Арина

- Вера Петровна, Вера Петровна! – вопила Галка, несясь вниз по лестнице. С недавнего времени в доме был сломан лифт, и жильцам приходилось каждый день разминать ноги. – Вера Петровна, что я вам скажу! Вера Петровна, наконец, остановилась, чтобы Галка смогла догнать ее, так как знала ее приставучесть. - Ну, что у тебя, Галина? Ее соседка перевела дух, театрально откинула запутавшиеся волосы назад и отчеканила: - У Людмилы-то, Савосиной, дочь знаете? - Арину? Кто ж ее не знает, всю жизнь в одном доме прожили. - Беременная! Слыхали? А все тихоней ходила! Глазки в пол, будто стесняется! А сама... - Подожди, Галя, - остановила ее Вера Петровна, - Это Арина-то? Она ж малявка еще. Ничего не путаешь? - Какое там, - замахала руками соседка. – Людмила сама сказала. Да еще гордо так, будто дочь ей подарок сделала. - Так может и подарок, - засмеялась Вера Петровна, - дети - цветы жизни, не слышала? - Хорош подарок, - хмыкнула Галка, - в пятнадцать лет подол надуть! А учеба? А работа? - Разберутся, - Вера Петровна снова пошла вниз, больше не слушая вопли соседки. Она не очень любила подъездные сплетни, тем более такого характера, тем более из уст Галки. Путь ее лежал в ближайший магазин. Нужно было купить продуктов и корм любимому коту. И надо же было такому случиться, что в дверях магазина она столкнулась с Людмилой. Ее дочка, о которой судачил сейчас наверняка весь дом, была рядом. Обе находились в прекрасном настроении и наперебой кинулись здороваться со своей соседкой. - А что я тебе сейчас скажу, Вера! – заговорчески произнесла Людмила, когда Аришка отошла поговорить по телефону. - Галина сказала уже, - пробормотала женщина. - Плевать на Галину, - засмеялась та. – Я скажу тебе вот что: я самая счастливая! Я ж когда Аринку родила, мне врачи сказали: все, детей больше не будет. А я люблю детей! Аринка выросла, я и не заметила, а родить больше не могла... И тут такое счастье! - Трудно ей будет, - заметила Вера Петровна. - Да я все на себя возьму, - мечтательно ворковала Людмила. – А она учиться пойдет, жизнь устраивать... Ах, скорей бы. Так и распрощались. И Вера Петровна, выбирая кошачий корм, думала, какие все-таки разные у всех судьбы, и что никто не вправе осуждать решения, принятые другими людьми.