Слезы для мира, который я когда-то знал

      — Мама! — закричал мальчик. Слезы затуманили его зрение, а мышцы были слишком слабы, чтобы двигаться, но он продолжал: — Мама!       Он подполз к трупу своей сестры. Казалось, ему было трудно даже дышать, и всё же он черпал силы из какого-то неведомого места внутри себя, чтобы отчаянно пытаться дотянуться до нее.       Лучше всего было бы покончить с его жизнью сразу. Его крики слишком громким эхом отдавались в её ушах. Она подняла пистолет и…       — Мама, не уходи! Пожалуйста, не оставляй меня!       — Не оставляй меня, пожалуйста! Не уходи!       Она остановилась.       — Мама, открой глаза!       — Дорогой, открой глаза!       Она знала эти мольбы.       — Я умоляю тебя, мама!       — Я прошу, я умоляю тебя!       Однако, в отличие от него, она знала, что ничего не изменится, сколько бы раз она ни умоляла.       Смерть — это не то, что можно обратить вспять.       — Мама!       — Деймон!       Всё было уничтожено.       Когда-то такая великолепная часть этого особняка была разрушена — теперь от неё остались одни обломки среди отчаянных криков и крови.       Она встала так быстро, как только могла, хотя от этого простого движения у неё закружилась голова, а звон в ушах усилился. Тем не менее Елена собралась с силами и попыталась разглядеть что-нибудь сквозь густую завесу дыма вокруг. Она шаталась, а колени дрожали, платье было безнадёжно испорчено. Девушка чувствовала, как кровь льётся со лба на лицо.       Но это не имело значения. Это были просто последствия удара и косвенное ощущение взрыва.       Худшее досталось не ей, а ему: тому, кто понял, что что-то не так, и оттолкнул от реальной опасности, получив тот страшный взрыв напрямую.       Она почувствовала, как сдавило грудь, как слезы грозят хлынуть наружу, и отчаяние затуманило её рассудок.       Там были только мертвецы, слишком много трупов. И все принадлежали её семье, все они принадлежали Вонголе: повара, посыльные, горничные, дворецкие. Обычные люди, которые только делали свою работу, ни одного воина. Все гражданские мертвы.       Запах крови начал усиливаться с такой силой, что вызывал тошноту и желание упасть на колени и заплакать.       Но Елена не могла этого сделать, пока нет. Она должна была найти его, а он должен был остаться в живых!       Девушка слышала, как что-то двигалось среди обломков. С натянувшейся в груди нитью надежды она решила без промедления отправиться туда.       Там она увидела его.       — Деймон!       Она покачала головой.       Девушка не хотела это вспоминать.       Елена опустила пистолет и развернулась, оставив Энму Козато посреди этой кровавой бойни.       Возможно, он пригодится ей в будущем.       Оставить выжившего на всякий случай было неплохой идеей.       Сняв личину Савады Иемицу, Елена спряталась в тени деревьев. В небе раздались раскаты грома, предвещающие бурю, а вдалеке раздавались крики Козато.       С мрачным безразличием она повернулась, чтобы посмотреть на свои руки. След тумана на них не исчезает. Это означало, что скоро придется искать новое вместилище. То, что было у неё, больше не могло выносить силу.       Неосознанно на лице девушки появилась легкая улыбка. Конечно, тело больше не могло вынести этого напряжения, у Деймона всегда было слишком сильное пламя.       Может, кто-нибудь из этих детей Шимон послужит вместилищем? Она помнила, что Козарт и его семья были по-своему уникальны.       Да, один из них мог бы отдать Елене тело.       Её руки дрожали, слабые, неуверенные. И при этом она не могла не почувствовать волну гнева, вскипающего внутри неё. Гнева, направленного на саму себя. Она даже не могла как следует держать этот кусок ткани! Пока она была в безопасности, Деймона ранили.       Наверное уже в десятый раз за последнюю минуту она задавалась вопросом, в какую проблему втянула его. В какой мир окунула с головой, сама того не зная. Это была тщётная надежда, что она поступает правильно. Помогать другим, конечно, было правильным поступком, в этом никогда не было сомнений… Но какой ценой? Раны? Шрамы? Жизнь? Случись что, она была бы первой в списке виновных. Первой и последней. Потому что именно она и никто иной создала эту ситуацию. Из-за неё он здесь.       — Елена, — хрипло окликнул он, — Елена, что с тобой?       — Ничего страшного, — поспешила она ответить, — ничего страшного.       — Ты думаешь, я поверю тебе, когда вижу, что ты плачешь?       