Мой кошмарный друг

Глава двенадцатая «Жестокие перемены» 30 ноября 2019 года Дождевые капли ровным строем стекали по оконному стеклу, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Я сидела за столом, силясь выучить параграф к завтрашнему дню. Отчаянно повторяя одну и ту же строчку раз за разом, я вздрогнула. *раздался страшный грохот, который пробежался по всей квартире и эхом раздался в моих ушах* -«Боже, что это?» -мое сердце стучало как проклятое, казалось оно вот-вот оставит грудную клетку и побежит впереди меня. В моей памяти совершенно не отложилось каким образом я добралась до комнаты бабушки. Повернув дверную ручку с такой силой, что стало больно я вбежала в комнату. Над моим сознанием нависла белая пелена, голова кружилась, а желудок готов был вывернуться наизнанку от увиденного. На мятой постели в луже ало-коралловой крови лежала бабушка. На ее уже истерзанной временем кофте зияла дыра на уровне груди, выцарапанная то ли когтями, то ли чем-то острым наподобие канцелярского ножа. Сердца внутри раны не было, были видны порванные сухожилия и голые мышцы. Лицо пожилой женщины не выражало никаких эмоций, оно будто застыло как каменная статуя и теперь больше никогда не станет прежнем. Комната бабушки граничила с балконом, и я увидела, как темная худощавая фигура все с теми же лазурными глазами стоит возле перил и немного склонив голову вправо смотрит на мою реакцию. Я отвернулась и забилась в угол, в следующую секунду его там уже не было. Горячие с привкусом соли слезы катились по моим щекам, сквозь них я не видела ничего кроме своего горя. Я скатилась по стене на пол, я задыхалась, моя голова была готова взорваться от напряжения. Каждая мышца моего тела была натянута как струна. Острая боль пронзила каждую клеточку моего организма. Я начала бить руками о стену и просто кричать. Кровь стекала по моим костяшкам вниз к запястью и каплями собиралась на полу. Обессиленная от бесчисленного количества ударов я в беспамятстве рухнула на пол, комната закружилась в разные стороны. -«Кажется я начинаю сходить с ума»-меня накрыла густая холодная безвременная тьма. Звуки скорой помощи неумолимо приближались с каждой секундой. Я совершенно не помнила, как заставила себя набрать номер и ответить медицинскому сотруднику хотя бы на несколько простых вопросов. Когда врачи ворвались в комнату я все также в беспамятстве сидела на полу с синими от бесконечных ударов и потери крови мертвенно-бледными руками. К моему носу поднесли жгучую, но бодрящую смесь на салфетке, по-видимому спирт, подняли на ноги и помогли выйти из комнаты. По моим беспомощным попыткам понять сколько прошло времени нельзя было судить был ли на улице день или давно стемнело. Часы мерно тикали вне поля моего зрения и ужасным эхом отдавались в моей крошечной черепной коробке, в ушах еще шумело, я смотрела перед собой, но не видела абсолютно ничего. Мое тело онемело и не подавало абсолютно никаких признаков живого человека. Я была в состоянии коматоза и совершенно не хотела больше никогда возвращаться к реальности. Совершенно забыла кто я и где нахожусь. Хотелось забыться. -«Кира, мы понимаем, как вам сегодня тяжело, но вы должны ответить нам на все вопросы. Так как ваши родные погибли, а биологический отец не выходит на связь, мы вынуждены вам сообщить, что теперь вы находитесь под опекой государства. Нам нужны сведения о....» Слова, как жирные тараканы расползались в разные стороны, и мне не то что ловить их, а понимать, что они существуют было тошно. Стена, поклеенная старыми крафтовыми обоями, была единственным убежищем для моих глаз, чтобы не смотреть на убогого худощавого человека в старом потертом пиджаке со странным названием "fliz". Мужчина был похож на дождевого червя и чертовски сильно излучал запах плесени. Постоянно поправляя разбитые с одной стороны очки, он то и дела сплевывал на палец, чтобы перевернуть страницы своего блокнота. Искоса и с явным пренебрежением он уже считал меня детдомовской, поэтому даже не пытался вызвать у себя хоть каплю сочувствия. Единственной вещью в мире, которая могла заставить его что-то ощутить, являлась долларовая купюра размером не меньше трех нулей позади. Темп нашего диалога шел семимильными шагами, а иногда и вовсе прекращался. После всех формальностей, меня перевели в детский дом неподалеку от моего уже бывшего жилища. За мной пришла очень миловидная женщина лет сорока пяти в синей юбке карандаш и в блузке цвета ванильного пломбира. Проходя по коридорам "нового дома" я ощутила, что значит улавливать взгляды спиной. Маленькие пары детских глаз, карие, голубые, зеленые, серые, пристально наблюдали за каждым моим движением, пока я не приблизилась к дверям своей комнаты, под номером 113. Дверь со скрипом, напоминающем крик подыхающей в лесу птицы, отворилась и я шагнула внутрь.