***
Ветер так спокойно обдувал подол её платья, это спокойствие совсем не совпадало с её состоянием. Она стояла на террасе, выходящей на парковку возле театра, держалась за перила и тяжело дышала. Досчитала уже до 256 — это помогало. Просто нужно сосредоточиться на цифрах, не отводить взгляд от одного предмета и просто дышать. Спокойно. Равномерно. По телу прошла дрожь. Девушка обхватила себя руками пытаясь согреться, но это не помогало. Казалось, что мурашки возникли совсем не из-за холода. А произошли откуда-то изнутри, распространяя холод из самого сердца, задевая все жизненно-важные органы, а затем вонзаясь острыми иглами в кожу. Интересно, как поступит её организм, сначала заледенеет или истечёт кровью? Скорее всего и то, и другое. Поначалу она будет истекать кровью, которая будет литься, как слёзы из глаз. Затем стекать по лицу, шее, пачкая прекрасное платье, крупными каплями спадая на пол. А потом она окоченеет, покроется чуть заметным инеем, губы приобретут синеватый оттенок, сердце будет стучать всё медленнее и медленнее, пока вовсе не остановится. Глаза, из которых лилась кровь, станут словно стекло. Но эмоции в этих глазах не заледенеют, не исчезнут, они также будут гореть огнём, кричать о боли и печали, которую она испытывает. Она определённо будет самой потрясающей статуей, полностью и так чисто, выражающей свои эмоции — по-настоящему, не так как эти люди на сцене, пропитанные насквозь наигранностью и фальшью. Вспышка. Сигналы машин. Лёгкие до предела наполнились кислородом и стало спокойно. Нет. Скорее она чувствовала себя опустошенной. Это когда ты просто стоишь, дышишь и тебе на всё плевать. Эмоции с самой высшей точки накала — резко опускаются до нуля. И в этом состоянии мысли начинают возвращаться обратно, приходит осознание своих действий и ты просто стоишь и анализируешь. Как? Опять? Зачем? И так каждый раз, как по пунктам незамысловатого плана. Когда это произошло впервые плана не было.***
Тогда она не знала, что делать. Просто стояла на выходе из зала и задыхалась. Паника нарастала с каждой секундой всё сильнее и сильнее, пока чья-то рука не тронула её за локоть и до ушей не начал доноситься какой-то шум. Кто-то что-то ей говорил? — Что с…? Ва… кажет… Она не понимала. Её потащили куда-то: коридоры, повороты, двери. И затем всепоглощающий холод будто утащили под воду и всё те же звуки, которые становились разборчивее, понятнее её помутневшему разуму. Ещё несколько секунд и вот она уже могла полностью, как пазл собрать из этих звуков слова, а затем предложения. — Мисс, вы в порядке? Вы пришли сюда одна или с компанией? Может мне кого-нибудь позвать? Сначала она сосредоточилась на руке, которая до сих пор её держала. На миг в её голове возникла мысль, а вдруг это он? Увидел как ей плохо, почувствовал её боль и побежал за ней: бросил сцену, зрителей, пьесу, фальшивую Джульетту и вот стоит рядом с ней, пытается успокоить, спасти. В голове раздался смех, такой язвительный, злой и противный, а затем голос: «он пройдёт мимо даже если ты будешь умирать под его ногами, даже взглядом не удостоит». — Заткнись, — неслышно, почти глухо. — Мисс, — мужской голос всё пытался до неё достучатся, кажется её легонько ударили в плечо. Вот бы сильнее, желательно по голове, чтобы все эти мысли вылетели одним махом или хотя бы для того, чтобы отрубиться на час, день, год… — Я в порядке… такое бывает, — это она сказала? Дыхание стало более равномерным, зрение приходило в норму. Она попыталась сфокусировать его на человеке, который продолжал держать её за руку, только с ладони он уже переместился на запястье. Проверял пульс? — Я бы посоветовал вам пойти к врачу, мисс. С такими вещами не шутят, вы могли потерять сознание и упасть, к примеру с лестницы. Не думаю, что эта ситуация обрадовала бы ваших близких, — мужчина отпустил её руку и отошёл на пару шагов назад. Она наконец смогла разглядеть его. Это был невысокий мужчина пожилого возраста, может из-за того, что немного горбился, волосы были спрятаны за фуражкой, но пару седых волосков выглядывали из-под неё, брови были густыми и такими же седыми как волосы, а взгляд выражал недовольство. Таким обычно смотрят на детей, которые затеяли какую-то пакость, на миг она тоже почувствовала себя в чем-то провинившемся ребенком. Он был одет в серые брюки и черную, немного