Pov: Женя
Мелькают ещё зелёные деревья. До учёбы остаётся две недели. Время, спотыкаясь, бежит в осень. Для кого-то это неощутимо совсем, но не для меня. Я бесцельно смотрю в окно автобуса, прокручивая в голове всё, что только могу вспомнить. Телефон в руках коротко вибрирует. В уведомлениях сообщение от Антона, в котором он обещает не опоздать и забрать меня из консерватории. Уголки губ на пару секунд приподнимаются в улыбке, а внутри что-то приятно шевелится. Я как подросток, который первый раз влюбился. Тот самый трепет внутри, то же самое предвкушение новой встречи, та же самая неловкость, которая не напрягает, не пугает, то же самое учащённое сердцебиение при каждом взгляде, при каждом его прикосновении. Я так давно это не испытывала, что где-то в сердце чувствуется едва заметная тянущая боль. Отвыкла. Взгляд снова устремляется в окно, о которое разбиваются крохотные капли начинающегося дождя. Сегодня меня ждёт долгое обсуждение программы на фортепианный конкурс. Последний раз я участвовала в конкурсе в начале четвёртого курса; а на конкурсе, который пройдёт в конце этого года, я выступала на третьем году обучения в консе. Тогда это был тотальный провал. Поклонившись, я немедленно покинула сцену. Это позор – дойти до финального тура и так отвратительно сыграть. Я облокотилась на стену, тяжело вдыхая каждую частицу воздуха. - После завершения конкурса жду Вас в пятой аудитории, Евгения, - на лице Яковлева читался только гнев. Он возлагал на меня большие надежды. Много кто возлагал на меня надежды. Я их с мастерством не оправдала. Впредь, что бы у меня не происходило в жизни, я никогда не покажу это на сцене. Никогда больше. Если я выступаю перед людьми, если на мне лежит огромная ответственность, я должна сделать всё, чтобы достойно показать себя и никого не подвести. В ответ я слабо кивнула и ещё несколько минут стояла у стены, пока Яковлев обсуждал что-то с другими преподавателями, чьи ученики тоже участвовали в конкурсе. Мне до истошной боли в груди хотелось разрыдаться прямо за кулисами, но сейчас нет на это времени. - Евгения, заходите, - в свою любимую аудиторию – как к себе домой. – Так, в октябре играем второй концерт Рахманинова. Ноты возьмёте в нашей библиотеке, свои распечатанные я не могу найти - вероятно кто-то из студентов их так и не вернул. Теперь конкурс. В сентябре пройдёт отборочный тур. Как обычно, нужно будет записать видео. Здесь полагайтесь на свой вкус, Евгения, выбирайте то, в чём уверены. Единственное условие - программа не более двадцати минут. Идём дальше, первый тур...***
На улице моросил мелкий дождь, отчего по воздуху разносился запах мокрого асфальта. Антона пока не было, поэтому я села на скамью, параллельно обдумывая, что нужно уже начинать готовить на конкурс, а что можно отложить. Как я буду выживать в грядущем семестре - мне пока неясно. Во-первых, в конце сентября начнётся отборочный тур на конкурс. Это значит, что уже сейчас нужно подобрать произведения, а затем должным образом подготовить их. В конце октября намечается наш, консерваторский, концерт, где я играю второй концерт Рахманинова. А бонусом ко всему этому - экзаменационные произведения, которые пока не утверждены, но это не отменяет то, что мне и их нужно прогонять. Из размышлений меня вытянул прекратившийся, наконец, дождь. Я оглянулась по сторонам и продолжила болтать ногами, как маленький ребёнок, перебирая в руках подаренный кулон. Через минут десять Антон написал, что он уже на месте. Я встала со скамьи, глазами выискивая мужчину. Увидев его, мне почему-то захотелось рвануть с места и с разбега броситься в крепкие объятия. А почему бы не сделать это? Вдох. Секунда. И я уже бегу к Антону с распахнутыми руками. Он явно такого не ожидал, но нахмуренное лицо быстро сменилось заливистым смехом и широкой, очаровательной улыбкой. Теперь и Антон бежал мне навстречу. Казалось