Елена растерянно моргнула. И в этот момент она обнаружила, что это правда. Слёзы падали на ткань, пропитанную кровью, они скатывались по её щекам, и именно поэтому она начала видеть расплывчато.       — Я...       — Тебе не нужно продолжать, — заверил он её. — Это несерьёзная травма. Может я...       — Это несерьёзная травма?! — воскликнула она, повысив голос и резонируя между четырьмя стенами комнаты, удивив иллюзиониста этим внезапным проявлением эмоций. — Как ты можешь так говорить, когда ты истекаешь кровью рядом со мной? Как ты можешь так говорить, когда пуля так глубоко вошла в...       — Елена, — прервал он и взял её ледяные руки в свои, пытаясь успокоить, показывая, что он все еще здесь, — я жив, со мной всё в порядке. Мне просто нужно отдохнуть.       — Это неправильно, — ответила она, и слёзы снова навернулись на глаза, мешая видеть. Мешая сосредоточиться на человеке, которого она так сильно любила и который был ранен в грудь из-за неё. — Это было направлено на меня, я была мишенью! Если бы не это, ты бы легко увернулся, я знаю. Я очень хорошо это знаю. Это была моя вина!       В тот момент, когда руки обняли её, когда спокойный голос сказал, что ей не о чем беспокоиться, она поняла: в том мире, в который она глупо и невинно втянула их, она была слабой. Он был бойцом, а она была фарфоровой куклой, которую можно разбить от любого лёгкого удара.       Елена должна была попытаться изменить это. Она должна была попытаться, может быть, таким образом он не навредил бы себе, защищая её.       Она вздохнула с почти ощутимым разочарованием и смирением. Как Елена и предполагала — Хром Докуро была недостаточно сильна, чтобы удержать власть. Девушка была слишком слаба для того, что ей было нужно.       Как получилось, что Вонгола приняла кого-то вроде неё? Она исчезла со сцены на несколько лет, а они снова позволили слабым людям войти в круг её семьи.       Прискорбно. Она должна будет исправить это, как только всё закончится.       Елена поднесла руку к болящей голове и сощурила глаза. Видя ситуацию, у неё был только один вариант — вывести на чистую воду истинного хранителя Тумана. Рокудо Мукуро.       Она никогда не видела иллюзиониста и не находила образа, в котором он появлялся: молодой человек был искусен. По-настоящему талантливый пользователь Тумана никогда не раскрывает правду о вещах, даже в таких простых и обычных, как внешность. Но она приняла во внимание, что все Десятое поколение, казалось, было почти точной копией Первого.       — Елена, моя дорогая.       Она покачала головой.       Нет, это не имело значения. Хотя Рокудо Мукуро напоминал Деймона, она не собиралась отступать. Если Елена хотела использовать силы, которые были завещаны ей в полной мере, нужно было тело способное поддерживать их. Нет никого лучше для этого, чем истинный хранитель тумана.       С самого начала было глупо думать, что Хром Докуро будет служить ей для таких целей. Девушка была не более чем способом связи Мукуро с остальным миром.       Она подняла голову и посмотрела на панораму острова с балкона: день клонился к концу, сражения всё ещё бушевали.       Она улыбнулась. Хотя Елена должна была признать, что чувство, похожее на ностальгию и изумление, у неё появилось, когда она впервые увидела Десятое поколение. Это даже заставило её пошатнуться, но как только первоначальный шок прошёл, стало легче продолжать.       Более того, благодаря сходству с её семьей, было легче разрабатывать планы и позволять ненависти управлять своими действиями, указывая путь вперёд.       Если бы Савада Тсунаёши захотел стать каким-нибудь Джотто 0.2, она бы подправила это Пламенем или убила.       Выполнение того или иного плана зависело от действий, которые совершал, так называемый, Десятый. Кроме того, было забавно наблюдать, как эти дети начали убивать друг друга. Это было всё равно, что лично увидеть конец Козарта, свидетелем которого ей так и не удалось стать.       Вскоре начиналась следующая битва — настала очередь сражаться Адельхайд, которая, в отличие от девушки рядом с ней, была настоящим воином. Ледяной королевой, которая возвышалась над всеми остальными членами Шимон, включая Энму. Она была уверена, что Адель победит, а если она этого не сделает, это поможет увидеть боевой стиль Хибари Кеи. Будет очень неприятно, если он окажется хотя бы наполовину таким же сильным, как Алауди.       Впервые за долгое время Елена почувствовала нервозность. Эти дети были так похожи на её старых товарищей, что было странно и волнующе наблюдать, как они дерутся. Сасагава Рёхэй, Ламбо Бовино и Гокудера Хаято уже прошли, доказав, что они достойны победы за наследие.       