Шёлковая лента

      Стоял прекрасный, солнечный день. Лето вступило со своими правами на русские просторы. Сочные луга пестрели цветами и травами, на полях, среди золотых колосьев пшеницы, виднелись крестьяне. Девушки трудились не покладая рук, бок о бок со своими семьями; мужчины скашивали пшеницу и её золотые головы, в последний раз вдохнув силу матушки-земли, падали замертво. Река синим хрусталём переливалась в ярких лучах Ярила, вода была столь прозрачна, что можно было без труда увидеть дно и проплывающих мимо рыб. Озорно плескались утки в спокойном течении, на берегу игриво чирикали воробьи. Солнце одаряло своими ласковыми лучами всё, до чего они дотягивались, озаряла каждую травинку и букашку.       Лес был таким густым, что солнечные лучи едва проходили сквозь кроны деревьев. Казалось, это отдельная земля, заселенная нечестью и несчастными душами настолько, что Солнце просто не могло дотянуться до земли и одарить своим теплом несчастных, которых неумолимо прятали грозные ели. Но всё же местами листва была не так густа, и долгожданные лучики спускались волшебными столбами к земле, даря тепло травам и животным. Такие места казались сказочными. Конь не спеша шагал по дорожке, но всадник подгонял его, чтобы тот быстрее вывел их из леса. Конь еле успевая ухватить пару сочных травинок, ускорился и вскоре вдали показался просвет, будто портал в другой светлый мир. Когда они вышли из леса, солнечные лучи ослепили всех. После открылся завораживающий, по сравнению с дебрями живой свежий мир. Конь весело и неспешно поскакал по накатанной дороге.       Богдана не произнесла ни слова с того момента, как они были у мельника. Девушка очень злилась на опричника. Он был так груб с ней, она просила его остановиться, не сжимать её руку, но он не слышал. Та до сих пор болела, ей даже нечем было перевязать рану, она перестала кровоточить, но не затягивалась. В то же время девушке не давало покоя предсказание. Оно было странным, непонятным, колдун ничего не объяснил и это раздражало. Богдане казалось, будто она единственная не поняла его. — Ну чего молчишь? Обиделась? Будешь молчать, приставать начну. — парень наклонился вперёд, чтобы посмотреть в лицо девушке, но та показательно отвернулась. — Молчишь значит? Молчи. — он перехватил узду одной рукой, а свободной стал прогуливаться по ребрам красавицы, постепенно спускаясь с бедрам. Она начала было сопротивляться, но Басманов прижал её к себе, наклонился к уху и игриво прошептал: — Ну если ты так хотела, чтобы я пристал к тебе, могла просто сказать. Я не глупый, медлить не стал бы. — фирменная ухмылка отобразилась на его лице. — Что?! Убери свои руки от меня! — она стала выпинаться, но сильные руки держали крепко. Он снова прошептал ей на ухо: — Будь паинькой, Богдана. Помнишь на каких условиях мы связались? Будешь себя плохо вести, придется тебя наказывать. Но не бойся, тебе понравится. Кстати ты же девственница? — Да как ты смеешь задавать такие похабные вопросы? Ни стыда, ни совести. Отвратительно. — «Ха, так и знал. Что ж, это даже интереснее». Девушка заметно покраснела, продолжала выбираться из цепкой хватки, а Федор продолжал без стеснения изучать её бедра. — Слушайся меня и я перестану. — Хорошо. Опричник неохотно убрал руки от девушки и занял исходное положение.       Вдали показалась река. Он подбодрил коня и тот рысцой направился к берегу. — Куда мы? Утопить меня хочешь? — Какая же ты колючка. Вон погода какая хорошая, в речке охладимся, да и конь напьется. Расслабься, не буду приставать. Конь остановился на бережку. Федор спешился, спустил девушку. — Молодец, Буран, отдыхай. — парень погладил коня, снял узду и тот неспешно направился к воде. — Его зовут Буран? Не слышала, чтоб ты за последние сутки назвал коня по имени или похвалил. Думала ты совсем бесчувственный. — Уже разговариваешь? — улыбаясь заметил опричник. Девушка нахмурилась, но парень остановил её гнев. — Ладно, ладно. Не обижайся, не голодная? На, возьми. — он протянул её кусок хлеба. — Спасибо. — она не спеша принялась за кусок, то же сделал и он. После трапезы, Федор встал, потянулся и спросил: — Ну что, пошли купаться? — Нет. Я не пойду. — Чего так? я же сказал, приставать не стану. — обиженно ответил тот. — Как я буду купаться? Раздеваться не стану. — Ааааа… Ха-ха-ха — разразился смехом опричник. — Не надо, жарко, быстро высохнешь. А до вечера уже и ко двору приедем. Догоняй — он быстро