Прицеп

Уже как четыре месяца Маша радовалась своему особому положению. Иногда ей казалось, что из-за этого она стала видеть жизнь совсем иначе. С одной стороны, многие вещи приобрели безбожно потрясающую красоту, обладающие возможностью заряжать положительной энергией. Это очень хорошо помогало в начале рабочего дня. Но с другой стороны, Швецовой казалось, что после отсчета её беременных дней как-то поменялся её любимый муж. Вроде было всё как всегда, но порой чувствовалось что-то непривычное. Что, девушка не могла понять. В моменты рассуждений об этом она всегда приходила к выводу, что это просто гормоны, перестройка в организме и прочее, что мешает ей спокойной жить. Ведь главное, что Платонов рядом, любит её. В последнее время Олега как-то практически не заботился о наполняемости холодильника, поэтому поход по супермаркетам стало Машиной семейной обязанностью. В последнее время аппетит её совсем не радовал, словно что-то беспокоило её. А когда Швецова в тревожном состоянии ни то что кусок в горло не лезет, даже дело в голову. Но к Машиному счастью на страже порядка всё было спокойно. История с делом, за которое её хотели посадить быстро замялось. Швецова до сих пор не поняла как всё так произошло, но её любимые друзья товарищи сказали, что и не надо знать, главное, что это её больше не побеспокоит. Одновременно и городская отстала от её персоны. Такое совпадение девушку всё же насторожило, но пусть любопытство и съедало Марию по этому поводу, с другой стороны она всё же с радостью забыла об этом. Все знали о её беременности, поэтому старались особо не нагружать в эти оставшиеся до декретные дни. В связи с завершением очередного дела, всё же у Маши появилось настроение, чтобы поесть. К тому же в первую очередь она всё-таки должна думать о ребёнке, а потом уже о себе эгоистке. Зайдя в супермаркет, она взяла тележку и словно как по музею стала гулять между рядами. Что-то хотелось, но вот что? Она была уверена, что если проведёт в магазине пол вечера, изучая всё досконально, всё же сможет найти что хочет её чадо. Медленно двигаясь по скользкой плитке, впереди себя Швецова увидела полку с кукурузными хлопьями. Она тихо запищала от радости. Хлопья с молоком как когда-то в детстве. Вот чего она так упорно искала и хотела. Девушка быстрее двинулась к стеллажу, а то вдруг она не успеет и все пятьдесят пачек разберут. Но совсем неожиданно для себя Швецова увидела знакомое очертание. Она немного замедлила ход, пытаясь разглядеть и понять не ошиблась ли. Нет, это точно был Олег. Правда не один. Платонов шёл за левую ручку с сыном, пока по правую сторону от него шла Вика. Странно, он ничего не говорил Марии о запланированной встречи с ним. Швецова всё продолжала идти им навстречу, пытаясь понять что между ними происходит. Весь мир перестал существовать для Маши, как только Олег обнял её за талию и поцеловал в щёку. Она не видела ничего, кроме пары, которая продолжала двигаться в её сторону. Как же так? Он ведь клялся, что любит только её и ребёнок ничего не изменит. Получается врал? Или всегда любил её? Как только Вика с Олегом столкнулись своей тележкой об Машину, Платонов увидел девушку. Секундное молчание и потемнение в глазах от внезапно прилившегося страха. Что она видела и как оправдаться? — Привет, — единственное, что смогла выдавить девушка. Немного улыбнувшись от нервов, Швецова ещё несколько секунд посмотрела ему в глаза и оттолкнув тележку, бросилась прочь. Теперь вновь не до еды. А самое главное стало ясно откуда такая тревожность в последнее время, ведь всё чувствовало следовательское сердце. Она зажала нос, чтобы хоть как-то отсрочить подступающие слёзы. Плакать у всех на виду ей точно не