Т.Драйзер и Э.Синклер — о финансах и промышленности

Относительно недавно в качестве темы для дружеских бесед обо всём внезапно всплыла американская литература конца XIX — начала XX века. Кто это вообще такое, как оно выглядит, с чем его едят? И едят ли вообще?.. Вопрос сложный. При попытке назвать кого-нибудь из представителей, не заглядывая в интернет, лично мне первым на ум, конечно, пришёл Драйзер. В своё время, лет так в шестнадцать-семнадцать, постепенно были прочитаны все его романы, кроме «Гения» и «Оплота» («Сестра Керри», «Дженни Герхардт», «Финансист», «Титан», «Стоик», «Американская трагедия») и они меня впечатлили. Первой оказалась проглочена трилогия о Фрэнке Каупервуде, после чего настолько захотелось продолжения, что пришлось закупиться остальными доступными книгами и продолжить читать. Не углубляясь в подробности, в центре книг Драйзера всегда человек, заражённый в той или иной форме и степени болезнью «американской мечты», этакий «мечтающий американец», назову его так. Герой понимает, что его не устраивает нынешняя жизнь, он хочет её изменить и даже готов для этого что-то делать (и делает!), но в какой-то момент зарывается, сворачивает не туда и в конечном счёте жажда красивой жизни приводит его в нравственный тупик или же вообще к преступлению, как, например, было в «Американской трагедии». Присутствуют каноничные элементы в виде переезда героя из маленького города в большой город, устройства сначала на низкооплачиваемую работу, затем определённого карьерного роста, попыток завести полезные знакомства и наладить связи, после чего наступает два варианта финала: герой либо приходит к успеху, либо портит всё своими же руками. Сразу хочется перенестись в Россию и приплести несколько ассоциаций: литературный тип «маленького человека» и некоторый звоночек со стороны достоевщины. Почему маленький человек? Потому что это некто, не имеющий высокого социального статуса или неисчислимых богатств, живущий довольно скучной обыденной жизнью, зарабатывающий себе на хлеб насущный в мелкой конторке, но в какой-то момент времени решающий что что-то во всем этом надо поменять, чтобы не умереть от скуки. Обертка вполне себе драйзеровская, а вот конфета внутри совсем другая. Маленький человек появился приблизительно на сотню лет раньше американского мечтателя и как правило его трепыхания в сторону лучшей жизни ничем хорошим не заканчивались, потому что он — бессильный никто и из-за отсутствия жёсткого стержня в характере фактически оказывается ни на что не способным перед лицом фатальных обстоятельств. Его финал предсказуем: урка, плывущая на протяжении 100 с лишним страниц печатного текста в итоге тонет (простите за Гюго, но не устану это вспоминать), потому что это урка, а не жёлтая субмарина. В этом проглядывает мотив безысходности, который так привлекает меня в русской классике: знай, человечек, своё место, потому что другого у тебя в этом мире нет. Здесь тоже будут присутствовать типичные сюжетные элементы: герой переезжает из деревни в город, где поступает на службу, на которой надеется найти своё призвание, затем следует какая-нибудь драматическая влюблённость (желательно в богатую знатную и замужнюю женщину), после чего герой постепенно погружается в апатию, смиряется со своим никчёмным существованием и как-то так всё заканчивается. Почему достоевщина? Вертится в голове знаменитое «тварь я дрожащая или…». Перелистывая страницы романов Драйзера, невольно задумываешься: а имеет ли герой право быть тем, кем задумал стать, и что для этого он имеет право сделать? И именно этот момент правомочности получения героем лучшей жизни откатывает к Достоевскому. Аналогия довольно поверхностная, потому что после некоторых рассуждений снова приходишь к тому же: знай, человечек, своё место, а ещё не греши, веди себя праведно и не работай в шаббат. Но если Раскольников в итоге прав не имеет да и не особо за них борется, зарываясь в саморефлексию (не говорю о том, что понятие «права» у Раскольникова крайне извращенное изначально, но тут более важна идея и возможности её развития), то у героев Драйзера всё не так плохо: они за свои права хотя бы готовы постоять, да и стремления у них получше будут. Кроме того, Раскольников страдал за голую неприкрытую идею, а американские мечтатели страдают за материальные блага. В отличие от маленького человека, судьба американского мечтателя не так предсказуема и прозаична. Он может внезапно пройти через полный ад и добиться успеха, была бы только мотивация. Примерно на этом моменте рассуждений в голову пришла ещё одна книга — «Мартин Иден» Джека Лондона. Тот самый момент, когда возникает осознание, что Джек Лондон тоже американец и тоже творил в начале ХХго, о чём я почему-то раньше никогда не приходилось задумываться… По сути, Мартин Иден тоже американский мечтатель с небольшой поправкой на то, что его мечта была связана не только с материальным, но и с духовным: в качестве способа зарабатывать деньги он выбирает карьеру писателя (здесь настаёт время найти и прочитать драйзеровского «Гения»), что активно движет вперёд процесс его самообразования. Мотивация: понравиться девушке с более высоким социальным статусом тоже довольно любопытна. Здесь для меня наиболее важен момент монетизации искусства, когда герой пишет свои «халтурки» в то время как сотворить шедевр не получается. Мартин Иден заканчивает примерно так же, как «маленький человек» — он разочаровывается и оказывается неспособным найти новый идеал для стремлений. В сравнение «Мартина Идена» с, например, «Финансистом» углубляться не хочется, потому что всё и так очевидно: Лондона привлекали романтические черты персонажа, который стремится к своей цели, Драйзера — практические, у Лондона — о духовном, у Драйзера — о земном. Ориентация на практические и материальные аспекты даже породила ёмкое слово, которым постоянно клеймят главного героя драйзеровской трилогии — стяжатель. Заработал деньги — захотел заработать ещё больше, заработал больше — и по кругу. Но я отмечу один момент: Мартин Иден живёт творчеством и духовным самосовершенствованием, Фрэнк Каупервуд живёт картами бруклинской конки и стоимостью акций на бирже, тем не менее с определённого момента жизни Фрэнк начинает испытывать потребность в приобщении к искусству, то есть говорить о нём только как о человеке, вся жизнь которого превращается в лишенную смысла погоню за деньгами, всё же не совсем верно. Вопрос же реализации этой потребности — это, как говорится, совсем другая история. Забавно, что Драйзера обвиняли в «отсутствии фантазии», так как все его произведения настолько реалистичны, насколько это только возможно, а герои выглядят материальными и живыми, в отличие от героев того же Дж.Лондона, которым присущи во многом идеализированные, прописанные крупным штрихом мастихина черты — вроде объемные, но довольно грубые. Совсем недавно без предварительной геологической разведки была обнаружена в «Доме книги» на Невском (эх, ушла эпоха!) «Нефть!» Э.Синклера на русском, которая меня крайне заинтересовала, потому что до того момента обстоятельных познаний ни о самом Э.Синклере, ни о его творчестве не было. Давным-давно были попытки прочитать «Oil!» на английском (к слову, в итоге случилось променять её на английского «Морского волка» Дж.Лондона — как тесен мир). Перевод, в котором английская речь была не особо адаптирована к изложению на русском языке, изначально показался мне крайне корявым, но через пару десятков страниц пришло осознание, что к этому можно привыкнуть. «Нефть!» прочиталась довольно быстро и с энтузиазмом и вот после этого захотелось провести ещё одну параллель. «Трилогия желания» Драйзера рассказывает сначала о работе биржи в детальнейших подробностях, а затем об устройстве линий конки — кто бы мог подумать, что кому-то может быть интересно читать именно об этом, а не, например, о бесконечных романах Ф.Каупервуда, но такие люди есть (и это те же люди, любимая глава которых из «Собора Парижской Богоматери» — «Париж с высоты птичьего полёта»; о чём «Собор…» — об искусстве и архитектуре, о чём «Трилогия…» — об американской промышленности). Хочется перечитать эту трилогию в сознательном возрасте и погрузиться в более адекватный анализ, но сам факт того, что автор в небольшой с первого взгляда зарисовке во всех подробностях раскрывает основные вехи развития городского общественного транспорта (трамваи и метро по сути эволюционным путём получились из той самой конки) — это невероятно. Исторический процесс проходит через личность героя, причём это не история типа «Войны и мира», где общемировая катаклизма каким-то образом отпечатывается на жизни центральных персонажей. Нет, здесь из деятельности героя складывается история. Поражает так же, как отражено в книге рабочее движение, возникшее в США во время экономических кризисов конца XIХв, вылившихся позднее в Великую депрессию с её знаменитой «Матерью-мигранткой». Рабочие, находившиеся в бедственном положении из-за нищенской зарплаты, невыносимо долгого рабочего дня, прочих рабских условий труда и отсутствия социальных гарантий и поддержки, начинают настоящую войну со своими капиталистами-хозяевами. Если хочется настоящей жестокости, то вместо слащавых антиутопий стоит почитать подобные книги, потому что в них обстоятельства настолько плотно сжимают героев в тиски, что сидишь, смотришь на это со стороны и думаешь о том, а какой, собственно, выход может быть из всего этого — а выхода и нет вовсе. Именно на этом моменте хочется провести очередную параллель с «Нефтью!» Синклера. В «Нефти!» отражён более поздний период истории США, чем в «Трилогии желания», поэтому разгар рабочих недовольств приходится на разгар деятельности главного героя, но если в «Трилогии…» мы смотрим на забастовки со стороны капиталистов как на нечто, мешающее здоровому активному развитию бизнеса, то в «Нефти!» есть возможность взглянуть на этот процесс с другой стороны. Один из главных героев — Дж.А.