Capakeiten

      Несмотря на то, что я любила поспать подольше, сегодня меня подняло значительно раньше, чем обычно. Стоило утренним лучам солнца коснуться моего лица, как глаза невольно открылись сами собой. Поначалу я даже не сразу поняла, что нахожусь не дома. Мне было тепло и уютно, в комнате чем-то приятно пахло, а с открытого окна сквозил свежий воздух. Жмурясь от яркого света, что отсвечивал от окон соседних домов, я приподнялась на одной руке, вытаскивая со рта прилипшие волосы и вытирая тыльной стороной ладони, размазывавшиеся почти по всему лицу, слюни. Очевидно, сон был очень крепок.       Проморгавшись ото сна и окончательно разлепив веки, я бросила взгляд на развернувшийся за окном пейзаж. Размокропогодившейся погоды как и не было. Асфальты были сухими, а солнце снова палило как не в себя. Благо, до обеда оно было ещё более-менее благосклонно.       Собравшись было идти умываться, я развернулась в сторону двери, и невольно опешила. Около меня, на правой части кровати развалился Кёрстин собственной персоной. Чёрные волосы беспорядочно рестрепались прядями по подушке и его лицу, а ладонь была плотно прижата к щеке, на которой он лежал. И всё бы ничего, но факт того, что он спал в одних боксёрах, которые чётко было видно из-за сползшего одеяла, застал меня врасплох. Меня моментально бросило в жар.       Неужели мы…переспали?       Вопрос немым комом застрял посредине горла, а всё тело само по себе словно онемело. Я окинула свой внешний вид взглядом, и осознала, что ложилась спать точно не в той одежде, в которой находилась сейчас. На мне совершенно не было бюстгальтера, а вместо привычной одежды была только белая футболка и трусы. Тоже не мои.       Нервно сглотнув, я медленно сползла с кровати, аккуратно перелезая через парня. Пол предательски скрипнул, а дыхание замерло, но — к моему удивлению — Кёрс даже не шелохнулся.       «Повезло» — подумала я, и вышла из комнаты.       Все присутствующие в зале, как были оставлены вчера, так сегодня с утра и лежали. Рейна — на диване, а Джек — на полу около неё. И если первая мирно спала, уткнувшись носом в подушку, то последний, в свою очередь, вывернулся в неестественное положение, растягивая лыбу почти до ушей. Кисть была согнута так, будто он пытался изобразить однолапого динозавра, лицо плотно упиралось в ковёр, из-за чего создавалось впечатление, что парню тяжело дышать: ноздри были расширены, губа оттопырена, а пятая точка приподнята кверху.       Будь моя голова сейчас не столь забита попытками вспомнить, что произошло перед тем, как я уснула, возможно, поза Джека показалась бы мне забавной. Но не сейчас. Мозги закипали, шестерёнки скрипели и дымились, да вот только утерянные воспоминания по-прежнему оставались утерянными.       Возможно, раз уж мой мозг предпочёл забыть это, так было нужно? Может, не стоит ворошить прошлую ночь и пытаться всё вспомнить? Кто знает, к каким последствиям приведёт меня эта информация.        В попытках взбодриться, я отправилась в ванную. И то, что я там увидела, на самом деле взбодрило меня. Лучше любого кофе. Вся моя мокрая одежда висела на верёвках и качалась из стороны в сторону, будто так и должно было быть, на полу валялись куски размотанной туалетной бумаги, около унитаза находилось наблёванное пятно из кусочков непереваренной пищи и алкоголя, а штын стоял такой, что слезились глаза.       Захлопнув дверь, я моментально покинула ванную. Идея умыться на кухне показалась мне куда более привлекательной, нежели здесь.       Я не знала, где находилась новая зубная щётка и была ли она вообще, так что захватила с собой лишь мятную пасту, почистила зубы пальцем, после чего умылась прохладной водой, освежаясь. Голова гудела, и я чувствовала, насколько опухшим было моё лицо после вчерашней ночи.       Вчерашняя ночь…       Чёрт. Чём сильнее я пытаюсь вспомнить то, что было, тем сильнее болит голова.       — Таблеточку аспирина? — послышалось у меня за спиной.       Ещё до того, как я обернулась, я уже поняла, кому принадлежит этот голос. Даже вопреки тому, что всего несколькими минутами назад он лежал на кровати рядом со мной в одних боксёрах.       Обернувшись, я увидела, что сейчас Кёрс был в ярко оранжевых шортах и белой футболке.       — Не откажусь, — кивнула я, пытаясь соблюдать непоколебимое выражение лица.       Почему-то только сейчас до меня дошло, что ещё совсем недавно я пила обезбол из-за невыносимых болей в руке, а сейчас принимаю его после спонтанного бухича, который определённо не входил в мои планы.       — Как себя чувствуешь?       — Как вяленый огурец, перетёртый через мясорубку, — вяло пробормотала я, сморщив нос и приняв предложенную таблетку. — Трижды.       — Звучит не очень.       — Выгляжу, полагаю, тоже.       — Разве что, совсем немного, — Кёрстин пожал плечами, заливая кипятком кружку с кофе. — Будешь?       — Спасибо за честность. Буду.       Оставшуюся часть утра мы провели практически в полной тишине. Лишь перекинулись парой фраз. В голове по-прежнему вертелись мысли о прошлой ночи, которые я озвучить вслух так и не решилась.