бы, мы такие взрослые люди, а ведём себя так по-детски. И мне это нравится – иногда чувствовать себя маленькой девочкой и видеть, как человек рядом подхватывает твою волну. - Привет, - я крепко обнимаю Антона, он ещё крепче обнимает в ответ. - Привет, - невесомо водит рукой по спине, отчего по телу разливается тепло. - Как дела в консерватории? - Всё хорошо. Мне утвердили программу на конкурс. А ещё нужно забрать Рахманинова в библиотеке. - Так он не умер? - мужчина усмехается, а я отстраняюсь от него. - Нет конечно. Он жив в наших сердцах. Сходим в библиотеку? Она здесь рядом. - Давай. Я давно не был там. Последний раз, может, на первом курсе университета.***
Через полтора часа мы были уже у меня дома. Я помыла руки, достала из сумки и убрала концерт Рахманинова и еще пару произведений, которые возьму на конкурс, и поставила чайник, усаживая мужчину за стол. - Антон, как всегда, важный вопрос: какой чай будешь? Хочешь облепиховый? У меня свежая ягода есть. - Хочу. Кстати, что за конкурс? Когда он пройдёт? - Всероссийский музыкальный конкурс. Осенью будет отборочный тур. Затем участникам высылают приглашение, и в декабре состоится первый тур. - Звучит круто. Там можно будет присутствовать? - В прошлый раз, когда я выступала, можно было присутствовать на заключительном туре. Как будет в этот, я не знаю, но потом обязательно тебе всё расскажу. Я разлила чай по кружкам и достала всякие вкусности. В квартире заметно потемнело - на небе сгустились тучи и поднялся ветер. Вот-вот снова начнётся дождь, только на этот раз сильный. Я включила свет и присоединилась к Антону, который уже поедал печенье и что-то тихо говорил себе под нос. - М-м, Жень, у тебя самый вкусный чай, - мне казалось, что пройдёт ещё пару секунд, и Антон от удовольствия замурлыкает, как довольный кот, устроившийся на коленях хозяина. - Спасибо, мне, как жуткой любительнице чая, это приятно слышать, - я сделала небольшой глоток, не сводя с Антона глаз. Сейчас он такой домашний и уютный, что я не могу сдержать улыбку. - Ты чего? - спустя минуту мужчина замечает на себе мой взгляд и растерянно смотрит. - Ничего, - я тянусь к губам Антона, чтобы стряхнуть пару крошек. Но на самом деле я просто ищу повод, чтобы прикоснуться к нему лишний раз. На щеках мужчины мгновенно разливается румянец, он освобождает руку от кружки и переплетает свои пальцы с моими. – Придёшь на концерт в консерваторию? В конце октября, точной даты пока нет. - Я постараюсь, - Антон оставляет робкий поцелуй на губах. Кажется, теперь я превращаюсь в довольного кота. – Ты будешь сольно играть или с оркестром? - С оркестром. Там будет четвёртый и пятый курсы. Студенческий концерт, можно сказать. - Звучит круто. Я постараюсь освободить день, чтобы прийти. - А хочешь я что-нибудь сыграю? - Конечно! - Идём, - я беру Антона за руку и веду в комнату. - Вау, у тебя тут так красиво, - мужчина осматривает комнату, останавливая взгляд на полках с наградами. - Сколько конкурсов у тебя на счету? - Не знаю, довольно много. Я почти каждый год где-то участвую. Иногда по своему желанию, иногда не совсем, - я села за инструмент, открывая его крышку. - Садись на диван. Мы начинаем увлекательное путешествие в мир музыки, - усмехнулась я. По железным карнизам начал бить дождь. Я положила пальцы на клавиши, приготовившись играть вальс. Было слышно, как Антон дышит, чувствовалось, как он смотрит. Я на секунду замерла, мыслями возвращаясь в своё прошлое и даже не замечая, как начинаю играть.9. Евгений Дога – Вальс из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь» (piano cover)
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна — среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль — моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль — моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
Белла Ахмадулина
О, мой застенчивый герой
1960 г.
