хочешь, я взорву все звёзды, что мешают спать?
23 октября 2022 г. в 00:48
— можно я у тебя волосы покрашу?
игорь едва не давится кофе, хмуря брови и переводя непонимающий взгляд на юлю, которая уже, кажется, подготовила ответы на все его незаданные вопросы.
— меня студсовет обещал выгнать из общаги, если я им еще раз «испорчу раковину», — пчёлкина закатывает глаза. — не нравится им покрасневшая керамика. как будто я эту раковину разбила, сломала, не знаю… ну, всего-то пару недель провисела красная, потом отмылась же, да кому это вообще мешает? в общаге люди спят, заваривают дошик и пьют водку, а не раковины разглядывают.
«вольчек» привычно ломится от уставших и голодных (и очень, раздраженно думает игорь, шумных) студентов. юля лениво ковыряет чайной ложкой пирожное, смотря куда-то вдаль и периодически взмахивая этой же самой ложкой во время своих возмущений. волосы у нее правда уже сильно выцвели, словно она сама скоро целиком побледнеет и исчезнет.
— может, они подумали, что это кровь? — совершенно серьезным тоном отвечает игорь, прочищая горло; нахуй я эту дрянь взял. — что ты только прикрываешься краской?
пчёлкина усмехается.
— тогда, дорогой мой, придётся тебе расследовать это дело, — она вдруг переводит взгляд на грома, поднимая брови. — и доказать мою невиновность.
«дорогой мой».
игорь нервно сглатывает, потирая ладонью шею.
— мне бы сначала доказать, что у меня диплом готов.
юля прыскает, зажимая рот рукой, едва успев проглотить кусок бисквита.
— а он что, до сих пор не готов?
гром сдвигает кепку на лоб, загадочно отпивая глоток из своего стаканчика.
— без адвоката разговаривать не буду.
— дурак ты, гром.
юля вздыхает, возвращаясь к своему пирожному, а гром с каким-то странным ощущением в грудной клетке осознает, как вдруг удивительно тепло для него звучит это её «дурак». он снимает кепку и, потянувшись к девушке, надевает убор ей на голову. кепка, оказавшаяся не по размеру, тут же съезжает аж до носа, и пчёлкина с наигранным раздражением поджимает губы.
— не быть мне таксистом, — она возвращает убор игорю, пытаясь поправить растрепавшиеся волосы, смотрясь в экран телефона вместо зеркала. — игорь, ну вот что ты сделал? у меня же расчески с собой нет.
— да какая разница, что у тебя там с волосами… — начинает игорь и осекается; какая разница, если ты и так красивая, юль.
игорю вдруг кажется, что у него температура, или что ему хорошенько ударили по голове. бред какой-то.
— большая разница, — передразнивает его девушка. — так можно?
чего? когда он успел потерять нить разговора?
— можно что?
— волосы покрасить, — юля недоумевающе сводит брови, разворачиваясь к нему. — у тебя что, как у рыбки, что ли, память?
— можно.
юля победоносно улыбается покрасневшими от тепла губами и вновь возвращается к пирожному, а игорю на момент кажется, что он совсем не понимает, как и почему работает мир вокруг него.
может, он правда где-нибудь стукнулся головой и не заметил.
***
юля приходит в четверг после шестой без всяких сил, но зато с полным косметическим набором. игорь даже не спрашивает, что у нее там за баночки-тюбики, просто молча пропускает в ванную, пытаясь прикинуть, насколько красным окажется старый кафельный пол душевой.
юля прикрывает дверь, только чтобы переодеться в старую футболку, плечи которой насквозь пропитаны алым, и какие-то спортивные шорты, и вновь распахивает её, застывая в проеме и смотря прямо на игоря:
— тебе что-то нужно? полотенце там… — гром поднимает бровь.
юля хлопает глазами.
— чтобы ты писал диплом.
— вот командовать тут мне не надо, — сурово произносит гром. — иди занимайся своей этой… ерундой.
юля в сдающемся жесте вскидывает руки, отступая обратно в ванную.
— как скажешь, гражданин начальник.