***

      Ближе к обеду, когда все попросыпались, мы сели за общий обеденный стол, заварили чаю и принялись за завтрак. Вкуснейший омлет с жареной ветчиной, присыпанный зеленью, воздушный-воздушный, словно пышная юбка балерины, лёгкий овощной салатик и бутерброды с авокадо. Это ли не сказка?       Пожалуй, именно так можно было назвать это чудеснейшее место и эту прекрасную атмосферу, за исключением одного «но». Неловкого напряжения, которое время от время взвинчивалось в воздух между мной и Кёрстином, стоило мне попытаться хоть что-то вспомнить. Каждый раз мне казалось, что он копается в моей голове. А ещё Мори и Ларсом. Однако, возможно, так казалось только мне.       — Для большей уверенности, что с вами ничего не случится, оставьте здесь свои номера и адрес проживания, — Рейна протянула мне белый лист, на котором уже были написаны имена и адреса тех, кто сейчас находился с нами в одной комнате. — В идеале ещё место работы или учёбы. А ещё можно адрес вашего мыла. Образец у вас перед глазами, ничего сложного нет. Всего лишь небольшая формальность, чтобы и мы, и вы были спокойны.       — Ощущение, словно подписываю контракт тайной организации, — улыбнулась я.       — Не беспокойся, до контракта ещё дойдёт очередь. Но сначала это.       Взяв предложенную ручку, я написала всё, что от меня требовалось, после чего передала её Морио.       — А что насчёт ваших адресов и номеров? — поинтересовалась Мори, расправившись с листком.       — Скину вам смс-кой. Главное, не потеряйте.       — Договорились.

***

      Время с ребятами пролетело максимально быстро и незаметно. С ними было легко и непринуждённо. На какое-то мгновение мне даже удалось позабыть о своей рутинной жизни, аж пока часики не перевалили за десять вечера. Как бы грустно не было, но мне пора было уходить. Работа по дому сама себя не сделает, фикус сам себя не польёт, а еда сама себя не съест. Пусть мне удалось узнать и совсем немногое о себе подобных, — пожалуй, всего одну десятую из всего, — мозги всё-таки кипели и отказывались верить в услышанное, с трудом пытаясь всё переварить. В конце концов, не каждый день узнаёшь, что ты являешься носителем чудоковатых способностей особенных людей со сверхсилой.       До конца вечера Кёрс по-прежнему смотрел на меня так хитро, будто задумал какую-то шалость. Его мальчишеский и дурашливый взгляд, не пойми чего, изрядно напрягал меня, но я старалась не обращать на него внимания. Рейна окончательно смягчилась и стала такой же невероятной душкой по отношению ко мне и Мори, почти как и её очаровательные булочки. Джек весь день забавлял и веселил всех, ни на минуту не замолкая. Травил шутки и громко смеялся. Морио постепенно влилась в общую компанию, хоть и была тише всех. Ларс… А что Ларс? Он выглядел почти так же, как мы едва познакомились. Непоколебимый, спокойный и…очень расслабленный. В отличие от того раза. Здесь он будто бы находился в безопасности, в стеклянном аквариуме с привычными ему домиками и водорослями, за которыми можно было спокойно спрятаться. Где не нужно было беспокоиться за свою жизнь или жизни друзей.       Наверное, это с теплотой в душе и сердце люди и называли — домом. Где тепло, уютно и безопасно.