Росс-младший сочувствует рабочим и искренне надеется на их успех в забастовках, всячески поддерживает их (в том числе используя папочкины капиталистические доллары) и в конце концов уходит, как в закат, в страшные социалистические дебри. Удивительно, но Росс-старший, так же отчасти сочувствует бастующим, во многом из-за своего сына, и понимает, что с определёнными оговорками удовлетворение некоторых требований рабочий, таких как сокращение продолжительности рабочего дня, улучшение условий жизни, повышение зарплаты может быть даже полезно для промышленности, но в этот момент становится очевидной голая правда жизни — богачи находятся в таких же тисках обстоятельств, как и неимущие рабочие. Росс-старший, несмотря ни на какие свои капиталы, остаётся тем же «маленьким человеком», потому что в одиночку не способен изменить окружающую действительность, несмотря на всё своё кажущееся могущество. Росс-младший живёт в розовых облаках и ждёт, когда рабочие после 8-часового трудового дня придут в его библиотеку, а они, вероятнее всего, не придут. Ещё одним удивительным моментом обеих книг является то, что мы наблюдаем за жизнью финансовых гигантов, но видим глубоко несчастных обыкновенных людей. И если Драйзер не акцентирует внимание на личных драмах своего героя (сам он писал о том, что его удивило, насколько быстро растаяли миллионы долларов после смерти прототипа Ф.Каупервуда, поэтому его и увлекло это своеобразное «историческое расследование», результатом которого явилась трилогия), то у Синклера в центре сюжета конфликт отцов и детей (на этом моменте вспомнились школьные годы и стало интересно, почему, допустим, никто не упоминает в рамках этой темы «Нефть!», но все традиционно останавливаются не идут дальше «Отцов и детей»?). Старший Росс искренне пытается понять новомодные взгляды своего сына и так же искренне их не понимает, в чём сложно его винить. Пропасть между отцом и сыном драматично растёт и в какой-то момент становится непреодолимой. С поразительной обыденностью и бесстрастием оба автора достают и выкладывают на стол обсуждений грязное исподнее американского капитализма — продвижение с помощью подкупа нужных людей, трата огромных сумм на взятки и содержание, кражи денег городской казны. Каупервуд относится к взяткам и обману как к возможности расширить горизонты своей деятельности, Росс-старший — как к неприятной и обыденной необходимости, с которой сталкивается каждый делец и о которой даже находит нужным рассказать своему сыну, ведь и ему когда-то так же придётся этим заниматься. Оба героя, Ф.Каупервуд и Дж.А.Росс умирают совсем не в пожилом возрасте глубоко несчастными и уставшими от жизни людьми. Каупервуд уходит менее трагично, чем Росс — он практически до последнего остаётся довольно энергичным дельцом, а вот его коллега-нефтяник в последние годы жизни на фоне судебных разбирательств и обвинении во взяточничестве и других тяжбах буквально стремительно сдувается, как воздушный шар, погружается в мистицизм, женится на лживой корыстной женщине и совершает ещё много глупого и необдуманного. Капитал Каупервуда тает в тяжбах наследников, так как оказывается, что у гиганта было множество долгов, среди которых не способен крутиться никто из его потенциальных жадных до долларов приемников. То же самое ждёт и наследников Росса-старшего, которые получают свой мизерный пай отцовского царства. Этим оба автора показывают нам полную неспособность денег сделать человека счастливым. Здесь хочется упомянуть младшего собрата литературных колоссов — Пола Остера, с творчеством которого довелось познакомиться совсем недавно. «Бруклинские глупости» — тоже своеобразная история о бизнесе, вышедшая совсем недавно, менее масштабная, но более личная. Под определённым ракурсом её можно рассматривать в рамках повестки нынешнего дня, а одного из героев — Гарри Брайтмана — поставить в один ряд с другими американскими мечтателями. Обобщая всё вышесказанное, крайне советую к прочтению «Трилогию желания» Т.Драйзера и «Нефть!» Синклера, как прекрасные образцы правдивого и жестокого. В то же время настоятельно не рекомендую смотреть фильм «Нефть» («There will be blood»), так как почти вся смысловая нагрузка книги просто утеряна, в результате чего можно наблюдать вольную, весьма поверхностную и суррогатную интерпретацию богатого и сочного материала. Хоть фильм и не планировался как экранизация книги, но из собственных находок и доработок в нём лишь нечто нелогичное и сумбурное. Из обязательного к просмотру в этой теме «Гражданин Кейн» для тех, кто не знаком с классикой. Так же хочется посмотреть недавний фильм «Манк», чтобы сделать собственные выводы. Главным вопросом во время той самой достопамятной беседы на тему промышленности в творчестве американских авторов XX века был поиск подобных книг. И вопрос остаётся открытым. После экскурса во Францию примерно того же времени и дополнения образа кружка «проклятых поэтов» хочу вернуться к американской промышленности и, как говорится, раскурить эту тему более подробно.