Она не могла дождаться следующего. В мгновение ока её окутал туман, и она снова стала Джули Като.       — Хром Докуро, — позвала она, —пошли.       — Елена, пожалуйста. Посмотри на меня, — умолял Джотто, его янтарные глаза потеряли свой блеск, а лицо было покрыто пеленой печали, из-за которой казалось, что он вот-вот заплачет. — Елена...       — Он предупреждал тебя, — её голос прозвучал гортанно, хрипло. — Он предупреждал тебя.         — Я...       — Он сказал, что избавление от наших войск было бы самоубийством, это было бы нашим уничтожением! — крик отразился от стен, а саму Елену схватила дрожь. — И что ты сказал?! Что это лучшее решение, потому что нет шансов, что на нас нападут!       — Елена, прошу...       — Ты не послушал, и именно поэтому мы так закончили! — упрекнула она его. — Что, думаешь о последствиях своего решения? Они тебе нравятся?       — Не...       — Вам было приятно видеть, как сын Марии плачет над могилой своей матери? Вам было приятно видеть, как Гвидо оставил цветы на могиле своей жены, потому что она была насмерть раздавлена обломками? — спросила она, и уголки губ начали приподниматься, образуя безумную улыбку.       Воспоминание о количестве похорон, которые у неё были и всё ещё должны были быть, заставило её рассмеяться от чистого отчаяния.       — Подожди, а как насчет того, чтобы увидеть, как Фернанда падает на колени рядом с трупами своего мужа и сына? Что из всего этого тебе понравилось больше всего?       — Ты хорошо знаешь...       — Или лучше всего видеть, как я плачу, потому что мой жених, который был твоим хранителем и предупреждал тебя, что все это может случиться, мёртв? — она едко сплюнула, ненависть была в каждом её слове. — Это лучший вариант из всех, не так ли?       В таком состоянии Савада Тсунаёши казался живым воплощением Джотто: с мимолетным взглядом, который, казалось, осуждал всех; с этим видом морального долга; желания искоренить зло, чтобы творить добро.       Самое смешное, что поначалу она была такой же, как он: она жаждала помогать, осмеливалась оценивать действия других в черных и белых тонах.       Но, к лучшему или к худшему, она усвоила этот урок: никто не может быть полностью хорошим или полностью плохим. Все люди были серыми, и каждый имел право ненавидеть другого.       И, следует подчеркнуть, что после того, как она увидела то воспоминание, где хранители спасли Козарта, это право на ненависть стало основополагающим. Потому что она просто поняла, как эти чувства проявились в каждой частичке её существа.       Джотто обманул её.       — Первый, позволь мне помочь. Я пошлю элитную группу, чтобы открыть путь и выпустить их.       — Я не хочу заставлять тебя делать это.       — У нас были свои разногласия. Но я уверена, что это именно то, чего он хотел бы — защитить других. Дай-ка я попробую.       Ложь. Глупости.       Джотто оказался актером почти таким же хорошим, как и она, и использовал ту же тактику — улыбаться, проявлять беспокойство, притворяться, что сочувствуешь и принимаешь. Кто бы усомнился в тебе с твоей ангельской внешностью и идеальной улыбкой?       — Кто ты такая? — Тсунаёши спросил: — Зачем ты это делаешь?!       Все, что она сделала, это улыбнулась ему. Улыбалась, когда Виндиче забрали Каору Мидзуно и Судзуки Адельхайд. Тому дерзкому мальчишке, который думал, что будет легко пронзить её грудь своим оружием; и той падшей снежной королеве, которая была уничтожена тщётной сентиментальностью.       Улыбалась ему, пока Хром Докуро воздвигала для своей защиты барьер, который вполне можно было считать самоубийственным: если он сломается — Докуро умрёт.       Улыбалась ему, потому что, сколько бы они ни жаловались, её план всё равно выполнялся.       И это была чистая улыбка, которая внушала абсолютное доверие и мягкость, а струйки крови, стекавшие по её губам, делали похожей на умирающего ангела.       Это заставило Десятого Вонголу выглядеть смущённым. Даже Ямамото Такеши, который, не колеблясь, напал на неё с явной жаждой убийства, с сомнением смотрел на своё оружие: он не верил, что пытался убить Елену. Конечно, воздействие всегда работает так, как нужно.       — Не подходи к ней, Тсуна. Она ненормальный человек, — заговорил аркобалено. — Подумай о том, что ты видел.       — Она предательница. Мне больше нечего сказать, — выплюнул Гокудера.       — Это имеет значение.       — Она, кажется, близка с Примо, — заговорил Тсунаёши, — который...       — Слишком много слов и никакого ответа, — перебила она. — Моя личность — это не то, что должно вас интересовать.       — Ты используешь оружие хранителя, — аркобалено наблюдал за ней с подозрением и скрытым гневом. — Ты используешь его пламя. И в прошлом ты использовала его людей. Это оскорбление семьи.       — Не говори, не зная, — ответила она. — Я имею полное право использовать то, что использую.       — Деймон Спейд, — Тсунаёши произнес это имя нерешительно, почти шепотом, но она услышала его с такой ясность, что повернулась, чтобы увидеть его пристальный и проницательный взгляд. — Он был...       —... хранителем Тумана в первом поколении, — закончил Гокудера Хаято, наблюдая за ней с отвращением.       — Чтобы такая гарпия, как она, использовала свои силы? Во имя Вонголы? Это чушь собачья!       — Деймон признан одним из самых преданных хранителей первоначальному делу семьи, — объяснил Аркобалено.       — То, что кто-то использует его силы, чтобы убить...       — Я повторю это, — произнесла Елена холодным голосом, с потухшими глазами, — не говори, не зная. Это не моя проблема, что ты настолько жалок, что не знаешь историю своей собственной семьи.       — Ты!..       Прежде, чем надоедливый хранитель Урагана успел договорить, Елена уже исчезла в тумане, забрав с собой Хром.       — Это было неловко...       — Женщина, осмеливающаяся так говорить!       — Похоже, её отец, герцог, больше озабочен своим состоянием, чем заботой о дочери.       — Если бы мне посчастливилось быть на её месте, я бы молчала и делала то, что должна делать каждая хорошая женщина в нашем обществе.       Елена чувствовала, что её разочарование растет с каждой секундой, и, чтобы избежать каких-либо действий, она с силой сжимала ткань платья. Несмотря на то, что она была далеко, это не мешало ей всё ещё слышать их голоса с ясностью. И то, что они говорили, вызывало у нее желание выплеснуть вино на их дорогие наряды.       То, что она была женщиной или её отец был герцогом, не означало, что она должна была вести себя так, как другие — изображать послушную куклу, соглашаться на всё. Что это была бы за жизнь? Но они этого не понимали. Никто из них не понимал.       — Какая тема настолько интересна и забавна, что ваш смех слышен больше, чем музыка? — раздался новый голос. У него был странный акцент, очевидно, он не был итальянцем. Вместо этого он казался...       ... немецким?       — Что происходит? Так это то, что говорить так для женщины это...       —... ужасно. И тем более являясь дочерью герцога.       Прошло несколько секунд прежде, чем человек снова ответил.       — Я понимаю...       — Разве нет? Она такая...       —... что вас беспокоит, так это тот факт, что есть кто-то, кто нарушает наш статус. Это нормально, ведь без него произошло бы то же самое, что и во время Французской революции, — пауза. — И я уверен, что у них возникли бы проблемы с огранкой количества драгоценностей, которые у вас есть. Разве вы не думали о том, чтобы прекратить их использовать?       Группа аристократов мгновенно замолчала, и Елена не смогла удержаться от смеха. Она повернулась, чтобы посмотреть, где он, надо же узнать любопытного спутника.       Это был молодой человек со спокойным лицом, но игривым взглядом, одетый в военную форму. И, почувствовав взгляд, он повернулся, чтобы увидеть Елену.       У него были яркие голубые глаза.       Даже со следами усмешки на губах она поклонилась с благодарностью, и мужчина улыбнулся, повторив то же самое действие.       Он ей нравится, решила она.       И именно по этой причине Елена без колебаний заговорила с ним, даже если это означало кричать, чтобы он её услышал.       — Не могли бы вы оказать мне услугу, назвав свое имя? — спросила Елена со слишком явной улыбкой на лице.       — Деймон Спейд, — ответил молодой человек, полностью игнорируя остальных. — Меня зовут Деймон Спейд.       — Итак, вы пришли, — сказала Елена, когда туман начал покрывать всё и появилось новое заинтересованное лицо, от которого исходили ненависть и убийственные намерения.       — Ку-фу-фу, — этот смех звучит ужасно знакомо. Настолько, что девушка чуть не схватилась за голову от отчаяния.       — Ну-фу-фу…       — Ты смеешь играть с моими игрушками, — послышался голос полный злобы и еле сдерживаемой ярости. — Ты, гнилая мафия!       Это не должно её так сильно удивлять, не так ли? Она знала о такой возможности. Она была уверена, что так и будет. Но думать об этом и видеть — разные вещи. Её подозрения были верны: все представители Десятого поколения действительно походили на Первое каким-то непостижимым образом.       