Пока есть время...

      Предчувствия Дору не обманули: Лесли рвала и метала. Она приехала заранее и застала коллегу врасплох.       — Как ты могла? Я позволила тебе присмотреть, а ты не выполнила мое поручение! — Лесли сорвалась на крик.       Дора, проснувшаяся от шума и от подушки, которая прилетела в нее, вскочила и сбросила с узкой тахты, где они заночевали, Кару. Последняя спешно ретировалась под мебель, зная, что злая Лесли — горе на кафедре. Дора же просто не успела сделать то же самое и теперь выслушивала все претензии от коллеги.       — Почему ты пренебрегла моими просьбами? А если бы Рокси стало хуже? Ты хоть понимаешь…       Дора закатила глаза. Пока Лесли орала и бегала по помещению, она успела окончательно проснуться и попыталась уйти. Коллега же, боковым зрением заметив передвижение, набросилась на девушку.       — Не понимаю, как можно быть такой легкомысленной. Куда ты пошла? Я не закончила.       — Кончай быстрее и пойдем, — Дора взялась за ручку. — Ты видела Рокси?       Лесли только вздохнула. Она сразу же, как приехала, помчалась к ученице. Та спала. Температура была в норме, кожа слегка порозовела, и в целом девушка выглядела намного лучше. Лесли долго смотрела на нее и только потом, заметив, что Доры на посту нет, бросилась ее искать.       — Она пошла на поправку, — уже спокойнее ответила начальница. — Пока не знаю, лекарство или ее организм оказался сильнее, но кровоизлияний почти нет. Сегодня можно снизить количество гемотрансфузий.       — Это хорошо, — обрадовалась Дора.       Она слишком хорошо понимала, что раз у Рокси все хорошо, то Лесли вряд ли станет ее ругать. Так и получилось. Коллега, исчерпав весь запас недовольств, пошла в лабораторию, а Дора решила покормить Рокси.       Ученица уже проснулась. Боль во всем теле была меньше, чем в прошлые дни, и девушка смогла самостоятельно сесть в кровати. Вокруг не было никого, и сквозь толстое стекло не долетало ни звука. Обхватив колени руками, Рокси задумалась. Помогало ли лекарство, которое ей вкололи, она не знала, но хотелось это выяснить, поэтому больная терпеливо ждала хоть одной живой души. И эта душа появилась в образе Доры с тарелкой супа.       — Ну, как ты? Выглядишь лучше, — Дора присела на стул и протянула тарелку. — Ешь.       Рокси покосилась на пищу. Обычно ее рвало, и поэтому девушка ограничила себя в приеме еды. Она несмело зачерпнула ложкой бульон и поднесла ко рту. Запах был аппетитным, к тому же голодный желудок, почуяв вкусное, заурчал, напоминая о себе. Рокси зажмурилась и проглотила суп.       — На этот раз тебя не рвет, — довольно заметила Дора, разглядывая жадно прильнувшую к тарелке ученицу Лесли.       — Это из-за лекарства? — уточнила Рокси.       Дора кивнула. В скафандре было тяжело, но коллега прекрасно понимала, как ученице было сейчас непросто, и поэтому старалась не пугать девушку. Пусть лучше она верит в лекарство, чем будет страдать от нахлынувших мыслей.       Покончив с процедурой кормления, Дора внимательно осмотрела Рокси. Кровоизлияний стало намного меньше, и общий вид девушки уже не выражал желания заказать ей свечку за упокой. Дора тщательно записала показания и, обработав все дезинфектантом, вышла. Роксана осталась одна. Девушку беспокоил вопрос: почему Лесли не навещала ее? Задумавшись об этом, ученица не заметила, как ее потянуло в сон.       Кара, увидев пробегающую мимо Лесли, только улыбнулась.       Начальница четвертого уровня была слишком занята в последнее время, поэтому Кара не спешила что-то у нее узнавать. Но, кажется, все было не так плохо…       — Кара, мне нужны документы на последние вспышки заирского эболавируса.       Бактериолог скорчила смешную мордочку.       — Как нужно, так Кара, а как что-то рассказать про свой опыт, так нет.       Лесли вздохнула. Смысла говорить что-то коллеге, которая все равно не слишком-то и понимала этого всего, не было.       — У тебя же получилось? — Кара радостно подпрыгнула. — Я знаю: у тебя всегда все получается!       — Не так быстро, как я хотела, но результат определённо есть, — глубокомысленно заметила Лесли и постаралась побыстрее уйти. Кара только перегнулась через стойку:       — А потом расскажешь подробнее? Все-все? — она передала стопку документов и, улыбнувшись, закопалась в бумагах.       «Как Рокси?» — беспокоил один единственный вопрос Лесли. Она понимала, что человек мог и сам выздороветь от Эболы, и тогда её лекарство было ни при чем. Но очень не хотелось в это верить.       Она немного посидела в рекреации, просматривая документы. В основном они все были новыми, болезнь начали изучать сравнительно недавно. Что-то Лесли себе выписала, но большую часть и так уже знала. Отложив несколько заметок, она все-таки решила пойти и посмотреть на Рокси.       Ученица заснула. Жар спал, кровоизлияния ее больше не беспокоили. Лесли заглянула в судно: пусто. Это её порадовало, выделений не было, уже хорошо.       Конечно, были другие проблемы и поважнее, но пока это была хоть и маленькая, но победа.       В коридоре девушку поджидала вечно чем-то довольная Дора. Сейчас она буквально светилась от любопытства, сможет ли узнать что-то по ученице Лесли. Последняя порадовала новостями, правда сказала, что это было лишь предположение. Но Дора все равно обрадовалась.       — Теперь тебе дадут премию и, может быть, что-нибудь даже покруче! — подпрыгивала она рядом.       Лесли лишь закатила глаза. Впереди было ещё много проблем, и даже то, что Рокси открыла глаза, не означало, что она была полностью здорова. А лекарство требовало подтверждения, чем Лесли и собиралась заняться, поставив в известность Дору.       — Но оно же работает, чего тебе ещё надо? — возмутилась коллега. — Рокси же лучше.       — Это нельзя считать за достоверный факт, — фыркнула начальница четвертого уровня. — Ещё в этом надо убедить нашу коллегию ученых, подготовить базу. И вообще, — Лесли хитро прищурилась, — почему это тебя так интересует?       Дора смутилась. Она не ожидала, что Лесли так быстро разгадает её замысел, но коллегу уже понесло:       — Вместо того, чтобы мне в рот заглядывать, узнала бы, кто убрал весь архив по Эболе! Невозможно работать!       На это Дора ответила бубнежем и фырканием. Ей нечего было сказать: она не знала, кто это сделал, и это её мало интересовало.