Поцелуй сквозь время

Темная магия окутывала Тома, идущего по коридорам Хогвартса. Она потрескивала вокруг него в угрожающей ярости, и с огромным усилием он постарался контролировать ее. Не стоило натыкаться на профессоров, когда он находился в таком состоянии. Садистский восторг пронзил его, когда он вспомнил, как его рыцари съежились от страха. Это послужит им на пользу. Они были на седьмом курсе, время оправданий прошло. Том шел по коридорам, поправляя на ходу безупречный воротник своей школьной формы. Его планы воплощались довольно удачно. Так много прогресса было достигнуто с тех пор, как он пришел в школу безнадежным сиротой, практически магглом. С тех пор Том узнал о себе гораздо больше и поставил перед собой высокие цели. Будущее дает бесконечные возможности, и он позаботится о том, чтобы никто и ничто не стояло у него на пути. Том чувствовал угрозу каждой клеточкой своего существа, это чувство опутывало его с головы до самых ног. Если бы земля была разумной, камни, по которым он ходил, вероятно, почувствовали бы силу клятвы, которую он дал. Сам замок, несомненно, тоже мог это почувствовать. На один безумный момент, когда Том обошел коридор и был грубо притянут назад, он подумал, что Хогвартс действительно услышал его. Один взгляд вверх подтвердил то, что он уже знал; омела Хогвартса спонтанно выросла на потолке во всей своей праздничной красе, эффективно приклеив его к месту. Недовольно прищурив глаза, он посмотрел вперед, лениво гадая, с кем он окажется в ловушке. Скорее всего, Олив. У девушки действительно был талант находить его под омелами. Или, может быть, она усвоила свой урок и будет держаться подальше — он убедился, что в прошлый раз поцелуй был болезненным и наказывающим, надеясь отпугнуть раздражающую дурочку. Кем бы ни была ведьма, он надеялся, что это не займет много времени, у него было довольно много дел. — Чертова Хельга Хаффлпафф и ее чары, — пробормотал он себе под нос. Когда он смотрел в коридор, желая, чтобы его партнер поторопился, коридор, казалось, необъяснимо сужался и расширялся, будто изгибаясь. Эффект вызвал у него головокружение, и его желудок внезапно сжался от тошноты. Зрение Тома затуманилось, когда замок, казалось, слегка расплывался, и он вспомнил о прошлом, когда он задавался вопросом, может ли быть замок разумным. У него был краткий момент, когда Том подумал, что ему можно уйти, прежде чем ведьма, казалось, появилась из ниоткуда, стремительно идя по коридору, после чего она столкнулась прямо с ним, уронив их вещи на пол. Странные движения в его глазах прекратилось, и коридор казался каким-то более светлым, хотя и оставался крепким. — Смотри, куда идешь, неуклюжая девчонка, — сказал он с рычанием, наклоняясь, чтобы поднять упавшие книги. Ведьма, гриффиндорка, с отвращением отметил он, наклонилась, чтобы помочь ему. — Прости. Я тебя не видела. — Она собиралась дотянуться до его дневника, но Том быстро выхватил его. — Ты появился из ниоткуда. Они оба выпрямились, и Гермиона подарила ему извиняющуюся улыбку. Он был на мгновение поражен, обнаружив, что не узнал ведьму — как, во имя Салазара, это могло быть? Ее каштановые волосы в беспорядке падали дикими кудрями вокруг ее лица, жалкая заколка дерьмово выполняла свою работу, удерживая все это вместе. Ее глаза были широко раскрыты и выразительны — глубокие омуты шоколада. Ее кожа была безупречной, за исключением россыпи веснушек, украшавших нос, шея была длинной и изящной. Действительно, она была довольно симпатичной. Возможно, надоедливая омела была не такой уж и плохой вещью? — Ты на пятом курсе? — Спросила она, любезно улыбаясь. — Кажется, я не видела тебя раньше. Пятикурсник? У ведьмы было желание умереть? — Мне будет восемнадцать через неделю, — сообщил он ей довольно решительно. — О. — Она в замешательстве нахмурила брови. — Я думала, что знаю всех слизеринцев седьмого курса. Неважно. Я бы осталась и поболтала, ты кажешься милым, но мне нужно кое-что доделать в библиотеке. Гермиона сделала один шаг в сторону, и ее с силой оттащили чары омелы. Том самодовольно ухмыльнулся, увидев хмурое выражение, появившееся на ее лице. Она