Герои: Дар Бога

      Чем ближе я был к Лагерю, тем чаще билось мое сердце, а тело начало трясти. Мандраж. Хоть дрожь в руках удалось успокоить, то вот дыхание и сердцебиение нет. Даже мне, человеку, который прошёл через все круги ада российского образования: ОГЭ, ЕГЭ, поступление и сессия, было непросто. Кумир моего детства, человек который стоял для меня на одной полке с Эрагоном, Люком Скайвокером и еще двумя десятками известных всему миру персонажей, сейчас предстанет передо мной.       Мы прошли через толпу ребят, которые довольно-таки шустро разбегались со своим багажом по своим домикам, чтобы не создавать столпотворение в центре Лагеря. И вот он момент истины. Сначала я увидел Аннабет, которая о чем-то говорила с юношей, который стоял к нам спиной. Она увидела нас и начала активно махать рукой подзывая. — Перси, это Николас, он из России. — сказала Аннабет показывая на меня. Одновременно с этим Перси начал поворачивать голову. — Привет, я Перси — сказал сын бога морей, протягивая мне руку.       Так, Коля, не тупи. Делаем как мы репетировали. Главное, чтобы сейчас голос не сорвался. Руку долго не жми, сильно тоже. Я улыбнулся и пожал руку, пока мое сердце отбивало барабанную партию в стиле AC/DC: — Приятно познакомиться, Персей. Наслышан о тебе. — ответил я.       Господи, его так просто вогнать в краску? Это точно герой, который через пару лет прокинет через йух Гею, Тартара и хрен знает кого?       Перси выглядел… Да точно так же, как его описывали книгах. Ну пожалуй, только на лице есть россыпь мелких шрамов, да и более костлявый что-ли.       Однако все мое чутье буквально орало мне что предо мной опасность. Странно, с Талией, я такого не испытывал. Может быть это из-за того что сейчас Талия и Перси рядом, но это странно. Вон смеются и шутят.       Мой мозг отключился, анализируя всю эту новую информацию. А я, словно на автомате, влился в беседу. Причём, я хоть и отвечал, но даже не понял, о чем мы говорили. — Извините, мне надо отойти, — сказал я, и, кивнув главным героям саги Рик Риордана, отошёл от них и отправился к себе в домик.       Домик Гермеса вновь был полон и куча народу искала куда сложить свои вещи, я же аккуратно пролез через толпу и оказался у себя. Чердак, который я занимал, все больше и больше стал похож на мою старую комнату, времен учёбы в школе. Хотя и с некоторыми дополнениями. Стенд для доспехов и оружия. Небольшой верстак — химическая лаборатория.       Закинув руки за голову и уперев взгляд в потолок, я погрузился в свои мысли, которые бегали в хаотичном порядке, то и дело пытаясь выстроиться в какую-то картинку, но тут же разбивались опять, словно не хватает какой-то детали.       Я встал и начал ходить кругами. Блять, как же не хватает вещей из взрослой жизни: табака и алкоголя. Как же охота отключить мозг или хотя бы чуть-чуть сбавить его обороты. Сука. Сука. Сука. АААААА.       Я не смог сосредоточиться и понял, что надо что-то сделать. И почти сразу нашёл ответ на свой вопрос. Пора вспомнить чему меня учил мой сенсей по каратэ. Это конечно не полноценная медитация, но что-то похожее. Я сел в позу лотоса.       Сначала успокоить пульс, а после и мысли. Закрыв глаза, начал «медитировать». Сердце успокоилось, а мысли начали выстраиваться в более-менее понятный конструкт. Не знаю, сколько я так сидел: пока наконец пазл в моей голове не сложился. Ноги и руки стали деревянными, так что встал я не сразу, и уж тем более, не сразу дошёл до стола.       Изучая книги и манускрипты, я все никак не мог понять, почему Большая Тройка вообще заключила этот пакт, если все прекрасно знали, что рано или поздно кто-нибудь, да сорвётся. И только сейчас я понял.       