нолтармо. — По-моему, кто тут злой и опечаленный, так это вы двое.       Эльза закончила перевязку и сложила вещи, грязные тряпки и инструменты на поднос. Уже в дверях она обернулась и произнесла:       — К тому же, неправильно это — оставлять свои земли на управление чужого лорда, пусть он и твой кузен. Неужели так ты хочешь отплатить Второму Дому за смерть Аракано и других? Ты не можешь позволить им править здесь, когда ты — Нолдоран по праву.       Нолтармо кивнул, тут же посерьезнев.       — И если уж ты собрался платить по счетам, ты должен откупиться тем же. Что стоит медная корона Макатано, сделанная на берегах Пробуждения? Кровь — железо, а не медь, ты же знаешь. Ты готов отдать жизни своих братьев?       — За исполнение Клятвы, — уточнила Эльза.       — И чтобы искупить свои грехи, — с нажимом добавил советник.       Они оба уставились на Майтимо.       Он схватился за голову. Ужасная боль сдавливала голову. Как тень железного венца, отлитого из крови пленников Ангамандо, которым, насмехаясь, короновал его Моринготто там же, у ног своих.       — …И чтобы снять Проклятие Севера, — добавил еще один голос.       Маэдрос поморщился от боли в спине, словно его опять полоснули мечом. Обрубок руки пульсировал, словно его снова сжимали тиски Тангородрима. Он обернулся туда, где слышал голос.       — Ты…       — Мне ли этого не знать, — медленно промолвил тот. — Не оттого ли вы, эльдар, нарекли меня Фэантуром?       Маэдрос резко сел. Воздух стоял в горле замшелым камнем, а в лицо дул промозглый утренний ветер из распахнутого настежь окна. Пот на лопатках был холодным.

Мы обманули смерть и отняли её победу по праву. Ничто не может одолеть нас. И мы рады ступить в Ад, зная Что затем мы воспрянем. Light of Aidan — Lament ©

      Кость качнулась на ребре в последний раз, и, откинувшись назад, гордо продемонстрировала тройку. Майтимо вздохнул и передвинул фишку — красная фигурка обреченно съехала по змеиному хвосту на целых три пролета замка вниз.       Младший брат остался сидеть с неестественно выпрямленной спиной, отрешенно созерцая вид за окном.       — Твоя очередь, — напомнил старший, подталкивая кубики ногой в сторону Макалаурэ. — Ты уже в шаге от выигрыша.       — А тебе, как всегда, не везет. Зачем предложил?       — Это первая игра, которой я тебя научил, — хмыкнул тот.       — В этом вся причина? Но мы оба предпочитаем игры посложнее… Заскучал по детству?       — Может, и заскучал, — кубики Макалаурэ в сумке показали девятку. Одного балла не хватило, чтобы дотянуться до лестницы, которая бы доставила его сразу на верхний этаж. Брат неопределенно пожал плечами и откинулся обратно, сгрудившись на своем уголке узкого подоконника.       — Тебя совсем не радует Химринг?       — Меня не радуют причины, по которым ты позвал меня. Ты нужен здесь, как военачальник. Я не смогу заменить тебя снова, — меж бровей Макалаурэ пролегла морщина. Так она делала его даже старее Кирдана с его бородой. А ведь Кирдан был ровесником Татьи. — Ты очень опрометчиво поступаешь. Только подумай, чем снова это может закончиться.       — У нас за спиной собирается армия, и кто знает, какая окажется больше? Где их ставка? Откуда идут? Сколько еще осталось там, где мы не знаем? Я не могу гадать, это роскошь.       — Амбаруссар могут справиться сами, — настойчиво повторил брат. — Они не одни. Гномы тоже обеспокоены — мне известно содержание тех писем, что шлет Карнистир. И если ты уедешь в такой час… Я не смогу разорваться меж своими землями и Химрингом. Кто будет защищать Врата?       — Ромайон? Я помню его, он хороший воин. И твоя Миднайт неплохой стратег.       Макалаурэ скривился, будто съел лимон — ту яркую желтую штуку, что отец как-то привез с Эрессэа. От Майтимо не ускользнула перемена в его лице, пусть он и довольно быстро совладал с эмоциями. В последние годы, его лицо мало меняло свое выражение.       — «Моя» Миднайт уже давно не во Вратах. И не вернется до выступления. Она уехала в Таргелион.       — Весьма опрометчиво отпустить её в такой час.       — Опрометчиво позволить ей остаться. Если она погибнет — то навсегда, — Макалаурэ прямо посмотрел на него. — Как и все они. Я не говорю сейчас об их пользе или каких-то знаниях… Но сможешь ли ты принять — и простить себе — их смерть — окончательную? Я — вряд ли.       — Она идет на болота.       — Уже не идет. Я отговорил.       — Вряд ли она откажется от своих слов участвовать в войне, — насторожившись, он внимательно следил за лицом Макалаурэ. Не может быть, что…       — В войне пусть участвует. Но не в битве. Она все еще женщина, каким бы воином она ни была ранее. К тому же…болота… думается мне, они отказались от затеи, что предлагали ранее.       Брови Майтимо, обкусанные огнем и шрамами, искривились и затерялись под сенью выпавших из косы волос.       — Отказались? Они должны были сказать мне об этом.       — Но теперь командование перенимаю я, — обманчиво мягко напомнил Макалаурэ. — Не так ли? План остается тем же… Но с некоторыми изменениями.       — Вот же ты…и лис, братец.       — Уж шерсти рыжей в тебе побольше, Руссо, — усмехнулся Маглор. Но вышло откровенно криво. Он вновь бросил кубик. Семерка. Голубая фигурка миновала соблазнительные лестницы и достигла вершины. — Но смотри… не приди последним, как здесь.       Майтимо перевел взгляд на свою костяшку. Его фигурка очутилась в котельной — среди чанов и язычков пламени, красная на красном. Между ним и младшим братом был разрыв в шесть этажей. А та коварная змея, что опустила его так низко, была серебристой, как форель, и в черных пятнах, будто испачканная в золе. Он зачарованно провел пальцами по рисунку. Змеёныш скалился, насмехаясь над ним.       Кубики плавно перекатывались в огрубевшей ладони, задевая тонкий шрам, идущий от кончика большого пальца вверх, к локтю. Говорят, в азартных играх не везет тем, кто более удачлив в прочих, более благородных делах. Но мог ли он себя назвать благородным? Он вновь перевел взгляд на отрешенного от мира Кано. Рассказать ли о ему о Фэантуре, который явился ему во сне?       Нет… Вала весьма прозрачно намекнул, что задача эта лишь для него одного. Пожертвовать братьями, чтобы снять Проклятие Севера? Бред какой-то. Не в духе Валар идти на подобные сделки. Они стражи Света и Закона Эру, Стихии и сами Закон во плоти, это больше в духе…       …Моргота.       — И всё же я настою еще на одной партии, Кано.       Канафинвэ, уже свесивший ноги, чтобы соскочить с неудобного подоконника, оглянулся на него через плечо и издал совсем мальчишеский хмык.       — Не забудь то же самое повторить под Черными Вратами. Он оценит.       Эльза прикрыла глаза и с наслаждением вдохнула по-утреннему морозный воздух. Здешний ветер не принес с собой ничего, кроме прохлады — ни запаха цветов, ни можжевеловых кустарников. Аглонская крепость больше была под стать Куруфину. Монолитная и неживая.       Её уединение на террасе разрушилось с приблизившимися, нарочито шаркающими (иначе бы она не заподозрила их приближения) звуком шагов.       — Уныло здесь, правда?       Эльза наклонила голову.       — Лорд Тьелкормо.       — Ты даже не удивишься моему появлению? — этот нолдо был бодр и весел. Он сверкал белозубой улыбкой так, будто одной стрелой убил трех тигров и кабана в придачу.       — Охота была удачной? — вежливо поинтересовалась она. Но Тьелкормо вдруг переменился и слегка поджал губы: искры в его глазах еще тлели. Может, не стоило? Правила приличия требовали поддержания разговора, раз уж лорд разделил с ней блаженное ничегонеделание на террасе.       — И почему все прекрасные девы уверены, что я не создан ни для чего иного, кроме как охоты и битвы? Все встречают меня одним вопросом.       — Утро, — отчеканила Эльза. — Ваши плащ и сапоги в пыли и грязи. Вы бодр и весел, а также за вами слава Охотника, ученика самого Владыки Лесов. Еще вопросы, лорд?       Тьелкормо рассмеялся.       — Не буду больше спорить с тобой, милая Эльза. И как твой острый ум еще не прославил тебя? Но полно… Ты была почти права. Я приехал с заставы Высоких Ворот с хорошими новостями.       — И вы решили разделить их со мной, а не со своим братом, или же своими приближенными?       Турко прищурился. Одинокий луч пробился из-под нависшей гряды серых туч и скользнул прямо в его искрящийся зрачок. Он стал совсем серебристым. Как блики на озере.       — Отчего же вы, эльтеры, знаете о нас всё, когда мы о вас — ничего?       — Отчего же вы ничего не знаете? Ваши старшие братья знают больше, чем мы того хотели, а некоторые иные — больше, чем знаем мы сами. Но поверьте, что ни те, ни другие, ни третьи в нашем лице вовсе не в восторге от такого знания.       Нолдо усмехнулся.       — Не думай, что я не в состоянии оценить заумную шутку. Но всё же, давай начнем сначала? Кто твои родители?       — Я не знаю.       — Ты не знаешь, чем они занимаются?       — Вероятно, больше ничем, или тем же, чем и до моего рождения. Но я не знаю.       Тьелкормо поднял с перил какую-то гальку с отпечатком ракушки — и как она только тут оказалась? — хотел было швырнуть её, но предпочел вглядеться в отпечаток какого-то древнеэндорского аммонита.       — Ты родилась в том же городе, что занял бы половину Белерианда?       — Нет, я родилась на корабле, а он бы занял всего лишь одну десятую Белерианда.       — Такой огромный корабль?       — Он вёз остатки нашей уцелевшей расы. Погоди, а разве Ирма тебе ни о чем таком не рассказывала?       — Может, и рассказывала, да только я не слушал, — Тьелкормо сжал камешек в руке и все-таки швырнул куда-то в сторону птичьей башни. Оттуда донеслось далекое восклицание. — Вот ведь негодяй. Каков, а? Спит на посту, пёс… — он повернулся к Эльзе со все той же шальной усмешкой на полных губах. Таких красивых губ даже у редкой красавицы не найти. Не зря шепчутся и в голос говорят по всем углам, что лорд Аглона — Прекрасный. — Я думаю, ему и трех дежурств не хватит. Думал, раз лорды разъехались, можно и вздремнуть часок-другой… Как с этим только мой брат справляется?..       — Насколько я знаю, у нас никто не спит на постах. Лорд Маэдрос жесток в гневе.       Тьелкормо посмотрел на неё удивленно, но всё же согласился:       — Вообще-то, я имел в виду Курво… Меня-то частенько тут не застать — всё в разъездах. Но Нельо… Бывает за ним такое. Он как с Ангамандо вернулся… — он осекся. — Впрочем, не стоит о таком говорить, уж тем более за его спиной. А что за корабль такой, с десятую часть Белерианда размером? Весь народ нолдор не перевезти на одном королевском борту Ольвэ, там с десятка два понадобилось, не меньше — я не считал… А ведь еще по Льдам шли. И в Тирионе остались многие.       Эльза уставилась на горизонт. Как выглядит тот город-призрак, с которого ушли все жители? Проклятые богами жители? И что за король ныне правит теми жалкими остатками народа?       — Как печально, должно быть, выглядит ваш город, — А город-то из белого камня. Печальный цвет.       — И ammё, — вырвалось у него. Эльза сделала вид, что не услышала.       — Мои родители тоже, вероятно, родились на том корабле. Он летел в космосе десятки лет. Многие из его жителей спали, многие доживали там свои жизни, проживали их, даря жизнь новым поколениям… Это был как целый мир… Крохотный искусственный мир, заключенный в железную коробку без входа и выхода.       — Тогда почему ты не знаешь хотя бы имени матери?       — У нас… всё сложно было, — Эльза неловко коснулась затылка, глядя, как Тьелкормо оперся на перила и уставился на неё с неподдельным интересом. — Особенно с деторождением, понимаешь… В последние века нашего родного мира — родного для нашей расы — естественное деторождение было редким случаем. Из материнской утробы, через нормальное зачатие, ребенок наследует… — она запнулась, не находя нужного слова. Квенья еще чужеродно ощущался на языке, но и в нём нет таких понятий, — он берет наследие родов отца и матери. Многие болезни и…пороки? Недостатки внешности, слабости ума и сердца. А когда стал вопрос выживания людей как вида — людей стали… делать? — в капсулах. Таких небольших стеклянных коробочках. Конечно, у них были родители — у всех из них. Те люди, которые дали им часть себя, из чего мы и…получаемся. Не знаю, как сказать на квенья…       — Я тоже, — беззаботно отозвался Тьелкормо, хотя взгляд его было не прочесть. — Никогда не ходил на уроки Ваны и Эстэ. Отец тоже как-то обошел этот вопрос стороной, хотя уверен, он знал больше, чем любой другой эльда.       — У нас тоже была традиция заговаривать с детьми об этих делах в возрасте их совершеннолетия, — Эльза грустно усмехнулась. — Но это так давно кануло в лету… В общем, те, кто выходили из таких коробок — они были идеальны, совершенны. Те, кто их выращивал, как клубни в грядке, очищали их наследие от всех болезней и шероховатостей. И все получались одинаковые…. Одинаковые в своей совершенности. Со здоровыми сердцами, костями, идеальным зрением и слухом — насколько это возможно для нас, людей. Но на корабле такого не сделаешь. Все ресурсы отходили на поддержание жизней уже живущих.       — Но вы родились. От таких же… совершенных родителей.       — Да. Но это совсем иная история, — Эльза погрустнела. — Не будь её, мы бы знали свои настоящие фамилии и имена. Но у нас есть то, что есть. Как бывает в маленьких закрытых обществах, у нас стали происходить перемены. Плохие перемены. Я не знаю подробностей. Но точно знаю, что по приказу последних протекторов, в корабле везли эти…яйца. Человеческие зародыши, которых нужно было вырастить в коробочках. Ведь знали, что многие живые люди не доживут… или не переживут этот полет. Остальные узнали. И было…многое. Уж не знаю, кто победил, и родилась ли я на том корабле из коробки или вышла из утробы матери, но дети были отняты у всех. Мы росли отдельной общиной. Тем, кто видно, что был связан кровным родством давали одну фамилию. Так мы стали Скайрайс. Кстати, — Эльза улыбнулась. — У всех остальных фамилии тоже начинались на «Скай», что означает «Небо». Скайуокеры, Скайлайты, Скаййорты… Так что, видно, те другие хотя бы по бумагам могут считаться нам родственниками.       Тьелкормо уже не смотрел на неё. Он задрал голову вверх — туда, где лениво рассасывались тучи. Будто и не слушал её совсем последние несколько минут, не отрывая своих серебристо-стальных глаз. Эльза едва слышно вздохнула и оправила тяжелый серый плащ на плечах и спрятала под полы пальцы. Они совсем замерзли и стали красными, как и её новые сафьяновые сапоги со вздернутыми носками.       Понемногу, по крыше забарабанил легкий дождь. Феанарион спрятался обратно, словив несколько капель в пушистые волосы, не стянутые привычно в низкий хвост, и только тогда снова повернул голову вниз, в её сторону:       — Мой вопрос будет в духе моего отца и брата, Кано. Что значит вторая половина?       Эльза моргнула.       — Чего?       — Твоего второго имени. Скай-райс. Что значит второе?       — О. Это «Восхождение». Да, скорее всего так. Или «Возвышение», как больше нравится.       — Восхождение на небо? Красиво звучит, — Тьелкормо высунул руки за перила. Дождь радостно наполнил его широкие ладони звенящими каплями. — Дождь пошел. Теперь, всю грязь смоет наконец.       — Боже! Я ступила в эту мерзость, — Ирма сдернула с ноги сапог и, неловко балансируя, вытряхнула воду. — Вообще-то я слышала, что в болотах чистая вода. Природный фильтр и всё такое.       — Да, так и есть. В обычных болотах, — подтвердила Мария, ощупывая длинной палкой кочку впереди. — Но это просто напичкано трупами. Как тебе такая фильтрация, а?       — Ни о чем, если честно, — Ирма махнула рукой, разгоняя дымку у глаз. Дышать становилось тяжеловато — маска потяжелела, и начинала основательно давить на уши. Мария стремительно таяла впереди. — Нам нужно поторопиться. Каков вообще план действий? Он ведь поменялся, не так ли?       Голос Марии доносился, как из-под толщи воды. В собственной голове.       — …Джеймс вспоминал, что здесь очень много газа. Точнее, он говорил про свечения, а они без чего-то такого не возникают. Здесь слишком влажно… Боюсь, план Миднайт не сработает.       — Брось, его у неё не было. Тогда ей было нужно просто выбороть нам место в битве и дать возможность развернуться. Слишком долго мы сидели по своим комнаткам, как прилежные весталки.       — О да, — буркнула Ирма. — Тогда зачем мы идем так далеко?       — Нам просто нужно найти твердь, чтобы я смогла спокойно взять пробу, — пробормотала Мария.       — Ты что, эту штуку с собой тащила? Дура, а если нас поймают?       Мария отмахнулась от яростного шипения позади.       — Если тащить это все в крепость, уйдет много времени. Лучше сделать все сразу.       — И ты так легко просчитаешь, какой вирус наиболее…сопоставим со здешней средой?       Мария кивнула.       — И много от чего орков косит? — невинно продолжила Ирма и закашлялась.       — Поберегись, не дыши ртом. Не делай себе же хуже.       — Как будто я сейчас глюк поймаю. Я, в отличие от вас, обладаю очень крепким иммунитетом. Меня и чума не возьмет.       — Тьху на тебя. Я говорю про маску. Всё, — палка с характерным, мягким стуком уперлась в камень. Валун полностью порос мхом и лишайником, вокруг еще рос колючий кустарник. — Места немного, но нам хватит.       — Давай уже быстрее, и смотаемся отсюда. Я всей душой ненавижу это место.       Мария отодвинулась назад и скинула с плеч рюкзак, тут же закопавшись по самую шею. Ирма устроилась совсем близко, спина к спине, свесив вниз одну ногу и, оперевшись на колени, уставилась в мутную воду. Из воды на неё глядело лицо.       — По правде говоря, и смотреть страшно, и не смотреть — невозможно.       — Только хотела тебе сказать, — Мария осеклась и вывернула шею под максимально возможным градусом. — А ты уже… Не боишься их вида?       — Хорошо, что у них глаза закрыты.       — Откроет — сразу кричи.       — Спасибо за новую фобию.       — Не благодари, — Мария ловко свесилась со своего насеста и зачерпнула в тонкую колбочку болотной воды и тут же вставила в титратор.       — У тебя и все необходимое сохранилось? — хмыкнула Ирма.       — Я очень экономила. Титры я почти не использовала. Разве что при экспериментах с орками.       — Наслышана о твоих зверствах в Таргелионе. Судя по письмам, Карнистир очень напуган. Хотя по нему и не скажешь.       — Он не напуган, — протянула Мария, запустив процесс анализа. — Он недоволен, что вся эта грязь творится в его владениях. Но выбора у него особо нет: магией с ними не справиться. Нет универсального заклятия, чтобы выкосить всех орков подчистую. Заклятия нет, но пандемию организовать-то можно.       — А почему нет? Здешнее пандемическое заклятие общеизвестно, как Проклятие Севера.       Мария усмехнулась.       — Уж Морьо-то такой силой не обладает. И даже Финдарато, если бы очень захотел.       — Если Морьо такой талант, почему он братьям не поможет?       — Он обладает тем, чем обладает каждый эльф от рождения. Разве что работал над этим… Я не знаю. Ничего такого в моих глазах он не увидел, но и мысли, и душу читает очень неплохо, — она хихикнула. — Жаль, конечно, его, но я думаю исключительно на нилу (прим. язык Нила).       Прибор коротко пискнул, и на экране заструился ряд символов.       — Что там?       — Тебя это удивит, — светлые брови Марии исчезли под выбившейся из косы длинной челкой. — Но вода чистая. Можешь пить.       — О мой бог. Только не говори, что после такого эти инферналы встанут и пойдут нас убивать.       Мария медленно покачала головой, и потянулась к сумке. Оттуда вскоре появился еще один тонкий стеклянный картридж для смены титров. Он был наполнен густой черной кровью. Мария вновь принялась копаться в своей портативной лаборатории.       — Я хочу посмотреть, растворится ли в этой воде некоторые элементы их крови…       — Т-клетки? А они разве могут?       — Могут, — Мария кивнула. — Это что-то вроде полного форматирования данных для крови. Не хочу вдаваться в подробности, это долго… Но, если мои опасения подтвердятся, то Моргот над своими тварями поработал очень хорошо… Вот черт. Продуманный мужчина. Такого бы у нас приняли с распростертыми объятиями.       — А можно краткий комментарий для тех, кто не в теме? — едко поинтересовалась Ирма. — Чем это нам грозит?       — Полной адаптацией орков к чужеродной, и даже враждебной среде. Конечно, если это не огонь эльфийских душ, и не закачанный им в вены воздух, — огрызнулась та. — У них очень гибкая иммунная система и устройство организма в целом. Моргот очень постарался над их начинкой, и пренебрег внешним видом, чтобы обвести нас вокруг пальца. Или Валар — кто его знает… Но то, что он гений — отрицать нельзя. Видишь? — Мария потрясла недавно использованным картриджем. Кровь как будто посветлела. — Нормальная реакция с чужеродными элементами — загустение. И зараженная чем-то кровь… она другая. Этого невооруженным глазом не видно, но с анализами, — Мария кивнула на еще один прибор, извлеченный из рюкзака. — Короче, никак. Только взрывать к чертям.       