вопросительно посмотрела на него, и он указал на потолок. Она подняла глаза, а затем быстро посмотрела на него, ее щеки пылали. — О. — Произнесла Гермиона снова. Затем ее глаза прошлись по его фигуре, голова склонилась набок, и она прикусила губу, смело оценивая его. Он действительно мог чувствовать жар ее взгляда, и это вызывало у него самые странные чувства. Том возмущенно фыркнул. — Прости. — Она смущенно опустила голову. — Я просто очень-очень удивлена, что не видел тебя раньше. — Все в этой школе меня знают — я Главный староста, — он был вынужден напомнить ей. Ее глаза расширились, а дыхание, казалось, полностью остановилось. — Главный староста? — Очевидно, глупая девчонка. Гнев вспыхнул в ее глазах, и она указала на красный значок на своем джемпере. — Я главная староста девочек. — Она вызывающе подняла брови. — Так что, как видишь, ты никак не можешь быть старостой мальчиков; я бы точно знала тебя. Сохраняя непроницаемое выражение лица, он осмотрел значок, смело украшающий ее отвлеченно облегающую форму. Это был значок старосты красного цвета, что означало Гриффиндор — ясно, как день. — У нас нет главной старосты в Гриффиндоре. — Он сцепил пальцы, озадаченный невозможностью того, что он видел. — Миранда Диггори — староста, она из Хаффлпаффа… Гриффиндорка покачала головой. — Я знала Диггори, но не Миранду. — Она посмотрела на него поверх длинных ресниц. — А как тебя зовут? Помимо того, что ты самый грубый слизеринец, с которым я сталкивалась, я не знаю от Адама. — От... Адама? — Магловское выражение. — Ты магглорожденная, — усмехнулся он ей. Она закатила глаза. — Я понимаю, что здесь происходит. — Она указала на его униформу. — Архаичная школьная форма, устаревшие взгляды…ты какое-то привидение из прошлого. — Я не призрак, — закипал он. — Хорошо, тогда могу я узнать твое имя? Он скрестил руки на груди, его слизеринская натура вселила в него желание ничего не рассказывать странной ведьме. — Нам придется поцеловаться, если мы когда-нибудь надеемся выбраться из этой ловушки, конечно. Мы можем узнать имена друг друга? — Ты первая, девушка из будущего. Она немного поколебалась, прежде чем дать ему ответ. — Гермиона, — просто ответила она. — Гермиона, — он попробовал имя на языке. Оно подходило ведьме. — Теперь ты. Мерлин, какая она властная. — Том. Гермиона застыла, поскольку имя, казалось, необъяснимым образом вызывало в ней страх. Осознание появилось в ее темно-коричневых глазах. Том был в восторге от этого. В ее глазах промелькнул целый спектр эмоций, начиная от ужаса, заканчивая решимостью. — Ты меня знаешь. — Это было утверждение, а не вопрос. Она кивнула, в ее глазах горело отвращение. — Я должен стать довольно великим волшебником. — Давай я просто скажу, что в будущем твоя привлекательность тебя покинет, — сообщила она ему довольно прямо. Он не был в восторге от новостей. Была ли она намеренно вводящей в заблуждение или искренней. По самодовольному выражению ее лица он заподозрил последнее. Том всегда уделял большое внимание гаданиям. Пророчества были возможностью заглянуть в будущее, и он ценил проницательность. Эта ведьма может быть всем этим и даже больше — с правильным уговором. Он решил проявить немного очарования. — Похоже, мы начали не с той ноги, милая, — сказал Том вкрадчиво. Она проницательно прищурилась. — Какая невероятная возможность для нас обоих. Редкий шанс для тебя заглянуть в прошлое, а для меня заглянуть в будущее. — Соблазнительный, как дьявол. — Она покачала головой, сжимая ткань своей юбки так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Я так не думаю, Риддл. Ты не вытянешь из меня ни слова. Сменив тактику, он попытался использовать логику. — Я всего лишь призрак, помнишь? Внезапно она схватила его за лацканы мантии и с силой притянула к себе, прежде чем Том успел объяснить, что происходит. Шоколадные глаза столкнулись с темно-синими. — Давай покончим с этим, хорошо? — Она наклонилась вперед, крепко прижимаясь губами к его губам. Том на мгновение был ошеломлен резкой переменой. Его гнев был вызван ее немедленным отказом — женщины всегда были беспомощны перед его чарами. Они словно таяли в его руках, ему нужно только взглянуть на них и тепло улыбнуться — девушки делали все сами. Но эта ведьма была загадкой. Ее губы были теплыми и податливыми — на вкус они напоминали чай с корицей и апельсины. Его руки обхватили ее за талию. Она чувствовала силу под его пальцами, Том был готов поспорить на каждый его галеон, которым он владел, что эта ведьма умеет пользоваться серьезной магией. И черт его побери ...