направился к берегу. Федор снял с себя кафтан, сапоги, бросил на траву; подвернул штанины, закатал рукава и стал медленно заходить в воду. Зайдя по щиколотки, он повернулся лицом к берегу. Богдана сняла обувь чуть поодаль от вещей парня и направилась к воде. Подойдя к самому краю, она приподняла подол сарафана и вошла в воду. Опричник, видя её серьезное лицо невольно улыбнулся. Они стояли (чуть ниже колена в воде), смотрели на речной простор, но вдруг, Басманов неожиданно набрал в ладони воды и бросил в задумчивую деву. Та от неожиданности вскрикнула, но быстро поняв, в чём дело, совершила такой же жест. Тут они начали брызгаться с детским азартом до тех пор, покуда не вымокли полностью. Никто не хотел сдаваться. — Ладно, ничья! — смеясь кричала Богдана — Хватит! Я промокла до нитки — Что ж, так и быть, я признаю твоё поражение и великодушно разрешу тебе выйти из воды — актёрски-величественно сказал он. — Что? Признаешь моё поражение? Серьёзно? Ну уж нет! — она загребла руками воды и окотила Федора — Ах так? Отказываешься от моего помилования? Тогда не жди пощады! Они брызгались ещё, Богдана стала убегать от Федора, но тот всё равно догнал её, окатил водой, а после, чтоб точно не убежала поднял на руки и направился к берегу. Девушка не сильно по сопротивлялась, больше для виду, но с рук спускаться не стала. После беготни в воде сильно устали ноги, поэтому она позволила донести её. Выйдя на берег, он донес девушку до тенька под небольшой ивушкой, а сам направился за вещами. Резвясь, они на приличное расстояние убежали от Бурана. Конь особо не скучал, просто медленно передвигался неподалеку от вещей. Федя забрал узду, кафтан и обувь, свистнул коню, тот подняв уши, вышел на берег и направился за хозяином. Они добрались до девушки, та руками распутывала свои волосы. Федор бросил вещи, махнул коню, что тот свободен. Сняв рубашку, парень присел рядом с Богданой. Облокотившись на руки он закинул голову назад и устремил взор своих васильковых глаз в голубое небо. Они немного обсохли и собравшись, отправились дальше.       По небу неспешно плыли облака причудливых форм и размеров. Но несмотря на это, солнце не прекращало освещать всё вокруг ни на секунду. Оно будто отпугивало облака, чтобы те не портили его красу. Путники спешно двигались по извилистой дороге, будто куда-то опаздывая. — Куда спешим-то? — Я хочу показать тебе одно место. Чем быстрее будем там, тем дольше сможем там побыть. Сегодня к вечеру мы должны быть во дворце, иначе Ивашка голову мне с плеч снимет. — О. Ты всё же боишься его? Хоть кого-то. — Я?! Да я вообще ничего не боюсь! И никого! Понятно? — Да, вполне — едва сдерживая смех ответила девушка. — Чего смешного, эй? — немного обижено и в тоже время наигранно спросил Федор. Богдана захохотала в полный голос. Когда они поднялись на бугор, им открылся потрясающий вид на благоухающий луг. Он пестрил цветами: ярко желтели лютики, скромно синели колокольчики, васильки затмевали их своей яркой синевой, зарослями белела ромашка. Издали луг был похож на бушующее море красок. Буран спешно спустился в овраг и потонул в этом красочном море. Оставив коня перекусить, наездники направились прогуляться по лугу. — Какая красота! Никогда не видела подобного! Ему нет края! — Рад, что тебе понравилось. Всегда заезжаю сюда. Это мой секрет. Обычно овраг объезжают, но многое теряют. Девушка улыбнулась и крикнула: — Догони, если сможешь! — и кинулась бежать прочь, звонко смеясь. Федор на мгновение опешил, но потом побежал вслед за ней. Богдана немного пробежала и села в траву. Когда Басманов добежал до неё, ему открылся потрясающий вид: девушка сидела в окружении цветов, её красивые локоны разметались по открытым плечам, а глаза сошлись с глазами опричника. Он замер. До этого таких картин не доводилось видеть. — Что ты делаешь? — озадаченно спросил он, увидев, что Богдана срывает цветы и обматывает один другим. — Венок плету. Хочешь и тебя научу? — Давай — Смотри, берешь два цветка. — Федор сорвал два лютика росших рядом. — Ага. Дальше? — Кладешь их крест накрест, а после стебель бокового цветка обворачиваешь вокруг головки первого, не трогая головку второго. Вот так- девушка медленно обернула стебельком головку ромашки. Федор сосредоточенно смотрел и очень медленно и аккуратно повторял. Спустя парочку попыток у него стало получаться, и он плёл полноценный венок из всего подряд. Богдана в этом деле была куда