Приключения Чайковской на пиратском корабле

— Выкуривать по три пачки табаку в день — это, конечно, трудный путь, но кому вообще нужны лёгкие? Переговариваясь, пираты неспешно продвигались в поисках пресной воды глубже в заросли, напоминающие джунгли. Под ногами разбегалась крабоподобная мелочь, возмущённо шипя и клацая клешнями. На деревьях скалились змеи, изучая пришельцев стеклянными глазами. — Гляди, — ткнув соседа, указал один из пиратов на ствол дерева, а точнее, вырезанную сердечку с двумя буквами, помноженными друг на друга, — странное место для свиданий. — Миня бошше напригаит, что они на свидание взяли с сабой нош. Где-то послышался душераздирающий крик. Но пиратов было не напугать. Тем более, что для этого нужно как минимум иметь душу, а они имели только шлюх в портах. И то, когда карман позволял. Пираты дружно писали у дерева, а главный уплетатель "картошечки с грибочками" какал за кустиком, вышивая при этом крестиком милый череп на штанах, когда бешеная парочка выскочила на них с криком кийя и ударом ноги. Следом — радужно-апельсиновая волна "скитлстрянки". — Надеюсь, они не заразны, — выдохнул Эфпэн, вместе с девицей останавливаясь за кучкой разом подтянувших штаны пиратов. — О великие боги, я съел одну из них, теперь я умру?! — запаниковал единственный пухлощекий пират, бывший ближе всех к мармеладному народцу. — Все когда-нибудь умрут, — ответил кто-то из кучки. — Все умрут?! Какой ужас, что я наделал! — Они либо разозлены, — тяжело дыша говорила Чайковская, — либо одержимы бесом. Если второе, то я смогу что-то сделать. Восстановив дыхание, экзорцистка-недоучка (но ведь об этом никто кроме нас с вами не знает же, да?) сделала несколько пасов руками, рисуя сакральные символы в воздухе. Затем произнесла заклинание, применяя свои экзотерические знания и... Сначала "фрутоняшки" успокоились. Даже приветливо заулыбались. Потом начали растекаться, расплываться и смешиваться в единую массу. Через несколько мгновений липкий рот огромного демонического, но жутко разноцветного существа грозно прочвакал: "Ням-ням". Чудовище задевало ветки и листья тропических растений, топало по мягкой траве, надвигаясь на пришельцев. Заорали даже пираты, до того сохранявшие мужество и даже юмор. — У меня жена! Дети! — Я хочу жить! — Не ссать! Остров здесь один, завоюем его — планета наша! — Бананза! — закричали пираты, собрав все свое брутальное мужество, когда между ними и чудищем громадной фигурой встал Бинго-Бонго. В голове у каждого зазвучала совершенно характерная пиратская мысль: "Ух, щас как победим, да как завоюем планету! Разбогатеем!" Ощетинившись пушками и саблями, пираты "корабля с дерзким названием" бросились в бой. Недавний приступ трусости забылся ими мгновенно. Они стреляли, рубили и даже кусали. В самый разгар эпической битвы против фруктово-желейного чудовища, Чайковскую постучали по плечу и обратились с вежливым вопросом: — Пгастити, эта часная дгака? Иги можит участавать каждый жигающий? Обернувшись, девица увидела, можно сказать, привычное для себя существо (привычнее, чем оживший мармелад) - перед ней стоял эльфо-подобный зеленый человек с листьями и лианами вместо волос и одежды. Он скромно улыбался и потирал кулачки, явно отчаянно желая ввязаться в потасовку — Ну конечно, сейчас как раз самое время передохнуть! — Дгя танциф фсигда надёццы минутка. — Только мы тут не танцуем! Мы тут выжить пытаемся! — Туц-туц-туц, — зацокал человек-растение языком, защёлкал пальцами, закружился. Мармеладный чудик закачался в такт. Заулыбался. Замахал в стороны разноцветными сладкими ручищами, раскидывая мужичков в стороны. — О, мы любим танцы? — удивилась "бабайка", отойдя в сторону и оценивая происходящее со стороны. Вот только пираты этого не замечали. Они рубили направо и налево, увеличивая количество чудовищ, как Геракл — голов Гидры. Каждый отрубленный от чудовища кусок мармелада превращался в еще одного монстра — больше и злобнее. Они утаптывали заросли. постепенно тесня пиратов к кораблю. Еще немного и пострадает их плав-средство. А вот человек-растение уже куда-то пропал. "Может, пошел оплакивать павшие деревья?" - решила волшебница, пожав плечами. Она поискала глазами могучую фигуру. — Капитан, — позвала Чайковская. В ее лохматой голове созрел чудесный план и она очень хотела им поделиться. — На пару слов. — Знаете, капитан, почему-то, когда вы улыбаетесь, один глаз у вас веселый, а другой грустный-грустный такой. — Веселый — это искусственный, — то и дело оглядываясь на ухудшающуюся обстановку с мармеладными чудовищами, ответил Бинго-Бонго. — Давай, не съезжай с темы. — Наааадо же, и как вы... — Хорошо-хорошо, отдам я тебе карту. Давай уже свою "чудесную идею"! *** — Но капитан, вы обещали! — ныла Чайковская, ходя за Бинго-Бонго по палубе и надувая обиженно губы. Все закончилось ближе к местному вечеру. Они отплыли, оставив мармеладных монстров танцевать под музыку, льющуюся из заколдованного Чайковской капитанского патефона (она приметила его еще в первое посещение кабинета). Надо сказать, отрывал его Бинго-Бонго от самого сердца с трудом. Наверное от того и ходил сейчас мрачнее тучи. А может оттого, что не удалось планетой собственной обзавестись. На единственный остров планеты возвращаться не хотелось. — А обещания нужно сдееееерживать. — Верно, деточка, вот я и сдерживаю их. Изо всех сил. Не даю им свободы. Так что неча мне тут. Радуйся, что опять в чулан не посадил. А ну, мыром баш!