Это будет сложно, но я постараюсь объяснить попроще.       Дело не в наличие божественного бати, который поможет чаду в достижении его цели. А в самом чаде. А точнее в людях которые его окружают. Кто такие дети Большой Тройки? Это по факту принцы. Либо небес, либо моря, либо подземного царства. То есть, даже по меркам полукровок — это элита. Чем там говорил Риордан? Дети Большой Тройки обладают большим могуществом? Я так и не понял, конкретно чего бояться-то? Талия и Джейсон швыряют молнии, один из них летает, а Нико и Перси — просто мини-копии Le Batya, но это маловато, чтобы устроить что-то грандиозное в рамках мира.       Однако дьявол кроется в мелочах, которые я заметил только сейчас.       Чем больше ты находишься в компании таких вот полубогов, тем сильнее ты становишься. Словно их окружает какая-то аура, которая напрямую на тебя влияет.       Почему Талия так быстро стала лейтенантом охотниц? Не потому что она самая-самая, ага щас. Та же самая Феба с Артемидой бегает чуть ли не со времен античности, но лейтенантом стала Талия, и кумовство тут ни причем. Артемида живёт достаточно долго, чтобы понять, что Талия так или иначе все равно завоюет у авторитет охотниц, и, мало того, охотницы, которые будут поддерживать Талию, будут просто элементарно лучше чем другие.       Перси? Почти сразу стал лидером Лагеря, хотя провел тут куда меньше времени, чем часть других ребят, включая ту же Аннабет. Хотя откровенно говоря, Персей тот еще балбес и я ему даже тушение пожара не доверю: он либо зальет к черту весь лагерь, либо спалит половину.       Аннабет? Заняла пост старосты домика Афины и никто даже не пытался на неё пикнуть, хотя в какой-то момент она вообще забила на все и начала бегать за Перси по всей стране. А такой херни в доме Афины ей бы просто не позволили. Однако все молчали. Так как кто такая Аннабет? Девушка Персея. А кто такой Персей? Чемпион богов и предводитель Лагеря Полукровок. Наезжать на девушку Перси — значит наезжать на самого Перси. А такое счастье никому не нужно.       Даже если вспомнить драку Талии и Перси, которая чуть не закончилась взаимным скоторезаловым, можно понять, почему никто бы не полез их разнимать. Я скажу даже больше: все ждали, пока один прикончит другого, чтобы понять, кто лидер в Лагере. Уж слишком опасно держать в лагере сына Посейдона и дочь Зевса. Порвут-с друг друга. А теперь представьте: если эти детки пойдут в политику? И уж тем более, захватят власть в странах? Могущественные полубоги, которые окружили себя фанатично-преданными им людьми. А с учетом того, до чего дошло человечество в рамках взаимного уничтожения, эти полубоги не только прибьют друг друга, но и захватят с собой добрую половину человечества. А вот этого боги допустить уже не могут.       Так что понятно, почему боги поступили со своими детьми так. Талия в охотницах и отрезана большую часть времени от цивилизации. У Персея нету амбиций чтобы что-то делать, а Нико… Нико слишком депрессивен. Однако даю руку на отсечение, если кто-то из них начнет активно добиваться власти, то остальные полезут за ним. И я ещё молчу про Джейсона, который в прямом смысле этого слова главный конкурент Персея.       Я дописал свои размышления в тетрадь и закрыл её. Через окно до меня доносились звуки музыки и слова какой-то песни, которую пели у костра.       И хоть я смог понять одну загадку этого мира, загадку себя я ещё не понял. Почему я так сильно отличаюсь от детей Ареса?       