проворнее, поэтому она успела сплести венок, и, чтоб не сидеть без дела, начала плести еще один. На этот раз в венок попали только васильки. Одновременно они закончили плести. Федор с гордостью показал своё творение. Разноперый, но несмотря на это очень красивый и нежный венок — Немного коряво, но для первого раза превосходно! — улыбаясь сказала Богдана. Девушка привстала и приблизилась к парню. Одела ему на голову венок. Яркие васильки, на фоне белой кожи, чёрных как смоль, кудрей и бровей явно выделялись, но при этом подчеркивали не менее красивые глаза. Федор не мешкая одел своё творение на девушку, а та улыбнулась ему. Забрав с собой венок из лютиков, они направились к коню. Богдана подошла к нему, одела на голову венок и поправила запутавшуюся гриву. — Да ты теперь настоящий красавец, Буран —сказал наездник. Он усадил девушку на коня, залез сам и они двинулись дальше. * * * * * *       Дорога в Слободу кипела: купцы тащились со своими телегами, проходили здесь гусляры со сказочниками, повсюду бродили скоморохи с волынками и балалайками. Они были одеты ярко, чем сильно выделялись из толпы. Они пели песни, складно складывая библейские сюжеты, за что им что-то да и перепадало. Часто цеплялись с местными бедняками, те были недовольны, что у них забирают хлеб.       Выдержав опрос, Серебряный успешно добрался до дворца царя. Трудно было описать его. Дворец с таким обилием был украшен, что ни один столб, ни одно окно не было похоже на другое. Всё было усыпано золотом, серебром, драгоценными камнями. Не меньше были украшены слободские церкви. Красочная живопись с ног до головы окутала их. Но эту красоту развеяло ужасное зрелище. Проехав чуть дальше, князь увидел виселицы, плахи выкрашенные черной краской. Явно построенные не на день.        Подъехав к воротам, Никита со своим приближенным спешились и привязали коней к столбам, в которые специально были вкручены кольца. После они сдали охране на входе оружие. Войдя во двор, они увидели множество нищих, молящихся царю в лице дворецкого. Много при дворе и опричников, но их одежда сильно отличалась от одеяний нищих. Каждый из царёвых слуг был богато одет, кафтаны пестрили дорогими каменьями. Опричники занимались кто-чем: кто-то играл, кто-то просто беседовал с другими. Никита приметил в компании опричников молодого парня лет 17-ти. Тут к ним присоединился невысокий мужчина, с короткими, темными волосами, одет был также богато, его лицо было красиво. Вдруг карие глаза встретились с голубыми глазами князя; опричник тут же отвел взгляд, подозвал к себе какого-то мужчину и с недоброй ухмылкой что-то прошептал. Тот поспешил удалиться.       Через несколько минут волна паники прокатилась по толпе нищих. Все стали уносить ноги с царского двора. Только когда людей стало меньше, Никита понял в чем дело. На толпу несся огромный медведь. Через пару минут двор совсем опустел. Князь остался один на один с диким зверем, но это его не напугало, он часто охотился на медведя, так что он знал что делать. Когда медведь приблизился к мужчине, встал на задние лапы и схватил передними, князь хотел достать саблю из ножен, но её там не оказалось. С порога где недавно стоял дворецкий раздал смех — Ха-ха-ха!!! А сабли-то и нет!!! Придется тебе, Никита Романыч помирать. Медведь повалил князя на пол, он закрыл глаза, ожидая смертельного удара, но его не последовало. Он только почувствовал струю теплой крови. Открыв глаза, он увидел того самого молодого парнишку. Тот рассёк голову медведя, тем самым спас Серебряного от гибели. Парень помог подняться. — Спасибо тебе, выручил — Да ладно вам, не за что -Как звать-то тебя? — Не мило мне это имя -парень начал спешно удаляться. — Постой! Я за тебя Господу молиться буду! Куда ты? Но парень уже скрылся в толпе. К князю тут же подбежал его слуга Михеич. Отирая полой кафтана кровь с хозяина, он всё приговаривал, как же им повезло. Пока Никита был в растерянности на двор вошел черный конь с желтым венком на голове. Когда он подошел ближе, Серебряный смог рассмотреть всадника, и понять, что тот не один. Они остановились возле самых ступеней. К ним спешно спустился опричник, натравивший на князя медведя. Наездники тем временем спешились. — Какие люди! Мы уж думали, сто ваша Светлость уже не явится ко двору. — И я скучал, Афонька, ну всё, некогда мне, видишь не один я. — Федор повёл Богдану во дворец по золоченым ступеням, не одарив Серебряного даже взглядом.