хотелось. — Маш! — крикнул Платонов, и бросив быстрый взгляд на бывшую, побежал за ней. Как же не к месту, как же не вовремя. Она ведь точно увидела поцелуй и как бы глупо не прозвучала фраза, но Маша действительно не так всё поняла. — Маша! — в отличии от девушки, Олега совсем не смущали другие покупатели, и он продолжал кричать. Догнать её смог лишь только на парковке. — Маша, я всё могу объяснить, — схватив за локоть, развернул к себе. — Зачем, Олег? Ведь если бы тебе действительно было что сказать, ты бы это давно сделал, — абсолютно спокойно говорила Маша, всё ещё продолжая держаться. Надо быть сильной, чтобы ему неповадно было. — Я то думала, что это мои заморочки, по поводу того, что ты изменился. Ах, нет же! Это наш Олежечка трахается на два фронта, — особенно громко выделила последние слова, чтобы все слышали его главные достоинства. — Маш, да всё не так! — словно отзеркаливал её и в ответ повышал голос. — Дай мне всё рассказать. Ты ведь сама прекрасно знаешь, что не всё бывает так, как мы видим. Олег был прав, да и к тому же ей действительно было интересно послушать его версию того, что она только что увидела. Придумал, не придумал, но сердце пока отказывалось верить в предательство. Слишком любило его. — Хорошо, я выслушаю тебя. — Только давай сделаем это дома в спокойной обстановке, не хочу становиться любимцем публики. — И ты Викочку бросишь? — язвительно спросила, наконец выдирая свою руку. — Маш, пожалуйста! Они молча сели в его машину и до дома не проронили ни слова. Платонов хотел, чтобы Мария выслушала его «от» и «до», не делая поспешных выводов. Хотя об этом уже поздно было думать. Но всё же такой разговор был явно не для машины. К тому же и так у них уже был опыт беседы в подобном месте, не самые лучшие воспоминая. Швецова в свою же очередь не хотела разговор. Хочет объясниться, пусть и начинает. За всё время дороги она сумела успокоить себя и не дать чувствам волю, может всё ещё обойдётся. Но разные мысли в виде причины всё же лезли в голову. Зайдя в квартиру, девушка сразу же направилась в кухню и села за стол в ожидании красноречивого монолога. — Маш, я… даже не знаю как сказать, — что-то мямлил себе под нос Олег. — Тогда могу сказать я? — без церемоний произнесла. — Нет! — твёрдо отметил. — В общем в тот день, когда я Вике сообщил о результатах теста у нас с ней произошёл ещё один разговор. Она заявила мне, что хочет, чтобы я к ней вернулся. — Прекрасно! — засмеялась девушка. — Прекрасно! Какое у тебя оправдание насчёт того, почему ты мне это не сказал. — А зачем Маш? — уперевшись руками об стол, наклонился к ней. — У тебя и так мозги поехали насчёт того, что я уйду к ней. А тут ещё и она с этим. — Ну видимо не зря поехали… — Можно я договорю! — настойчиво перебил. — Я ей отказал со словами, что люблю тебя. Она мне кинула угрозу, что тогда у тебя начнутся проблемы, но я не поверил. А спустя время интерес к делу Милородовой, твой вызов к начальству и в конце концов заявление на тебя - это всё её рук дела, вернее её папы. Я понял, что пока она не получит меня, тебя в покое не оставит. Я не мог допустить продолжения дела и согласился на отношения с ней ради тебя. — Ради меня, — полушёпотом произнесла, усмехнувшись, пока глаза уже набирали слёзы. — Но у меня с ней ничего не было. Вот и всё. Не имея никаких слов, Маша молча встала из-за стола и направилась в спальную. Громкий хлопок пошатнул Платонова, который тут же понял, что эту ситуацию нельзя пускать на самотёк. Решать нужно сразу. Подойдя к комнате, он хотел открыть дверь, но она оказалась заперта. — Что такое? — непонимающе произнёс Олег. — Маш, открой дверь. — Нет, — довольно тихо ответила, набирая в себе эмоции. Девушка всё