Красное худи, чёрное пальто

Нечеткое изображение, моя голова наполнена образами каких-то недавних событий, ощущение, что они очень значительны. Я сделала что-то очень полезное и важное, помогла человеку. Меня переполняет гордость, а также слегка эгоистичное желание, чтобы этот человек проявил свою признательность. Но я даже не могу вспомнить кто этот человек. Всё проясняется. Я оказываюсь на шумной улице возле высокого здания, рядом со мной стоит Невзоров в красном худи и черном пальто. Руки в карманах, на лице очаровательная лукавая улыбка. Я слышу его чуть небрежный, но почтительный голос: "Что ж, Татьян, правила приличия требуют, чтобы я вас отблагодарил, вы оказали неоценимую помощь для меня. Иначе я совершенно точно бы откинул копыта в вашей дыре под названием Дмитров". Я дико смущаюсь. Несмотря на то, что это я принимаю благодарность, я чувствую его властность над ситуацией, чувствую своё желание следовать за ним, чтобы не упустить ни секунды в его окружении, запечатлеть в памяти максимум его образа, слов и действий. Пытаясь не подать виду, твёрдым, но улыбающимся голосом говорю: "Так точно, Александр Глебыч." Он ухмыляется, показывает рукой в сторону улицы, сам направляется по тротуару, попутно кому-то звоня. После разговора оборачивается ко мне и заявляет, что мы сейчас с ним пойдём в кино в какое-то фешенебельное место. Я не очень рада такому исходу, всё же это место не для меня и буду только смущаться окружающих, если меня вообще туда пропустят. Он уверяет, что всё будет нормально, он позаботится о входе. Тут я даю заднюю и говорю, что я лучше ещё раз проеду на том вечернем поезде, где мне встретился Дэвид Теннант. Невзоров сильно огорчается, он раздосован и уязвлён, что я предпочла другое общество, тем более уже однажды пережитое мной. Всё это читается в его взгляде секунды две, а потом сменяется холодной решительностью: "Татьяна, я не считаю, что вам подходит краткое прикосновение к посредственному актёру под взгляды его жены, и это не обсуждается". Вдвоём с Александром среди множества людей, одетых по высшему разряду, неустанно бродящих с моноклем и всматривающихся в произведения искусства, мы оказываемся в частной картинной галереи. Несмотря на то, что она открыта к посещению для всех, я остро ощущаю внимательный неодобрительный взгляд старой дамы стоящей за ресепшеном возле закрытой стеклянной двери. По направлению к ней мы встречаем нескольких знакомых Невзорова, завязываются короткие дружественные диалоги. В эти моменты я стараюсь быть незаметной, следовать за его спиной, но он этого не позволяет, он совершенно не смущён моим присутствием и не боится обсуждения со стороны. Пока никто не видит, он кладёт руку мне на плечо, наклоняется к моему уху и шепчет: - Расслабься, среди этих людей нет места мещанству и кривотолкам. - А как же та дама, проедающая меня взглядом? Невзоров смотрит, куда я указываю глазами, выпрямляясь, улыбается и говорит: "Ну в каждой семье не без... Собственно нам туда", и направляется в сторону стеклянной двери. Оказавшись возле неё, Невзоров приветствует даму, та расплывается в подобострастной улыбке. Он прикладывает какую-то карту к устройству и проходит внутрь. Дама поворачивается ко мне и уже хочет явно шыкнуть на меня, но тут Глебыч у неё за спиной нажимает какие-то кнопки, из устройства вылезает карточка для прохода, и я быстро проскальзываю через стеклянную дверь. Подойдя к нему, сжимаю его протянутую руку. И мы сперва чинно, а затем убыстряясь несемся по тёмному коридору, попутно хохоча от собственного хулиганства. Плюхнувшись на два соседних кресла в кинозале, где уже начался какой-то фильм, смотрим друг на друга, всё ещё сжимая руки. Дышится тяжело и глубоко; явно пытаясь унять подходящую страсть задерживаем дыхание. Разум возвращается к обоим, но большие пальцы ещё массируют чужие ладони. Последние секунды прикосновений и понимающие улыбки. - Надеюсь, что не разочаровал. - О, это невозможно. "Невзоровские среды" всегда на одном дыхании, а вживую ещё лучше. - Большего дать не могу, - и он отнимает руку. - И не надо.