These are my feelings

Восход. Лучи солнца пробивались в окна старинного дома. Один из лучиков слегка коснулся бледной кожи девочки, которая невольно открыла глаза, пытаясь всем своим видом выразить презрение солнцу. Шарлотта лениво скинула с себя одеяло, глянула на мирно посапывающего брата и направилась к окну. Погода сегодня была слишком хорошей: солнце светило, небо без единого облачка, птицы поют… Лотти, закрыв все жалюзи в комнате, подошла к шкафу и достав оттуда своё синее платье, переоделась. Внезапно кольнуло сердце. Девочка нахмурилась. Ещё один недобрый знак. Что происходит? Подозрение чего-то не ладного поселилось в душе маленькой принцессы. Девочка незамедлительно решила проверить всё ли хорошо с её родителями, братьями. С Джорджем было всё ясно. Он всегда спал беспокойно. Часто ворочался во сне. Она, тихонько открыв дверь, дабы не разбудить брата, вышла в коридор. Пол тут же заскрипел. Что уж там пол, казалось, что весь дворец трещал по швам. Ощущение, словно и дом чуял какую-то беду. Комната Луи находилась на одном этаже с комнатой старших детей, поэтому девочка решила сначала проведать своего младшего брата, а затем пойти в комнату родителей. Завернув за угол, девочка уткнулась прямо в дверь, где обитал младший принц. Никакого шума не было слышно, но буквально через пару секунд, Лотти услышала плач малыша. Девочка быстро открыла дверь и ринулась к колыбельке. Луи бился в истерике, дрыгал ногами и руками. Даже медвежонок сидевший рядышком его нисколько не успокаивал. Взяв братика на руки попыталась его успокоить. И малыш действительно успокоился. Его сестра была похожа на маму, поэтому малыш притих и даже слегка улыбнулся сестре. Значит и Луи чувствовал какую-то беду. Шарлотта решила не оставлять брата тут, а пойти вместе с ним в комнату родителей. Спустившись по лестнице на этаж ниже, девочка и её брат оказались снова в длинном коридоре. Пройдя до конца коридора, она вновь уткнулась в дверь. Медленно повернув ручку двери, девочка открыла её, но в комнату заходить не стала. Она надеялась увидеть мирно спавших родителей, но вместо этого она увидела их с братьями няню — Френсис Джонсон. — С каких пор вы ещё и домработница? — очень недовольным голосом спросила принцесса, приподняв бровь. От неожиданности няня охнула, но тут же взяв себя в руки, повернулась к девочке и слегка улыбнулась. — Здравствуйте, Ваше высочество. Вы так тихо зашли, я и не услышала. Твой папа попросил меня здесь прибраться. — Мама не позволила бы вам этого. Ваша обязанность следить за нами, а не за вещами наших родителей. — отрезала Лотти. — Эм…видишь ли, — Френсис наконец оставила в покое кровать и теперь уже полностью развернулась к девочке. — Твоя мама тут больше не живёт и теперь все приказы отдаёт твой отец. — Что?! — глаза девочки расширились. Малыш на руках захныкал. Вот она — беда! — Твой папа, — замялась молодая женщина — Как бы так помягче сказать…выгнал её из дома. Она ушла рано утром, когда солнце только-только выходило из-за горизонта. Сожалею, что вы не успели попрощаться. — Мама бы по собственной воле нас так просто не оставила бы, — уверенно произнесла девочка, слегка повысив голос. — Видимо ты ошиблась, — усмехнулась няня. — А теперь пойдёмте все вместе завтракать. Давай сюда малыша, я переодену его. Шарлотта сделала несколько шагов назад, как только няня стала приближаться. Девочка прижала ребёнка к груди и недоверчиво глядела прямо в блестящие глаза светловолосой. — Вы не притронетесь ни к кому из нас. Никогда. Не смейте даже приближаться к моей и Джорджа комнате. Не смейте даже смотреть на дверь комнаты Луи. Я уже говорила вам «Добро пожаловать», верно? Вот, теперь точно, добро пожаловать, вы попали в ад, мисс Джонсон… — смерив презрительным взглядом свою няню, Лотти ринулась в свою комнату, крепко прижимая брата к груди. Где же теперь их мама? Куда же она делась? Вернётся ли она? *** Сильная боль в спине заставила женщину едва слышно застонать. Она чувствовала как боль в её сердце не стихает. Она сжигает сердце, заставляет его гореть в адском пламени, заставляет его тосковать, заставляет его умирать. Женщина медленно повернула голову в сторону. Под ней, внизу, под балконом, была мокрая листва, по бокам колыхались деревья. — Уильям… — хрипло прошептала Кэтрин, наблюдая за сгущающимися хмурыми тучами. Минуты и слёзы небес падают вниз на влажную почву. Кейт закрывает глаза и её слёзы сливаются с каплями дождя. Губы дрожат, душа умирает. Сердце разрывается. Небеса хотят помочь. Они хотят разделить эту участь вместе с несчастной. С той, которая осталась совсем одна. С той, которую без капли жалости выкинул погибать собственный муж. Просто выкинул как ненужную вещь. Словно они никогда и не любили друг друга, словно она была женщиной на одну ночь, с которой поиграли и выбросили как никчёмную безделушку. С той, у которой забрали то, чем она так дорожила. С той, у которой забрали детей. С той, которую лишили дома и дали приют для боли в её сердце. Три часа спустя Все тело заныло, как только, пока ещё Герцогиня, попыталась встать. Но встать надо было. Не могла она быть у родителей вечность. Рядом стояла маленькая сумочка, которую она обычно брала для того, что положить туда немного косметики, когда они с Герцогом вместе ходили в их любимый ресторан. Глаза вмиг покрылись слёзной пеленой. В сумке были деньги. Их было достаточно, чтобы прожить хотя бы неделю. Силы покидали её и Кэтрин хотелось упасть обратно на эту мокрую от слёз подушку и зарыдать. Закричать. Умереть. Но она не могла.