Я видел их. Как бы это объяснить? Солдафоны. Вот прям от слова совсем. Сильные, быстрые, смертоносные, но туповатые. Отличные бойцы, но крайне посредственные командиры. Что странно… Я прекрасно понимал что не сегодня, так завтра Арес признает меня. И я стану официальным потомком Ареса, но все же все это странно.       Я спустился вниз и вышел на улицу.       Луна и звезды ярко освещали пространство, так что я без труда дошёл до замёрзшей водной глади. Смотря вдаль, я думал, стоит ли делать то, что я хочу сделать. Черт. Была не была. — Арес, я взываю к тебе. Дай мне ответ на вопрос что мучает меня. — я закрыл глаза и старался почувствовать хоть что нибудь, но ничего не было. — Арес — вновь я позвал своего «родителя».       И вновь молчание.       Холодная ярость начала вскипать во мне. Вся та злоба и ненависть, которые копились во мне, готовились вырваться из меня криком. — Арес — я почти сорвался на крик и опять молчание.       Ярость вырвалась наружу, все мое тело дрожало от ненависти к богам и судьбе, что забросили меня сюда. Я хотел убивать, и не просто убивать, а делать это максимально кроваво и жестоко. Ломать кости, выбивать зубы, разрывать связки, рассекать плоть. Ярость затопила все вокруг меня. Снег, который был вокруг меня, казалось, покраснел — словно пропитывался кровью. Я никогда не давал волю своим эмоциям, но сейчас они сами рвались из меня. Слезы и утробное животное рычание. — Наконец-то ты признал себя — я услышал бас, который мог принадлежать только одному существу. — Я долго этого ждал. Думал, что даже придётся тебя мотивировать.       Я обернулся и увидел рослого мужчину. Под два метра ростом. Он был одет в зимний маскхалат, а в руках держал снайперскую винтовку внушительного калибра. На голове был массивный ПНВ. — Неплохо, неплохо. Давно я уже не видел таких способностей у своих детей. Очень давно. — задумчиво произнёс бог. — Все сказал? — перебил я бога. Ярость с приходом Ареса лишь усилилась. — Кто я такой? Я точно не твой сын. — Да, ты не мой сын, но в тебе сильна моя кровь и она смогла пробудиться. — Я твой потомок? — Да, но не просто потомок. Твои предки когда населяли Север балкан. — Даки? — уточнил я — А ты неплохо подкован в знаниях Древнего мира. Ты прав. Но не только они: даки были самыми многочисленными, были и более мелкие. — Спасибо за подробности, но я так и не услышал ответа на свой вопрос. — Я редко говорю такое своим детям, но потерпи и не перебивай меня. — Арес снял с себя ПНВ и я смог увидеть его глаза. Две черные ямы, в которых плескалось пламя ядерной войны. — Будучи совсем молодым богом, я странствовал по всему древнему миру, выбирая кем же все-таки стану. И в своих странствиях я попал к этим племенам. Их культура и обычаи поразили меня. И особенно поразило к отношение к войне.       Арес закрыл глаза, словно наслаждаясь воспоминаниями о том времени. — Ты не понимаешь, я такого я никогда не видел. Они буквально жили войной. И как никто другой понимали её суть. — Суть войны? — я переспросил бога. — Да! Суть. Война — это не просто насилие ради насилия. Война имеет цель. Новые территории, богатство, слава и тому подобное. Я прожил среди них не один год, впитывая их культуру. И конечно, пока я там жил, на свет появилось несколько детей…       Арес замолчал и закинул винтовку за плечо, доставая из-за пазухи пачку сигарет. — Можно? — я спросил у бога, взглядом указывая на пачку. — А тебе не рано? — улыбаясь, ответил бог, но протянул мне одну сигарету. Мы закурили, и сели на снег.       