На несколько мгновений её глаза расширились, показав удивление, когда Елена наконец увидела истинного хранителя тумана.       Один глаз голубой, другой — красный. Темно-синие волосы с хохолком (даже в этом аспекте он был похож на него, неужели мир сыграл с ней злую шутку?), с гордой осанкой и злобной улыбкой на лице. Елене захотелось рассмеяться, когда она также заметила, что на мальчике были перчатки и военный костюм, которые особенно шли Деймону.       И она действительно рассмеялась. Смех, который звучал несколько безысходно и в то же время смиренно.       — Рада наконец познакомиться с вами, — сказала Елена, изящно кланяясь. — Просто, увидев тебя, я могу сказать, что была права. Ты великий пользователь Тумана.       — С первого взгляда я могу сказать то же самое о тебе, — сказал Мукуро. — Ты воплощение того, что я ненавижу: гнилая душа, которая прячется за ангельским личиком и хорошими манерами.       — Ах, похоже я не произвела хорошего впечатления, — непринужденно прокомментировала девушка. К счастью, она уже научилась хорошо скрывать свои настоящие эмоции. — Как насчет того, чтобы пойти выпить чаю и исправить это? Ты, кажется, в состоянии достаточно контролировать себя, чтобы выдержать обмен несколькими словами.       — Нет, спасибо, — последовал ответ. — Я бы предпочел сразу отправить тебя в ад.       Елена с некоторым интересом склонила голову набок.       — Интересно, насколько он отличается от того, который я уже знаю.       Мукуро улыбнулся.       — Ты скоро это увидишь.       В следующую секунду Рокудо Мукуро очутился около неё. Трезубец уже был готов перерезать ей шею, но она заблокировала эту простую атаку косой.       Туман вокруг них сгустился. Подросток был настроен на серьёзную битву, по крайней мере, это должно быть так. Елене нужно время.       — Иллюзионист, способный сражаться, — прокомментировала она с некой гордостью в своих словах. — Без сомнения, ты интересный человек.       Мукуро склонил голову и посмотрел на неё с любопытством. Смотря друг другу в глаза, Елена почувствовала, как в животе образуется узел.       Глаза Мукуро были того же голубого оттенка, что и у него.       — Я понимаю, — сказал подросток. — Ты используешь его силу. Вот почему твоё присутствие так похоже на его.       Елена взмахнула косой, чтобы атаковать, но юный иллюзионист с лёгкостью увернулся от неё, отступив на несколько метров. Она намеревалась разорвать дистанцию, и ей это удалось.       — Ку-фу-фу. Является ли то, что я вижу на твоём лице, гневом?       — Что ты хочешь этим сказать?       — О, разве ты не знала? — Мукуро ухмыльнулся. — Я встретил первоначального владельца сил, которые ты используёшь.       Елена ощутила, как что-то глубоко внутри неё разбивается на тысячи маленьких кусочков. А, судя по блеску в глазах Рокудо, её мимика очень хорошо отразила это удивление.       — Это невозможно.       — Часть из них живет в кольцах Вонголы, — ответил молодой человек. — И недавно они проводили своего рода тесты на преемственность, — объяснил он. — Деймон Спейд создал большую проблему со своим. Тем не менее, несмотря на то, что мы немного расходились во взглядах, по его словам я был достаточно достоин, чтобы дать мне власть, — Мукуро пожал плечами. — Этот знак в глазу... Это его инструмент — используете чужие силы для совершения зла, синьора? Какая смелость.       Кольца Вонголы?       Они живут в кольцах? Никогда, никогда об этом не слышала!       — Спрячь правду во лжи, а ложь в правде, — процитировала Елена, пытаясь сдержать желание закричать и заставить этого неблагодарного подростка рассказать больше. — Это то, что делают иллюзионисты. Откуда мне знать, что ты говоришь правду?       — Очень логичное недоверие, — сказал Мукуро. — Хотите верьте, хотите — нет, но это ваше личное дело.       — Как по-джентльменски с твоей стороны, — ответила Елена и несколько секунд смотрела на него прежде, чем вздохнуть и поднять косу, готовясь к бою.       Мукуро рассмеялся и уже хотел активировать завещанное ему оружие Вонголы, но заметил выражение лица женщины. Её лицо, казалось, было очерчено неким ореолом печали, и это на несколько секунд привлекло его внимание.       — В качестве благодарности я обещаю, что позабочусь о том, чтобы ты не получил серьёзных травм.       — Оя? Я вижу слишком много гордости. Зря ты думаешь, что можешь навредить мне.       Елена только улыбнулась.       — Воспринимай это, как хочешь.       