years

      Легкая музыка разносилась из-под пальцев седого мужчины, держащего на колене изгиб желтой гитары. Каштановые волосы раздувал ветер, а на глазах собирались слезы.       Ей всегда было тяжело переносить музыкальную терапию. Гитарные мелодии слишком сильно напоминали ей об отце. Она смотрела на окружающих ее людей - все они были теперь ее семьей. Девушка с уверенностью могла назвать каждого по имени, назвать количество времени в ремиссии, обстоятельства, по которым они здесь.       -Спасибо, - шепнула она, низко наклоняя голову в сторону играющего мужчины. Она старалась идти не слишком быстро, но ей не терпелось побежать к оградке со всех ног.       Они сидели на заднем дворе: община насчитывала около пятидесяти участников, все они жили в большом доме-коммуне. Она всегда помогала матерям с их детьми, мужчинам с кроссвордами и подросткам с их слезами.       Спасительный номер на салфетке перевернул ее жизнь: из ее сознания стерлись к черту все воспоминания, проведенные в пьяном угаре. Алкоголь будто вырезали из ее памяти как и последние месяцы жизни. Но она никогда не забывала тех, кого любила. Никого из них.       -Хей, - она приветливо махнула рукой почтальону, подбирая кинутую на газон газету.       Им нельзя было смотреть новости. Это могло вывести их из равновесия. Но ее выводило то, что их нельзя было смотреть. Она понятия не имела, что происходит с ее отцом. У нее не было ни телефона, ни любого другого средства связи.       -Три минуты, - она сделала ставку оглядевшись по сторонам - этого времени должно было хватить, чтобы прочитать все статьи со страниц 4, 5 и 16. Криминальные сводки. Работа полиции. Информация про отца.       Она воровала эти газеты каждую среду, когда их привозили для того, чтобы порвать на кроссворды.       ...почетный генерал... выходит на пенсию... с сохранением звания... после скандально провальной операции... его дочь...       Ролина откинула газету, задохнувшись от приступа. Ее тело начало бесконтрольно трясти, легкие сжались, в грудину провалился тяжелый камень. Она осела как от удара по голове.       -Эй! - крики не приводили ее в чувство, - Сюда! Сюда!        -       Панические атаки. Новое, совершенно бесплатное развлечение. Все ее прошлое было будто заминировано, и было не понятно в каком из воспоминаний она наткнется на бомбу, подрывающую ее равновесие.              -Что сегодня по кассе? - Ролина подошла к продавцу, держа в руках привычный журнал учета.       Они работали, чтобы содержать себя и друг друга. Ей сделали поддельные документы, зная какая за ней может вестись охота. Никто не должен был знать, где она.       В магазине ее приняли сразу не должность младшего бухгалтера. Она собирала всю информацию и делала первичную обработку. Ей нельзя было давать в руки компьютер. Журнал, документы, ручка, калькулятор и мозг.       Рутина стала еще одной терапией. Ролина мечтала никогда не покидать общину. Она чувствовала сотни рук, поддерживающих ее спину: у нее не было шанса упасть назад. Ее руки точно так же упирались в чью-то спину, меняя судьбу.              -Выручка сегодня небольшая, - кассир позволил ей увидеть подсчеты.       В этом мире не было насилия, не было выживания, не было алкоголя, не было ничего, нарушающего ее внутреннего баланса. Строгие запреты волновали ее, но были лишь защитой.       Здесь прошлое не тянуло на дно. Здесь все было почти легально. Она просто особый случай.       -Мило, - пожала плечами Ролина, - меньше работы.       Но Мэри приходила за каждым. -       Ролина была слепой. Слепа в мире сахарной ваты, где можно было бесконечно жалеть себя и лелеять хрупкое равновесие.       -Тебе нужно подготовиться к экзаменам, - констатировала Мэри, пока в комнату вносили стопки учебников.       -Мне? - девушка проглотила ком, - я не уверена, что смогу..              -Ты знаешь правила, девочка моя, - женщина по-матерински огладила ее волосы, - у тебя будет два месяца. Мы сделаем все возможное, чтобы перевести тебя в другой округ.       Ее глаза стали пустыми. Слепыми. Она так скучала по самой себе. Способной принимать решения, способной менять свою жизнь. Но та девочка потерялась. Нужно было искать новую себя. -       Она проснулась. Ее провожали на первый экзамен всей коммуной. Раннее утро, нервный узел в животе, лица возлагающих на нее надежды людей.       Ее вырвало дважды.        -       Поступление. Контроль. Никаких неоновых огней, выпивки или сахарной ваты. Жизнь набирала обороты, которые она останавливала полным погружением в книги. Новая зависимость изменяющая реальность. Ей становилось болезненно тяжело общаться с молодежью, которая могла позволить себе все, поэтому она читала до слепоты, осознанно игнорируя окружающий мир.       Контроль во всем. Ей хотелось избежать страшного будущего, избежать возможной боли, поэтому она контролировала, контролировала, контролировала.       И так скучала по себе.