Это было странно: в книгах Арес описывается как туповатый чурбан, помешанный на битвах, но сейчас… Он выглядит скорее уставшим, чем злобным. Я ощущаю его божественную мощь, но она не усиливает мою ярость. Скорее наоборот, делает её более управляемой (?). — Дети новорождённого бога войны — это не просто дети. — Арес продолжил свой рассказ. — Они должны были стать моими телохранителями и чемпионами. Так гласит закон вселенной. А если эти дети из разных племен и кланов? — Они будут выяснять кто достойнее… — ответил я. — Да, а я, как их отец, не могу вмешиваться. — лицо Ареса начало становится еще более хмурым. — Как понимаю, ничего хорошего не получилось? — Дети молодого бога войны, воспитанные в обществе которое чтит эту войну — это непросто дети. Это великие воины и вожди. — Они начали сражаться насмерть? — Да, но это не самое плохое. Я был молод, и не понимал, какие дары лучше всего передавать своим детям.       Арес посмотрел на меня. — Не понимаешь? — Неа — ответил я и затянулся сигаретой. — Посмотри вокруг.       Я нахмурился и обвел взглядом то место где мы сидели. Снег вокруг покраснел, а на льду образовались трещины, которые сочились кровью. Где-то снег даже подтаял. — Это… — Это физическое проявления такого явления как божественная ярость. Полубоги могу её пережить и после прийти в себя, а вот обычные люди… Они сходят с ума. — Как понимаю, твоим детям достался этот дар? — Да, почти всем. — Они устроили бойню? — Да, — Арес ответил, а свет из его глазниц стал тусклым. Господи, что ж это творится, бог войны грустит. И даже не так, это не грусть. Это скорбь. — Они перебили друг друга? — Нет, — лицо Ареса стало ещё темнее, — их перебил я. Ярость, рождённая богом, сводит человека с ума. И когда наконец битва между детьми окончилась, они стали безумцами. Я не мог вернуться с ними домой. — продолжил бог войны. Его глаза потускнели еще сильнее. — Ну да, орда кровожадных маньяков, которые не знают ничего кроме битв… В Греции точно бы такое оценили. — произнес я, глядя куда-то в даль. — Да… — Арес докурил сигарету. — Зевс дал мне четкий приказ и дал мне его ни как своему сыну, а как богу войны. Я убил большую часть своих последователей, но я не мог убить всех. Последних из своих первенцев я спрятал на севере. Далёком как тогда казалось севере.       Мы сидели вдвоём и смотрели вдаль. — И что дальше? Убьёшь меня? Я ведь опасен. — я посмотрел на бога войны. — Нет, ты мне нужен для другого. За тысячи лет твои предки научились контролировать мои дары. Ты нужен мне для другого. — Арес взглянул на меня, и я понял что вижу зрачки бога войны. Они были ярко-красными. Цвета артериальной крови. — И для чего же?       И бог ответил. — Что? — я не понял бога, решив переспросить. — За тысячу лет война изменилась, изменилось очень многое, а мои дети все такие же, как мы были во время царя Леонида и Цезаря. — И что же я сделаю? — Покажи им, кто они такие. И восстанови престиж дома Ареса вновь. Холодная ярость и острый ум. Опасное сочетание. Особенно если ты контролируешь ярость и не позволяешь ей отупить тебя. — Я думал, что Кларисса твоя любимица. — Кларисса хороший боец и лидер, но она слишком заносчива и горда. Война изменилась. Сейчас уже никто не идёт напролом. — Мда… Ну и загадал ты мне задачку.       Ярость окончательный утихла, а я ушёл в свои мысли, думая что же мне делать. — Кажется я придумал… — я повернул голову, но на месте бога войны ничего не осталось, кроме коробки, окованной железом, с массивным замком. Сверху лежал ключ. — Да ты смеёшься что ли? — удивленно произнес я, открыв «сундук». Ибо бог войны оставил мне в качестве подарка книги, поверх которых лежала записка.

«Готовься. Скоро я тебя признаю. P.S. Любая война имеет свою цель. Не забывай это никогда.»

      Я вспомнил лицо бога войны, когда он рассказывал мне о том, как на свет появились мои предки. Та грусть, та скорбь — они были искренними. И даже спустя тысячи лет ему было больно.