ещё стояла у двери и наблюдала за тем, как ручка то и дело поднималась и опускалась. Просто дверь стала для них самой настоящей преградой. — Маш, я не понимаю. Я…. — Это я не понимаю, — достаточно резко перебила собеседника. — Как могла поверить в то, что ты хороший мужчина, — ком в горле постепенно увеличивался. — Я ведь тебе всё объяснил, — Платонов понимал, что ситуация быстро и верно выходила из-под контроля. — Ты не понимаешь, что ты меня предал! — истерически закричала Маша, ударяя со всей силы кулаками дверь. Платонов, испугавшись, даже немного отскочил. Только сейчас он начал понимать, как зашло всё далеко. — Всё ведь было не так! — прикрикнул мужчина, думая, что это как-то ему поможет. — Олег, — не имея возможности сдерживать эмоции, слёзы начали выкатываться словно водопад. — Довольно! Долго ты держал меня за дуру, — Швецова абсолютно не контролировала себя. Крик, истерика существовали сами по себе. — Маш, в твоём положении нельзя так волноваться. Успокойся, пожалуйста, — действительно с большой заботой произнёс Олег. Только тут ещё проблем ему не хватало. —Раньше надо было вспоминать о моём положении. — Да не мог я этого не сделать, не было у меня выбора! — на сей раз была очередь Олега бить дверь. Безвыходная ситуация, когда ты виноват, но не виноват. И как доказать другому человеку свою невиновность, если уже сам в ней сомневаешься. — Пожалуйста, открой дверь, — выдохнув, спокойно вновь попросил. — Платонов, ты сделал свой выбор. Всё. Тишина. У него закончились аргументы, у неё силы, чтобы кричать. Хотелось просто закрыться от всех и всего мира, который оказался к ней так жёсток. Она медленными шагами приблизилась к стене и коснувшись спиной стены, взглянула в панорамное окно, находившееся напротив. Слёзы всё продолжали вытекать, пока мозг окончательно обрабатывал и осознавал произошедшее. Предательство. То, что она никогда не прощала. И сейчас не будет исключения. Несмотря на то, что она сильнее всех на свете любила Олега и была с ним счастлива. Несмотря на то, что сейчас внутри неё растёт крошечное существо, их продолжение, история любви, которая, кажется, развалилась. От этих мыслей и киноленты воспоминаний, на душе становилось ещё тошнее. Вместо того, чтобы как-то отвлечься, Швецова забивала себе голову прошлым, которое с каждой секундой ее добивало. Закрыв рукой рот, пытаясь сдержать звук истерики, она стала медленно скатываться по стене. Девушка максимально старалась сдерживать себя и свою боль. Сев на пол, она опёрлась рукой на него. Но эта была большая ошибка. Физически больше ничего её не сдерживало и всё внутренне состояние вышло в свет. Истерический крик и плач заполнил всё пространство комнаты. Глаза, которые уже давно ничего не видели из-за солёной воды перестали воспринимать всё вокруг. Осторожно, от безысходности Маша легла на пол, поджимая коленки к себе, сворачиваясь в позу зародыша, как внутри неё лежит её малыш. «Вот так в один момент папочка сделал больно сразу нам двоим», — мимолетные мысли в голове. Что делать дальше? Не зная что делать дальше, Олег сел на пол, оперевшись спиной об дверь. Схватившись за голову, мужчина пытался понять как они вообще пришли ко всему этому. От злости и безысходности хотелось разбить всё к чертям, особенно тех, кто виновен во всём этом. В какой-то момент Олегу послышались странные звуки. Прислушавшись, он понял что всё это доносится из их спальни. Это был плач, который с каждой секундой становился громче и истеричнее. Поджав губы, Платонов только лишь представил в каком сейчас состоянии Швецова за дверью. Он не виноват, но… Сейчас его Маше хуже всех на свете. Больнее. Раз она сейчас так страдает, может он действительно всё-таки виноват?