Ирония бессмертных

Впервые увидев её, Лилия не заметил ничего особенного. Обычная человеческая девушка, ничего более. Пришедшая из другого мира, напуганная, пытающаяся собрать в кучу остатки самообладания — но тем не менее такая же, как все. Увидев её во второй раз, он удивился, как быстро она свыклась с новым домом и завела друзей. Так просто. Будто так и должно быть. Её смех, улыбка, бесконечная доброта ко всем… Лилии стало интересно. Увидев её в третий раз, он не удержался и подошёл. Она и ему улыбнулась. Так же, как улыбалась всем. Пугать её, внезапно появляясь за спиной, вошло в некое подобие привычки. Слушать её тихий голос, нежный смех, похожий на птичий щебет, стало навязчивой манией. Оказывать знаки внимания, древние, как и сам Лилия: придержать дверь, подать руку на ступеньках, поцеловать кончики пальцев на прощание — желанной необходимостью. Но она по прежнему улыбалась ему так же, как и всем своим друзьям. А сердце от чего-то болезненно сжималось, когда она снова уходила к себе в комнату, ни разу не оглянувшись. Осознание ударило роковым мечом по самой душе древнего фэйри. Бессмертный влюбился в смертную… Жестокая ирония. Сарказм, режущий кинжалом по горлу. И ведь уже ничего не исправить. Не повернуть назад. Не остановить этот поезд, на всех парах летящий к обрыву… Он заперся в своей комнате. Тщетно пытался стереть из памяти её лицо, музыку голоса, минуты встреч… Как же это прекрасно. И одновременно печально. Печально до отчаянного вопля, утонувшего в подушке. Жестокая игра судьбы, в которой он потерпел поражение, даже не узнав правил. Раздавшийся стук прервал хоровод мрачных мыслей. Кто же это? Маллеус? Или, быть может, Сильвер? Он не хочет их видеть… Однако прозвучавший следом голос заставил Лилию вздрогнуть всем телом и вскочить на ноги. Что она здесь делает? Как?.. Почему?.. Распахивает дверь, стараясь не выглядеть ошарашенным. Ни единым движением не выдать того состояния, в котором только что находился. Она не должна знать… Однако вид её лица в слезах, её дрожащих рук и губ… Выбивает из колеи куда сильнее самого её появления здесь. Он задаёт слишком много вопросов, на которые она не успевает отвечать. Касается её лица, вытирая слёзы и про себя давая клятву убить того, кто заставил её плакать. Затем, наконец, замолкает, давая ей сказать то, зачем она пришла. Три тихих слова, сорвавшихся с ее губ, заставляют его сердце остановиться. Замереть… чтобы потом заколотиться о рёбра, подобно запертой в клетке птице. Неужели его надежды не тщетны? Неужели чувство, поселившиеся глубоко в душе, нашло отклик… Он обнимает её, стараясь не спугнуть. Нежно целует краешек губ, касаясь так, будто она нежный лепесток, хрустальная статуэтка, которую так легко разбить. А она отвечает, протягивая руку и дотрагиваясь до его щеки. И смотрит прямо в глаза, ища ответы на вопросы, которых никогда не задавала. И всё вдруг становится так просто. Так прекрасно. А насчёт бессмертия… Они что-нибудь придумают. Обязательно.