Даже если бы Рокудо Мукуро оказался самым отвратительным существом во вселенной, она не посмела бы его серьёзно ранить и не подумала бы об отдалённой возможности убить. Другие представители? Да, но не он.       Только не он.       — Тогда давайте начнем.       С этими словами мир исказился, воцарилась тьма. Повсюду появлялись сломанные куклы, издающих жуткие звуки, которые можно было определить как смех.       Мукуро смотрел на окружающее с искренним изумлением, и на его лице появилась полуулыбка. Он повернулся, дабы увидеть реалистичные детали лиц и разбитые глаза этих существ.       — Красивый внутренний пейзаж, — прокомментировал подросток. — Но, боюсь, мне придется его уничтожить.       Она диким взглядом смотрела на свои руки, на отражение своего лица в разбитом окне.       На её руках был туман.       В её правом глазу был изображен знак пики.       И она почувствовала странную энергию, наполнившую её тело. Она вызывала озноб и чувство холода, которого Елена раньше не испытывала.       — Этот человек, несомненно, был искусен, — Талбот, молодой человек, которого Джотто знал уже давно и называл гениальным мастером, заговорил. Его пристальный взгляд остановился на ней, и в нем отразилось леденящее любопытство. — Он сумел передать тебе все свои силы прежде, чем умереть.       — Прошу прощения? Что это значит? — прохрипела девушка и судорожно закусила губу.       Почему...       — Здесь нет ничего, что могло бы привести к путанице, — ответил Талбот. — Он передал тебе свои силы перед смертью. Туман — любопытный элемент. У него так много особых свойств, что меня это уже не удивляет.       Елена почувствовала, как в горле образовался ужасный комок, мешающий ей говорить. Может быть, это было и к лучшему. Её губы дрожали так сильно, что получилось бы только бессмысленное заикание.       Её не волновал факт, что она теперь обладает впечатляющими способностями, нет. Больше всего её волновали слова, которые повторялись в её голове снова и снова.       Перед смертью.       Как будто ей нужно было снова сказать, что он умер и она могла только плакать, держа Деймона на руках. В то время, как её горло охрипло от стольких криков. В то время, как она дрожала, будто что-то было сломано внутри неё. Хранителям пришлось оттаскивать её от возлюбленного, который был мёртв.       Джотто заговорил за неё.       — Означает ли это, что теперь у неё есть силы Деймона? — спросил он. — Может ли она делать то же самое, что и он?       — Если она достаточно натренируется, чтобы контролировать их, то да, — ответил Талбот.       — Зачем Деймону делать что-то подобное? — тихо спросил Лампо мрачным тоном. Его обычная наглость исчезла.       — Понятно почему, — ответил Алауди. — Он дал ей силы, чтобы она могла защитить себя и людей.       Елена рассмеялась. Это был мрачный смех, который заставлял всех оборачиваться, чтобы увидеть её. Смех, который вскоре превратился в слезы.       Что не стерлось, так это её кривая улыбка.       — Елена...       — Мне не нужны его способности, — сказала она, поворачиваясь с отчаянием на лице. Настолько заметным, что мастер отступил на несколько шагов, повинуясь простому инстинкту: такой человек может совершать безумные поступки, если ему дать шанс.       — Он мне нужен.       — Синьора Елена. Я не могу...       — Мне не нужны его силы! — закричала она и подошла к нему в порыве гнева, который заставил её схватить Талбота за рубашку. Джотто и Джи, которые были ближе всех, положили руки ей на плечи, стараясь удержать от глупого поступка. Но она даже не повернулась, чтобы посмотреть на них. — Они мне не нужны, я хочу, чтобы он вернулся!       — Почему ты...       — Неужели нет никакого способа передать их обратно в тело? — спросила девушка с болью, скинув руки мужчин и поведя плечами. — Силы — это часть души человека, верно?       — Он мертв, — мягко отрезал Талбот. — С этим ничего не поделаешь.       — Но...       — Он мертв, — повторил он. — Прими это.       Елена отпустила его и несколько секунд смотрела в никуда. Затем, с затуманенными глазами, она скривила лицо и ударила мастера. На руке девушки медленно исчезало Пламя. Мужчина пошатнулся от силы удара и осел на землю, прижав руку к щеке.       — Елена!       — Бесполезно! — закричала она. — Мусор!       — Елена, успокойся!       — Ты не имеешь права просить меня о чем-либо, Джотто! — яростно выплюнула девушка. — Его нет! Это была твоя вина! Если бы только, если бы только ты...       Она упала на землю и обхватила себя руками, ногти так сильно впились в кожу, что оставляли кровавые борозды на руке. Резко вскинув голову, она взглянула в глаза Джотто.       — Это действительно того стоило?.. — прошептала она опустошенным голосом, и комната медленно заполнялась тенями. Яркой вспышкой её наполнил ужас и понимание. — Пожалуйста, верните его мне. Верните!       Джотто, казалось, был на грани слез.       — Отдай его обратно! Отдай его мне!       Её тело... Нет, было неправильно так говорить. Её душа угасала. Она чувствовала это. Её сознание, её дух превратились в растворяющийся туман.       Её иллюзорный мир был разрушен.       Вонгола и Шимон были свободны и наблюдали за ней, не зная, что делать.       Тот, у кого было самое удивлённое лицо и не понимал, что происходит, был Савада Тсунаёши. Мальчик открыл рот, чтобы заговорить, но услышанный голос был совершенно другим.       — Почему ты это сделала?       Елена слегка повернулась назад, встретившись взглядом с ошеломлённым Мукуро, который был всего в шаге от неё. Его душа уже вернулась в тело.       Молодой человек ожидал, что ему придется вернуться в разбитое и безжизненное тело, особенно после нападения Тсунаёши.       Он ожидал, что будет полумёртвым. Но точно не в идеальном состоянии и почти без травм.       — Вы поставили себя в качестве щита, — сказал иллюзионист, пусть он и казался спокойным, было ясно, что он удивлен. — Почему?       Елена улыбнулась ему, и Мукуро почувствовал, как маленькая часть его, маленький кусочек его сердца, получил удар. Улыбка, которая была у неё, отличалась от той, что была раньше, в ней не было ни гордости, ни ненависти, только грусть и...       ... облегчение?       — Я же говорила тебе, — сказала она, — что ты не получишь серьёзных травм. Я упоминала об этом, не так ли?       Потому что позволить чему-то случиться с этим мальчиком было бы все равно, что, если бы ей в грудь вонзили меч.       Потому что он и Деймон были так похожи, что видеть его с раной, с кровью на теле или даже слабым, было бы то же самое, что заново переживать тот момент, когда она потеряла его.       И Елена не могла этого допустить, даже если это глупо. Даже если это играло против неё.       Она не могла.       Мукуро посмотрел на неё с грустью, отразившейся на лице, и только от этого взгляда Елена почувствовала, как у неё задрожали губы.       — Пожалуйста, не смотри на меня так, — попросила она. — Пожалуйста...       Тсунаёши приземлился на землю и неуверенными шагами приблизился. Его гипер-режим исчез, он больше не видел опасности, так что его замешательство было отчетливо видно.       — Мукуро, она...       — Это твое, — иллюзионист полностью проигнорировал слова Тсунаеши. Он даже опустился на колени, чтобы посмотреть ей в лицо. — Он упал после удара.       Елена подняла голову, чтобы посмотреть на Мукуро. Он держал в руках открытый медальон с двумя фотографиями.       На одном из них всё первое поколение позировало. Она тоже присутствовала, искренне улыбаясь.       На другом, который удивил Тсуну больше всего, был изображен Деймон Спейд с улыбкой. Он обнимал её, и Елена выглядела смущённой, но счастливой.       Невероятно счастливой.       — Ку-фу-фу. Иметь слабость ко мне, потому что я выгляжу как ваша пара... — Мукуро лукаво сощурил глаза. — Это слишком сентиментально и опасно, вам так не кажется?       — О, пара?! — Тсуна закричал. — Она...       — Иногда я удивляюсь, что ты не можешь сложить два плюс два, Тсунаеши, — иллюзионист фыркнул. — Если ты подумаешь об этом, то станет очевидно.       Прежде чем босс Вонголы успел ответить, Елена горько рассмеялась, после перейдя в тихий плач.       Она была духом, так как дух мог плакать?       — Ты прав, — прошептала она, — это было глупо с моей стороны. Но это то, что я не могу контролировать.       — Это настоящий позор, леди.       — Подожди! — Тсуна позвал её. — Я... если ты была с ним, тогда почему...       — Потому что Джотто был виноват в том, что я потеряла его, — честно ответила Елена, но не повернулась, чтобы посмотреть на мальчика. — Джотто и его страх перед властью. Семье не нужны настолько слабые люди, которые вместо того, чтобы защищать, подвергают опасности других и оставляют их перед лицом смерти.       — Примо не хотел иметь слишком много власти, он просто...       —... хотел помогать людям. Я знаю, — вздохнула она. — Вот почему я присоединилась к Вонголе. И почему я заставила Деймона тоже присоединиться.       — Это Джотто, босс Вонголы.       — Приятно познакомиться, — улыбнулся молодой лидер. — Елена много рассказывала о тебе.       — Деймон Спейд, — представился он. — Оя? Надеюсь, это не было чем-то плохим.       — Она потратила больше половины дня, говоря о тебе и повторяя, что ты лучший человек, которого она когда-либо встречала. Ничего плохого.       — Джотто!       Елена сделала ему выговор, даже начала слегка щипать его руку в знак упрека. Джотто только рассмеялся и попытался извиниться.       — Не думаю, что она тратит на это больше времени, чем я, — прокомментировал Деймон со смешинками в глазах. Елена отвернулась с румянцем на щеках. Иллюзионист усмехнулся. — Но это приятно знать.       — Это не единственное, что я могу тебе сказать.       — Серьезно?       — Она тоже...       — Джотто!..       По крайней мере, последнее воспоминание, промелькнувшее в её голове, было хорошим.       — Действительно, идиот, — вздохнул Мукуро. — Впрочем, я не думаю, что ты более гениальна, чем он. Ведь ты решила остаться в этом прогнившем мире вместо того, чтобы отправиться в загробную жизнь и встретиться с Деймоном Спейдом.       Елена открыла глаза на его слова.       — Прошу прощения?       Мукуро поднял бровь.       — Только такие мазохисты, как я, решают остаться здесь, когда есть возможность сбежать, — сказал он. — Или ты тоже мазохистка?       Елена рассмеялась. Впервые за долгое время она сделала это искренне.       — Какой иллюзионист не является немного мазохистом? — был ответ. — Мы используем наши кошмары как оружие.       — Ничего не могу отрицать в этой логике, — ответил Мукуро. — Однако я думаю, что у тебя было слишком много страданий в этой жизни.       — Все будет работать по сценарию, да? — смирение было ощутимо в её словах. — Рокудо Мукуро. Могу я попросить вас об одолжении прежде, чем исчезну?       — Оя? И о каком одолжении может идти речь?       — Не позволяй ему быть таким же глупым, как Джотто, — попросила она. — Сила не обязательно приносит боль и разрушения.       — Интересные слова, исходящие от кого-то, кто, не колеблясь, использует её, чтобы заставить мир захлебнуться в крови.       — Даже если так...       — С Вонголой всё будет в порядке, — сказал он. — А теперь иди. Он наверняка заждался тебя.       Это последнее, что Елена услышала перед тем, как исчезнуть.       Это не была ужасная смерть.       Это было между обломками и пылью, между смертью и кровью, где её существо сломалось.       Она чувствовала пустоту, давление в груди. Ей казалось, будто воздуха становилось всё меньше и меньше.       Она почувствовала боль, которая была в её сердце и распространилась по всему телу.       Она могла видеть, как какая-то её часть плакала, кричала и умоляла.       А другая часть, которая наблюдала за всем, не могла этого сделать, как бы сильно она ни хотела: это было так, как если бы источник иссяк и ему больше нечего было пролить. А, когда он высох, остался пустой, одинокий пруд, который уже нельзя было снова наполнить.       Чем? Ответ был очевиден.       Надеждой.       — Похоже, в конце концов мне повезло, — сказал он среди руин и разрушений. — Я могу увидеть тебя ещё раз прежде, чем всё закончится.       — Не говори так, будто прощаешься, — взмолилась Елена. Её руки брала дрожь, и снова она чувствовала себя самым слабым и ничтожным человеком в мире, потому что ничего не могла сделать. Единственное, что могла, — это только плакать и ждать, когда появится подмога. — Всё будет хорошо, всё будет хорошо. Ты это увидишь.       Её руки сжали в последней демонстрации силы.       — С этим ты должна быть в состоянии достичь своей цели.       Прежде, чем она смогла ответить, по телу пробежала волна энергии. И вдруг Елена почувствовала холод. Холод, который леденил кровь и заставлял дрожать ещё сильнее, чем раньше.       — Ч-что ты...       — Оставайся с ними и помогай. Я уверен, ты сможешь это сделать.       — Деймон!       — Береги себя, любовь моя…       Воспоминания пролетают перед глазами, но чувствует ли она хоть что-то? Всё это… это как представление, которое хочется забыть.       — Дорогой, открой глаза!       Тот человек, который отчаянно плакал, она была им?       — Не оставляй меня, пожалуйста! Не уходи!       Была ли эта девушка, умоляющая, дрожащая и держащая тело её любимого человека, действительно ею?       — Я прошу тебя, я умоляю тебя!       Та самая, которая ничего не смогла сделать; которая была виновата в том, что втянула его в этот мир; которая была не более чем фарфоровой куклой, не так ли?       Это была она, поняла Елена.       И она ненавидела себя за это.       Это была её вина.       Это всё была её вина.       — Елена, проснись.       Она открыла глаза.       Улыбка.       — Наконец-то я снова вижу тебя.       Он был там.