какая же она, блять, невыносимая, думает гром, нажимая кнопку включения на старом компьютере и открывая файл с выпускной работой.
строчка в документе, осветлитель для волос, «полная шляпа», вой сирен где-то вдалеке, юлин силуэт в узкой ванной, «акустический альбом», ещё одна строчка в документе, рубиновая краска, юлин голос, подпевающий «кукле колдуна», шум воды из-под крана, полотенце с красными пятнами, юля, юля, юля;
блять.
ему казалось, что он уже начинает жалеть о том, что позволил себе пустить её к себе домой, позволил себе не думать ни о чем другом, кроме как о её худых плечах, скрытых под мешковатой футболкой, и об обкусанных губах, которые он так и не…
— почти все, — юля появляется в узком проеме, и ей, в отличие от грома, даже не приходится нагибать голову. — только высушить осталось.
игорь молча протягивает ей фен, стараясь смотреть в экран ноутбука, а не на нее, но все буквы в документе внезапно складываются в одно-единственное имя.
юля.
что же ты наделал, игорь, что же ты, блять, наделал.
— есть хочешь? — вдруг подает хриплый голос гром, и поднимается со стула, когда юля кивает в ответ.
макароны — так себе идея как для поесть, так и отвлечься, но других вариантов не было от слова совсем. игорь ставит кастрюлю с водой на плиту и, подперев щеку рукой, пытается силой мысли заставить воду закипеть поскорее, но вода что-то его не слушается. когда гул фена где-то за спиной затихает, игорь со вздохом разворачивается и подходит к ванной, облокачиваясь на дверной косяк.
— ну, вот, — резюмирует пчёлкина, поджимая губы. — как новенькая.
юлины волосы вновь сверкают ярко-красным. она вертит головой, поддевая пальцами пряди, словно пытаясь найти какой-то изъян. игорь вдруг замечает, что кожа чуть выше скулы рыжит — и подходит прежде, чем успевает подумать. подушечка большого пальца проводит по виску; гром сам не знает, что только что сделал, но назад дороги уже не остается.
— это… не смоешь, короче, сейчас, — тихо говорит юля, удивленно смотря на игоря, но не отталкивая его. — через неделю сойдет, может быть.
игорь кивает и быстро отходит обратно за порог, засовывая руки в задние карманы джинсов. пиздец, пиздец, пиз…
— а сколько времени-то сейчас? — вдруг вспоминает пчёлкина, выводя их обоих из этого странного состояния нахождения в пяти сантиметрах друг от друга в ванной два на два в его старой квартире.
игорь вертит головой, пытаясь вспомнить, где телефон, но не вспоминает.
— часов девять, наверное, — он старается припомнить, когда последний раз смотрел на часы на ноутбуке. — я не знаю. не считал.
— пиздец, — юля вздыхает, собирая все свои принадлежности обратно в сумку. — поедим и поеду тогда.
в голове красными буквами-точками — юля юля юля юля юля юля юля юля.
гром кивает, выходит из ванной, останавливается, возвращается.
— можешь, ну… тут остаться. если хочешь. я на полу посплю.
пчёлкина поднимает голову, и ему вдруг кажется, что ее руки немного дрожат.
— я не хочу выгонять тебя с дивана.
гром парирует моментально.
— я не хочу, чтобы ты херачила в общагу по темноте.
— у тебя подушка вся красная будет.
— постираю.
— может не отстираться.
— это я переживу, юль.
(а если с тобой что-нибудь случится — нет).
юлины губы тянутся в неловкой улыбке; она касается ладонью взмокшей от пара шеи, смотря куда-то в пол.
— ладно.
игорь нихера не знает, что это такое, но ему вдруг кажется, что все органы у него внутри перевернулись вокруг своей оси.
— ладно.
она вдруг поднимает взгляд, прислушиваясь к чему-то, и смотрит ему прямо за спину.
— игорь, у тебя сейчас вода выкипит.
— блять, — гром оборачивается в сторону кухни и, вспомнив, тут же подбегает к плите.
юлин звонкий смех эхом отражается от стен ванной куда-то игорю прямо под ребра.