потертую куртку, на которой висел бейдж. Она прищурилась, зрение сфокусировалось на буквах, там черным по белому было написано «охранник». «О, Ромео!» — внутренний голос стал смеяться еще противнее. Господи, на что же она надеялась. — Спасибо, — охранник, который тем временем стоял и смотрел в сторону дороги, обернулся, — Спасибо, что спасли меня от позорного падения с лестницы, я поеду домой. Мужчина лишь кивнул, затем еще раз пристально ее осмотрел, будто боялся что она вот-вот упадет в обморок. — Со мной все уже в порядке. Правда, — она попыталась улыбнуться, вышло не очень. Но мужчине этого хватило, потому что он еще раз кивнул, развернулся и вошёл обратно в здание. Она осталась одна. Но почему такое чувство, что кто-то на неё смотрит? Явное ощущение того, что кто-то наблюдает. — Бредни сумасшедшего, — девушка мотнула головой, достала из сумки телефон и заказала такси. Раздался смех. Тогда она впервые четко услышала его, этот голос в её голове начал становиться всё живее будто превращался в отдельную личность. Это ведь был он? Она осмотрелась по сторонам и никого не обнаружила. Да, это определенно был он. Девушка в белом платье села в такси и уехала. На парковке, рядом с театром под шум проезжающих по дороге машин снова раздался смех. — Красивая.***
Она досчитала до тысячи, а теперь просто стояла на террасе и смотрела сквозь. Сквозь людей на парковке, машины, дома — все сливалось в одно. Голос все повторял «жалкая», «никчемная», «зависимая тварь». Игнорировать его становилось с каждым днем все легче, кто знает возможно однажды она и вовсе его больше не услышит. — С каждым разом всё темнее, — девушка даже не обернулась, она уже запомнила его голос и привыкла к бесшумным шагам этого заботливого старика. Он приходил каждый раз. Сначала спрашивал как она себя чувствует, затем отвлекал её рассказами о ворчливых посетителей театра и актерах, после просто стоял и мочал вместе с ней. А после уходил также тихо, как и появлялся. Ей нравилось его слушать, нравилось что хоть кто-то спрашивает как она. А ещё девушка надеялась, что в каком-то из его рассказов он упомянет Его. Она приходила в театр вот уже четыре месяца каждую пятницу, каждый раз встречалась с этим охранником, но так и не услышала про Него ничего. — Про что вы? — девушка развернулась к нему и вопросительно посмотрела. — Ваше платье, конечно. С каждым вашим приходом сюда оно становится всё темнее, — он достал пачку сигарет из кармана и закурил. — Я теряю надежду, — это правда. У нее уже не оставалось сил, чтобы приходить сюда, терпеть эти чувства, слышать этот голос в голове. Она не понимала себя с каждым разом всё сильнее, зачем она это делает. Ей противно от себя самой. И поэтому с каждым приходом сюда она старалась выглядеть все невзрачнее. Будто сама хотела поверить в то, что здесь не находится. — Какую же надежду вы питали, когда пришли сюда в первый раз в том белом платье? — мужчина рассмеялся. Без злобы, без язвительности как это обычно делало её второе я, а по-старчески тепло с добротой. — Тогда я не питала никаких надежд, а это платье ничего не значило. Это было просто платье, но затем каждое последующее выражало то, что с каждым днем я становлюсь всё слабее и перестаю быть той, кем была до этого. — Так значит это всё… — мужчина докурил сигарету и бросил окурок в урну, — Не падайте с лестниц, берегите себя, — охранник развернулся и подошел к двери, — Жаль, что он так и не решился. — Что, простите? — не успела, её собеседник уже скрылся за дверьми театра. Странно… Он будто прощался, думает, что она не вернется. Почему же он так подумал? Даже она этого не знает. А еще она до сих пор не узнала его имени. Как же так? Ей отчего-то стало очень грустно.***