Ирма вновь уставилась на лицо под ногами. Эльф (а это, несомненно, он — не орк же) лежал с видом оракула, или монаха, пребывающего в глубокой медитации много десятков лет. И как только люди так выживали — не во сне, но без еды и воды?.. Люди.       — Кровь! — Ирма ахнула. — А как же наша кровь? В нашем организме ведь живут вирусы, не так ли? Но у нас к ним иммунитет!       — Вирусы так долго не живут, не дури. Память о них — да, но не они сами. Идея хорошая… — Мария задумалась. — Но не реализация. Орки могут и не попасть под удар. Но эльфы, гномы — кто знает? И люди — если они придут? Мы не можем так рисковать.       — Но у тебя, совершенно случайно, не затерялся какой-нибудь ма-а-аленький огородик вирусов и вредоносных бактерий?       Мария хмуро посмотрела на неё исподлобья.       — Нет.       — Очень жаль.       Мария нащупала палку и тяжело поднялась на ноги, закрепляя под грудью лямки рюкзака.       — Идем, мы слишком засиделись. Джеймс и ребята из синдар уже давно ждут на берегу.       — Могли и с нами пойти, чего уж там, — пробурчала Ирма, соскальзывая на приглянувшуюся палке кочку. — Ух!       — Что там?       — Да так… ничего, — Ирма с некоторым разочарованием уставилась на вспоротую острым углом валуна ладонь. И как так только получилось? Она оглянулась назад. Так и есть. Темное пятно расползалось в лишайнике, а крохотные капельки, стекающие к локтю, разбивались о нетленную гладь прямо над тем самым лицом.       Она потянулась за запасным платком в карман и обвязала руку, опустив закатанный рукав.       — Ты там утонула? — их с Марией вновь разделяли толщи воды.       — Не в этой жизни.       Вздохнув, Ирма ван Лейден последний раз оглянулась на мертвеца. Вода над ним все еще была розоватой. Его глаза были по-прежнему закрыты. Она передернула плечами и быстро устремилась прочь, нагоняя Марию. Год спустя. 22-й год Анара и Исиль.       — Меня зовут Мальгалад, — высокий и плечистый синда склонился в вежливом поклоне. Его золотисто-русые волосы, сплетенные в мудреную многоуровневую косичку на затылке, неловко свесились на нос. — Маблунг послал мой отряд к вам.       — Да уж, спасибо, — Рига улыбнулся и отзеркалил синдарский поклон. — Я, кажется, помню тебя. Ты часто мелькаешь на южных границах. Когда мы зачищали Фаласский Тракт…       Эльда поспешно закивал.       — Да, да. Мы виделись. Мой сын Амрот… спасибо тебе, ранья, твой меч отвел от него смерть.       Рига неловко улыбнулся. С синдар всегда было сложно. Он оглянулся назад, на Джеймса, удобно устроившегося в тени: тот пустующим взглядом уставился на колыхающиеся полы походного шатра.       — Когда мы выступаем?       — Второго дня от сегодня. Мы увидим отблески кольчуг и щитов народа Финголфина за много лиг от Барад Эйтель, — хмыкнул Штраус. Увидев, как замялись синдар, он пояснил: — По внутреннему периметру Дортониона зажгутся сигнальные огни. Для нас и Артаресто. То есть, Ородрета, брата Финрода. Он держит остров Тол-Сирион. Джеймс? Не хочешь ничего добавить?       Джеймс покачал головой.       Полы шатра, на которые он непрерывно смотрел, наконец, откинулись, и внутрь прошел еще один синда — с туго забранными в узел серебристыми волосами.       — Куталион, как дела на границе?       — Ни шороха, ни крика. Будто выжидает не только наша сторона.       — Не видно огней с нашей стороны?       — Темно, хоть иглы ищи. А почему вас, раньяр, лишь двое?       — Опасно нас бросать всех сразу в одно место, — буркнул Рига.       — На совете Маблунг слышал совсем другое…       — Так было нужно… — Рига уставился на карту, смутно обрисовывавшей границы топей. — Если мы хотим успеть вовремя, с места нужно сниматься уже сейчас. Переход на ту сторону Ривиля к Ард-Гален по меньшей мере занимает сутки. А мы с поклажей.       Мальгалад перекинулся с Белегом парой коротких фраз и вышел отдать приказы.       Белег тем временем приблизился к столу. Пальцы Риги скользили по карте Белерианда, словно двигались по своей воле.       — А где другие? — вполголоса поинтересовался Куталион. — Вы оставили их за линией войск? В безопасности?       — Никто из нас никогда и нигде не будет в безопасности, — хрипло ответил Рига. Он указал на точку рядом с холмом Рерир. — Миднайт здесь, в главной ставке Карнистира, моя Мира тоже должна быть там. Мария и Ирма страхуют нас позади, в Химладе. Если пойдет что-то не так…       — Мы не должны надеяться на женщин. Мы должны защищать их, а не посылать вместо себя в бой.       Рига хмыкнул.       — Этих оставь… Эко мы попали сюда, да вовремя. Из огня да в полымя.       Белег поднял голову.       — О чем ты?       — Да так… Не бери в голову, — Рига отмахнулся и собрал карты в кучу. — Сворачиваемся. Нам пора выступать.       Он посмотрел Белегу вслед и негромко поинтересовался у Джеймса:       — Тебе как? Легче?       — Намного. Мне кажется, я все еще переполнен той черной дрянью. Но я готов к переходу, — Джеймс нахмурился. — Не считай меня слабым.       — Я не считаю, — Рига не сильно сжал его плечо. — Ты не слаб, но эта слабость — твоя, перед болотами. Смотри, чтобы она не стала для нас роковой. Иной раз Мальгалад может и не подоспеть. Нас слишком мало, мы не можем позволить себе твою смерть.       Джеймс усмехнулся обескровленными губами. Его кожа натянулась на острых скулах, как истончившийся от времени желтый пергамент.       — Не беспокойся на этот счет. Я еще всех вас переживу.       Рига ободряюще похлопал его по спине.       Они стали лагерем у Ладроса. В назначенный час прибыли его братья из Химлада и Амбаруссар. Старший Амбарусса склонился над картой, пока младший вполголоса разговаривал с Майтимо.       — Это здесь, — Амбарусса ткнул пальцем северней одной из многочисленных бухт Фаласа. — В низине Арверниэн.       — Вы даже не доехали до леса Нимбретиль? — поинтересовался Тьелкормо.       Амбарусса кивнул.       — Да. Мы тотчас же послали птиц в Амон Эреб и Кирдану, но ни там, ни там нападений не было. Мы словно с призраками столкнулись.       — Они не могли прятаться в лесах?       — Нет. Помнишь, Кано говорил, что в южных лесах деревья предпочитают орков на обед?       — Они от любой живности не откажутся, — хмыкнул Тьелко. — Я когда-то посылал разведчиков в Таур-им-Дуинат. Они выбрались только потому, что как и я, были учениками вала Оромэ. Еще один водился с майар Йаванны, потому и смог утихомирить тех…чудовищ. Во плоти древесной.       — Кто остался в Амон Эреб?       — Треть нашего гарнизона. Кирдан обещал выставить дозорные отряды на каждые три мили Южного Тракта. Они знают те места как свои пять пальцев, мимо них ни одна мышь не проскочит.       — Можно ли обойти тот лес с южной стороны?       Куруфин переглянулся с Тьелкормо. Тот мотнул головой и пожал плечами.       — Я думаю, можно. Но у нас нет карт той местности. Скорее всего, где-то там кончаются Эред Луин, и можно попасть на ту сторону материка, — он потер подбородок. — Ты хочешь спросить, водятся ли там орки? Тогда я не знаю, Нельо.       — Мы прочесали весь Оссирианд и Арверниэн, и не нашли никаких следов больше. Похоже, тот караван был один.       — Вы уничтожили всех?       — Всех до последнего орчонка, — хмыкнул Амбарто. — Уж можешь быть в этом уверен.       — Еще бы я не был, — пробормотал Майтимо, вспомнив побоище под красными холмами. Но после того сражения ему пришлось сняться с места и нестись во весь опор в Химлад — Куруфин прислал встревоженное письмо. Снаружи послышались громкое бряцанье доспехов и голоса. Он отвлекся от своих мыслей.       Нолдо, в полном облачении стоявший на страже, молчаливо откинул порог и пропустил новопришедших. Майтимо повернулся и изумился.       — Финдарато? Ты рано. Ты писал, что задержишься.       — Я знаю, — улыбнулся тот. — Но это ведь хорошо? Элу, оказалось, сдержал свое обещание и прислал два отряда — они с раньяр уже где-то схоронились в топях. Пока мы их искали… Я думал оставаться там, но мы нашли их. И, Майтимо, — Финдарато отстегнул ремни с ножнами и отставил их, усаживаясь за стол, — неужели ты послал их в полном составе? Разве это не рискованно?       Он нахмурился.       — Нет. Их там всего двое. С чего ты взял?..       Финдарато перевел дух.       — Тогда хорошо. Знай, Майтимо, пусть я и поддержал тебя во многом, затея с топями мне вовсе не нравится.       — Иных вариантов пока нет, а нам нужно заткнуть все проходы в Южный Белерианд. Если грамотно расставить силы, можно обойтись и малым отрядом. Даже отрядом из синдар под предводительством раньи. Мы должны сосредоточиться на Черных Вратах.       Финдарато качнул головой.       — Ты совсем не знаешь тех болот. Они запутают и сведут с ума любого, будь то сильный духом и телом, будь то глухой к Песне или ученик самих Фэантури, каким ведомы любые Пути… Там властью обладает лишь Моргот.       Фэантури. Он снова будто наяву увидел те белые глаза из сна. Фэантур был укутан в плащ из золы и тумана, и под низко надвинутым капюшоном не виднелось лица. Только белые, без зрачков, бездонные глаза-провалы. Спросить ли совета у Финдэ? Раньше он был куда более частый гость в садах Лориэна, чем весь Первый Дом во главе с Фэанаро — а они каждый год ездили туда, где лежала Мириэль, чтобы почтить её память.       — Майтимо? Майтимо! О чем ты задумался?       — Ноло рассказывал, что видел там призрак отца. Может, там и впрямь так опасно, и мне стоило…       — Не стоило, — перебил его Тьелкормо. — Ты нужен здесь, ты — главнокомандующий восточного гарнизона, как ты можешь засесть в каких-то болотах? Однажды ты там уже засел…       Финдарато легко встряхнул его за плечо, и Турко замолк.       — Когда мы выступаем, Майтимо?       — С рассветом.       Маэдрос сжал переносицу. Так бывало, когда мысль заседала в голове настолько глубоко, что становилось больно. И есть она, и нет её перед глазами. Она настойчиво крутилась на поверхности, и ускользала, как вода сквозь песок. «…Насколько мне известно, как и тебе, мой дорогой брат, далеко на востоке с восходом Васы должны были пробудиться Второрожденные дети Эру. И если орочьи караваны потянулись уже с Востока, ты знаешь, что это значит. Нам не стоит медлить. Я предлагаю свою помощь. Амбаруссар могут отправиться в Оссирианд на их поиски, а я — в холмы Андрама. Со мной поедут наугрим. Это общая проблема, ведь путь на восток преграждают их горы, и, возможно, мы сможем узнать, каким именно образом эти твари проникли в Белерианд, минуя залы Ногрода и Белегоста»       Майтимо насилу оторвался от завораживающего танца пламени в отцовском светильнике — и перевел взгляд на застывших под его взглядом Амбаруссар. Его голос зазвенел от напряжения.       — Вы узнали, каким образом те твари проникли в Белерианд?       — Нет же! Ты же с нами там был, Нельо! В красных холмах много ущелий, в которых они хоронились — тогда ты сам сказал, что возможно, они плодились там и выжидали своего часа, — тот, что помладше и потемнее, Амбарто, свел в переносице брови, практически зеркально отражая старшего брата.       — Тогда почему это известно Карнистиру? — Майтимо осекся. Нет, откуда?       Амбарто вновь изобразил ту же эмоцию — недоумения.       — Откуда ему? Он даже не первый, кто затрубил тревогу. Он закопался в холмы вместе со своими гномами, и носа оттуда не казал, пока ты не написал ему из Химлада. Ты что, не помнишь ничегошеньки?       — Майтимо? — теперь уже к ним присоединился и Тьелкормо. — Ты давно спал?       Финдарато тенью возник рядом.       — Что с тобой происходит? — шепотом спросил он. — Мы можем отложить наступление?       — Нет, — прохрипел феанарион. — Мы не будем. Эру, я должен во всем разобраться.       — В чем?       — Давно ли к тебе являлись Валар, Финдарато?       Финдэ зажевал губу. Огонек в голубых глазах замерцал с опаской. Но он ничего не ответил. Майтимо вздохнул, провел ладонью по вспотевшему лицу и отстранился.       — Не бери в голову.       — Тебе и впрямь, нужно поспать, Нельо, — Финдарато смерил его подозрительным взглядом и напоследок чуть сильнее, чем обычно, сжал плечо. Скажи мне, ты можешь мне сказать.       Майтимо притворился, что не слышал.       — Морок, — выдохнул он. Гортхаур, верный майа Моринготто, его наперсник и главный из военачальников — никто иной более не способен на столь изящное сплетение явного и иллюзорного. Но как майа мог прокрасться в его сны? И был ли это он?       — Что? — Тьелко, оставшийся последним, был смущен.       — Морок, Тьелко. Отправь гонца к Артаресто — я помню, Саурон умеет заклинать воду, и морок поднимается от неё. Тем, кто будет сражаться у Сириона, придется несладко.