если это не заводит. Он внезапно почувствовал, как начинает возбуждаться, осознавая каждое ее движение. Гермиона вырвалась, раздраженная, когда заметила, что омела не освободила их от заклинания. — Это должно было сработать, — пробормотала она себе под нос. — Ты недостаточно стараешься, милая. — Его голос был хриплым, а ее глаза, заметно потемневшие, опустились при звуке его голоса. — Подумай о том, сколько усилий ты должна приложить к учебе, будучи старостой и все такое. Если бы ты только направила часть своих умственных способностей на свои поцелуи... — Ты прав. — Она бросила свои книги, и Том последовал ее примеру. Запустив пальцы в его волосы, она притянула Тома обратно для еще одного жгучего поцелуя, облизывая его губы и требуя входа. Он немедленно согласился, желая исследовать ее рот и попробовать больше ее изысканного вкуса. Их языки переплелись, грубо раздвинулись, а затем снова столкнулись в битве воли. Том использовал свою хватку на ее бедрах, чтобы крепче прижать ее к себе, прижимая мягкие изгибы к себе, наслаждаясь ощущением того, как их тела почти слились. Ее ногти царапали его кожу головы, вызывая у него приглушенный стон. Слегка раздраженный эффектом, который она оказывала на него, он схватил ноги Гермионы и закинул их себе на талию, хитро ухмыляясь, когда стон вырвался из ее рта. — Вот так хорошо, милая, — прошептал он, позволяя своим губам оторваться от ее губ и спуститься вниз по ее шее. — Я хочу услышать, как ты издаешь эти звуки. Она всхлипнула, когда ее руки оставили его волосы, чтобы резко схватить его за плечи. Как он хотел освободиться от чар ограничения. Ему нужно было больше прикосновений. Том прижал бы ее к каменной стене и сделал с ней все по-своему. Ей удалось разжечь в его венах огонь, более мощный, чем Адское пламя. Сиськи Цирцеи, ведьма была чертовски горячей. Том должен был догадаться, что она будет такой дикой и неистовой. Возможно, он встретил в ней свою пару? Конечно, нужно просто немного потянуть время. Ни одна другая ведьма не заставляла его чувствовать себя и вполовину таким отзывчивым. Странное головокружительное чувство охватило его желудок, и это заставляло Тома думать о сумасшедших вещах. Его чувства затуманились, когда он вырисовывал дразнящие круги вдоль ее бедра, ломая голову над тем, как он мог бы немедленно перейти на следующий уровень. Он почувствовал, как что-то легкое коснулось его шеи, а затем плеча. Черт возьми, омела. Чары начали разрушаться. Он снова начал видеть студентов, бродящих по коридорам, некоторых он знал, а некоторых нет. Они были в подвешенном состоянии, казалось бы, невидимые сейчас, когда на нее упал лепесток омелы. Ее глаза распахнулись, Гермиона тоже все поняла. Том осторожно поставил ее на пол, но не отпустил. — Какой сейчас год? Она покачала головой, сжав дрожащую челюсть. — Скажи мне, — потребовал он. — Я не могу, — пробормотала она, прерывисто дыша. — Разве ты не хочешь, чтобы я нашел тебя? — Тебе нельзя доверять. — Она быстро отвела взгляд, не желая, чтобы он видел ее сияющие глаза. Том почувствовал, что его сила угрожает выйти наружу. Она угрожающе потрескивал вокруг него. Он не хотел терять ведьму. С огромным усилием Том восстановил контроль. Он быстро потянулся за книгами, свитками и перьями, лежащими на полу, и протянул ей ее. — Расскажи мне что-нибудь, все, что сможешь, о будущем. Она посмотрела на него серьезными глазами. — Твое будущее будет мрачным. С этими словами последняя ветка омелы упала, и чары были разрушены. Она растворялась, прежде чем, наконец, полностью исчезнуть. Коридор растягивался и изгибался, и Том обнаружил, что смотрит в пустое пространство, а вокруг него суетятся ученики. Мрачным. Такого никогда не случится.