Пока ноты бегут друг за другом, по моим щекам катится слеза. Я так старалась всё забыть, что потеряла способность доверять, не сомневаться. Безответственно скрыла всё за семью печатями и решила никогда не доставать. А что толку-то? Эти воспоминания растопили своим ядом все замки, которые я тщательно подбирала, и теперь они медленно выползают из «ящика Пандоры», чтобы словно шипы терновника, изувечить меня вновь. Я чувствую, невыплаканные ещё тогда, почти два года назад, слёзы совсем скоро, словно вода, отошедшая от берегов, вернутся волнами цунами. Долго думала, что всё уже позади. Я смогла, я прошла через это. Нет, это ложь. Я притворилась, что мне удалось справиться с этим. Нет-нет-нет, эта рана настолько глубокая, что спустя столько времени не может зажить. Настолько сильно погружаюсь в свои мысли, что замедляю темп вальса, а глаза смотрят в одну точку перед собой. Так, это нужно прекращать. Ничего плохого не случилось. И не случится. Мне нужно довериться Антону, а иначе в чём вообще смысл? Может, попробовать ему рассказать о своих переживаниях? Но мне боязно это делать. Возможно, немного позже я смогу это сделать. А вообще нужно держать слова Леры в голове. «Я уверена, что у него только хорошие намерения. Просто чуть-чуть подожди, и тогда ты все поймешь и примешь верное решение». - Это очень красиво, Жень, - мужчина тихо вздыхает, как только я убираю пальцы с клавиш. - Спасибо, Антон, - я сажусь рядом на диван и кладу голову ему на плечо. По крышам и карнизам беспрестанно бьют капли дождя, воет ветер. – Погода совсем испортилась. - Осень скоро, - наступает недолгая пауза. Каждый думает о своём, и обоим неведомо о чём именно. – Не хочешь к нам на «Импровизацию» заскочить? 5 сентября будем снимать. - Конечно хочу, - я сразу оживилась после предложения Антона. Если бы два месяца назад меня позвали на это шоу, я бы не согласилась пойти, но сейчас... – Там же будут Арсений, Дима, Серёжа. Они классные импровизаторы. - Только они? - Антон с наигранным недоумением посмотрел на меня. - Ну да. А что, кто-то ещё есть? - Ах, вот как? - мужчина сделал руки в боки и сердито насупился. – Да я, между прочим, артист больших и малых импровизационных сцен. Меня знает весь мир! - Они классные импровизаторы, а ты - лучший, - Антон довольно усмехнулся, а я снова улеглась на плечо, обхватывая его руку. - А можно мне тоже что-нибудь сыграть? Я, конечно, не музыкант, и даже не учился в музыкальной школе, но прям так и тянет попробовать. - Конечно можно. Антон встаёт с места и садится на банкетку, потирая руки. Я встаю сзади и жду, что же он будет играть. Мужчина аккуратно кладёт пальцы на клавиши и после нескольких секунд начинает играть саундтрек из фильма «Интерстеллар». - Я знаю только этот отрывок, Позов меня ему научил, когда в тур ездили год назад. - Хочешь мы с тобой в четыре руки что-нибудь разучим? Антон быстро согласился на эту авантюру, но уже спустя несколько тактов пожалел об этом. Для игры мы взяли пятый венгерский танец Брамса (в упрощённой версии, конечно). Я смеялась почти не переставая от того, как Антон, каждый раз совершая ошибку, запрокидывал голову назад и сквозь зубы проклинал инструмент. - Этот палец поставь сюда, и тебе будет легче играть следующий аккорд, - я переставляла его пальцы на нужные клавиши и поправляла расположение рук. - Поверь мне, тут дело совсем не в пальцах, - усмехнулся Антон. – Ты меня, конечно, извини, но это инструмент для пыток. Несмотря на сложность, мужчина не намеревался сдаваться. За два часа у нас получилось выучить четыре строчки. На протяжении всего разучивания Антон много шутил. Настолько много, что у меня сильно разболелись скулы от непрерывного смеха. Мы дурачились, веселились, играли, разговаривали, разбирали ноты, снова смеялись и шутили. За окном перестал лить дождь; серые, неприветливые тучи рассеялись; лучи уходящего неспеша за горизонт солнца окутывали собой дома, машины, людей. Перед уходом я ещё раз заварила чай. Мы расслаблено и непринуждённо посидели и поболтали. После того, как Антон уехал домой, я села разбирать концерт Рахманинова. Да, мне придётся с ним помучаться, но деваться некуда. Все ужасные воспоминания, которые нахлынули на меня во время вальса, на время исчезли. Хотя хотелось бы навсегда. Я спокойно отыграла несколько страниц, а после душа легла спать, стараясь ни о чём не думать.Дождь в лицо и ключицы,
и над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
словно шторм с кораблем.
То ли будет, другое…
Я и знать не хочу -
разобьюсь ли о горе,
или в счастье влечу.
Мне и страшно, и весело,
как тому кораблю…
Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.
Белла Ахмадулина
Дождь в лицо и ключицы
1955 г.