Свет, слишком много света. Шум, аплодисменты, затем толпы тел, яркие блики. Как же ему хочется тишины… Он заходит в гримерку, снимает чертову рубашку, которая своим воротником будто пыталась задушить его, и садится на подоконник. Ветер охлаждает тело, ему становится лучше. Скоро начнется его личный концерт, его спокойствие. — Три, два, один. Девушка в черном платье выходит на террасу из двери находящейся справа от окна на первом этаже, он же сидит на втором и наблюдает за ней. — Как всегда вовремя, как всегда, прекрасна, — он наблюдает за ней примерно четыре месяца. Сначала это было чистое любопытство, затем интерес все возрастал и постепенно превратился в зависимость. Он уже не мог без неё. Она приходила всегда в одно и то же время, ровно во время антракта. Кого-то ждала? Поначалу он подумал, что она выходила просто пообщаться с охранником, который выходил вслед за ней с перерывом в пару минут. Но затем откинул эту мысль, так как охранник затем уходил, а она всё продолжала смотреть куда-то, все продолжала ждать. Но никогда не дожидалась, всегда уходила. Если так подумать она ещё ни разу не досмотрела его спектакль. Он каждый раз ждал ее после выступления, высматривал в толпе уходящих зрителей, но еще ни разу не встретил. Она специально испытывает его терпение? — Обернись, ну же почувствуй моё присутствие, — она и вправду больше не оборачивалась. Поначалу ему безумно нравилось как она начинает трогать свою шею, переминаться с ноги на ногу, смотреть по сторонам в попытке что-то отыскать. Да, она определенно его чувствовала. Отчего же перестала сейчас — стоит как статуя. Его желание просто подойти к ней, провести по шее руками, развернуть лицом к себе и сказать «обрати на меня внимание», всё возрастало. Как быстро бы она убежала? Влепила бы пощёчину и закричала? Раздался смех. Опять ноль внимания. В следующий раз он обязательно подойдёт, больше времени терять нельзя.***
Это чувство… когда кто-то неожиданно щекочет тебя по спине, сначала испуг, а затем мурашки разбегающиеся по всему телу — она всегда ощущала его, когда приходила сюда. В первые дни она думала, что за ней наблюдают, но каждый раз осматриваясь никого не находила. Поэтому сейчас она просто списывает это на холод и не обращает внимания. Она стояла на террасе уже не из-за того, что ей стало плохо, не по причине того, что задыхалась и темнело в глазах. Она стояла здесь, потому что ей надоело. Да. Ей надоело приходить сюда, чувствовать какие-либо эмоции при виде него, надоело убегать, поэтому сегодня она даже не вошла в концертный зал, где находится столик с моноклями, красные бархатные кресла, рампы, кулисы и Он. Просто развернулась и ушла, теперь стояла на улице перед парковкой и даже в какой-то степени была довольна собой. «Да уж, поздравляю, обыграла саму себя». Она пообещала больше никогда не слушать голос внутри неё, в конце концов он ещё никогда не говорил что-то полезное. А также сейчас, стоя здесь она твердо приняла решение никогда больше сюда не приходить. Никогда. Она слишком устала. Ей слишком больно. В конце концов, если она перестанет его видеть — её чувства перестанут быть такими острыми, больше не будут резать её измученное сердце. Она на это надеется. «Обернись» Девушка поправила лямки своего черного платья и спустилась с террасы. «Обернись, обернись, обернись!» Она продолжала идти в сторону парковки, на которой находилась её машина. «ОБЕРНИСЬ» Нет. Она обещала себе. Она никогда больше его не послушает. — Просто замолкни, — тихо сквозь зубы, но очень чётко и злобно. Голос внутри неё замолчал. Стало легче.***
Он бежал со всех ног сразу после антракта, твёрдо решив, что сегодня обязательно узнает хотя бы её имя. Правда, больше ему хотелось узнать кого она ждёт, о чём думает каждый раз приходя на ту террасу и сходит ли с ним на свидание. Всё-таки он в неё влюбился. Какое же прекрасное чувство. Вот последний пролет лестницы, коридор и железная дверь с табличкой «Выход». Он осторожно её открывает, ветер врезается в его тело и шум машин непривычно давит на уши. Он ведь не ошибся? Посмотрел сначала на окно с которого наблюдал за ней, затем на знакомую парковку. Нет, он точно пришёл в то место, где обычно стояла Она. Так почему же сейчас её здесь нет? Может она ушла, заболела или наконец дождалась того человека, ради которого стояла тут всё время? — Она больше не вернется сюда, — мужчина пожилого возраста стоял возле двери театра и докуривал сигарету. — Почему? — вопрос вылетел сам по себе, он даже не успел его обдумать. Не успел понять как этот мужчина понял, что он кого-то ждёт. — Неделю назад было чёрное, она потеряла надежду, — мужчина бросил сигарету в урну, — Вам следовало решиться раньше… — он подошёл к двери и собирался уйти. — Кого она ждала? Опять необдуманный вопрос. Секунда молчания и ответ. — Вас. Охранник скрылся за дверью. Его вдруг начало знобить, а в глазах мутнеть. Кажется он задыхается. «Раз, два, три…»