***

Гермиона все еще чувствовала призрачный поцелуй на своих губах. Милая Моргана, но парень умел восхитительно целоваться. Она мысленно встряхнулась. Чему, во имя Мерлина, она позволила случиться? Какой, черт возьми, у меня был выбор? Как только она увидела, что стены коридора сдвигаются, Гермиона поняла, что что-то не так. Конечно же, она столкнулась с разъяренным волшебником всего через несколько секунд. Она была на мгновение сбита с толку, полагая, что перед ней студент, с которым Гермиона никогда раньше не сталкивалась. Возможно, пятикурсник, потому что, конечно, он не мог быть моложе, но он не мог быть и старше, потому что гриффиндорка знала шестой, седьмой и восьмой курсы. И все же она упустила возможность поверить в это. Ее быстрая оценка надменного волшебника была неправильной. Когда он указал на омелу, Гермиона с ужасом поняла, что ее первоначальной реакцией было волнение. Ей не составило труда признать, что волшебник перед ней был прекрасным образцом юноши, с его сильной точеной челюстью и темно-синими глазами, которые опасно блестели. Его капризные губы сочились чувственностью, и он выглядел, как аристократ, чертов чистокровный принц. Его волосы были темными, как перья ворона, и она сразу подумала о том, чтобы запустить в них пальцы. Его плечи были широкими, хотя тело было гибким. Она думала, что он может играть в квиддич с таким телосложением. Гермиона задавалась вопросом, как, во имя Мерлина, она могла не замечать его уже четыре месяца. Конечно, все это достаточно скоро обрело смысл. Все в этой школе знают меня — я Главный староста. От этих слов по ее телу пробежал холодок. С ее стороны потребовалось немного больше анализа, но она довольно быстро поняла, кем на самом деле был Том в мантии Слизерина из прошлого. Она застряла под омелой с Томом-кровавым-Риддлом. Подросток, который вскоре станет Темным Лордом, которого она помогла победить всего несколько месяцев назад. Они все еще восстанавливали некоторые аспекты школы и территории, но она открылась 1 сентября, и Гермиона вернулась на восьмой год, поскольку пропустила седьмой. «Все будет хорошо, никто никогда не должен знать об этом. В любом случае, он был всего лишь призраком. Теперь он мертв.» Несмотря на ее обоснование, часть ее сожалела, что молодого и мужественного мальчика больше нет. Для гениального волшебника все могло сложиться совсем по-другому. Пробираясь к лестнице, она заметила своих друзей. — Гарри! Рон! — весело позвала она их, помахав рукой, чтобы привлечь их внимание. Двое гриффиндорцев остановились, и Гермиону сразу же охватило странное, холодное чувство. Ее друзья нахмурились, и она заметила, как волосы Гарри были убраны с лица — шрама не было. Она побледнела. — Привет, Грейнджер, — он доброжелательно улыбнулся, но его лицо выглядело слегка озадаченным. Рон вообще ничего не сказал, и оба мальчика быстро спустились по лестнице, забыв подождать ее. Ведьма стояла в шоке. Она посмотрела на свои ноги, пытаясь понять, что произошло, и тогда она заметила галстук Равенкло под ее джемпером. Гермиона замерла при виде этого. Она прижала книги к груди, к своему ужасу заметив в руках дневник, который, безусловно, принадлежал не ей. Грейнджер все еще смотрела на него, когда почувствовала, что кто-то подошел сзади и схватил ее за талию, целомудренно целуя в щеку. — Привет, милая. — Голос ни с кем нельзя было спутать. Она посмотрела с трепетом в глазах, но уже знала, что это был он. — Том, — робко произнесла она. Он ухмыльнулся, но затем все веселье исчезло с его лица, сменившись открытым любопытством. — Это тот день, когда мы наверстаем упущенное, девочка из будущего? — Он принял ее молчание за согласие. — Я так рад. Другая версия тебя была ужасно скучной. Не волнуйся, ты все еще Староста девочек. — Когда... как? Он указал на дневник, который она все еще сжимала. — Когда я подсунул тебе частичку себя, я смог определить год и вернуться к нему. Я пошел в школу 1 сентября вместе со всеми вами; я так ценю образование. Сильно ли все изменилось с 1997 года, который вы знали? Я не смог это выяснить. Подумал, что мне нужно подождать до праздников, прежде чем мы снова встретимся. — Они просто позволили тебе пойти в школу? Кобальтово-синие глаза пронзают ее насквозь. — Ты знаешь, что я могу быть очень убедительным. Они очень сочувствовали пропавшему Старосте, который случайно путешествовал во времени. — Ты сказал 1997 год, но сейчас 1998 год. Я была на восьмом курсе, после войны. Он нахмурился. — Нет, сейчас 1997 год, мы на седьмом курсе. — Том испытующе посмотрел на нее. — Подойди, милая. Тебе нужно многое мне рассказать. Я хочу услышать все о твоей старой временной шкале. Беспомощная, чтобы отказать ему, Гермиона позволила Риддлу отвести ее в ближайший класс, чувствуя головокружение от бурных чувств, которые угрожали утопить ее. Казалось, что безобидный поцелуй, который совершился полвека назад, был не таким уж безобидным.