***

      — Лори!       В глазах темно, ничего не видно. Голова гудит, я слышу какой-то неразборчивый шум и чей-то голос вдалеке. Он зовёт меня.       — Лори, очнись! Ну же, просыпайся!       Отчаянно зовёт и пытается разбудить.       Я медленно разлепляю тяжелые веки, ощущение, что лицо залили цементом. Глаза отекли, а губы пересохли.       — Слава Господу, ты жива!       Неведомый мне силуэт бросается на шею и почти душит в объятиях. Постепенно слух окончательно возвращается ко мне, я узнаю в голосе товарища по несчастью.       — Бедняжка, тебе сильно досталось, — жалеет меня, гладит по голове, старается успокоить, но, кажется, больше себя, нежели меня саму. — Ничего, однажды возмездие настигнет их. Мы выберемся отсюда и уничтожим это место.       Я упорно пытаюсь понять, о ком идёт речь. Кого «их»? Какое место?       Кто они? Кто этот мальчик? Почему он жалеет меня? Почему мне кажется, будто меня только что достали из-под массивных колёс автобуса? Собрали по кусочкам, сшили их, как тканевую куклу, и сделали из неё подобие живого человека? Тело, способное мыслить и ощущать.       — Пожалуйста, Лори, скажи хоть что-нибудь! Не молчи…       Снова этот обеспокоенный голос.       Я попыталась открыт рот, но с губ не сорвалось ни звука. Зрение постепенно стало возвращаться ко мне, как и слух, так что теперь я могла разглядеть того, кто сейчас судорожно тряс меня за плечи, пытаясь привести в чувства, вернуть к жизни или получить ответ. Не знаю.       Мальчишка лет восьми-девяти от силы, растрёпанные тёмные волосы, большие карие глаза, в которых сейчас не было видно ничего, кроме беспокойства. Его лицо было изранено, на нём чётко были видны огромные пятна от ожогов, покрывшиеся волдырями, мелкие ссадины и синяки. На шее номерок «VI», на запястье из-под рукава порванной рубахи выглядывает непонятный мне штрих-код.       Я пытаюсь понять, кто он. Как его зовут. Откуда он.       Почему-то я уверена, что он ввяз в ту же ситуацию, в которую и я, но не понимаю, в какую именно. Он кажется мне смутно знакомым, будто знакомы всю жизнь. Но я всё никак не могу вспомнить его имя.       — Нинель сегодня ночью покончила с собой, — начал мальчик, загибая палец. — Освальд в критическом состоянии был найден около неё на холодном полу, в луже собственной крови и с обильной раной на шее, — второй палец. — Даррена жутко лихорадит, говорит, что сердце стучит так быстро, что, кажется, вот-вот разорвётся на части, — третий. — А ещё он снова бредит, опять начал болтать о своих призраках. Мне кажется, с такими темпами он протянет совсем немного.       Не могу понять, откуда я знаю этих людей. Их лица и образы моментально всплывают в голове, хотя я никогда прежде не видела их. Или видела? На глаза наворачиваются слёзы, чувствую, как накатывает нарастающая тревога. Снова этот мерзкий шум в ушах, непонятный писк, резкая боль в висках. Перед глазами витают мушки, всё вокруг вновь начинает темнеть, а силуэт мальчишки меркнет передо мной.       Я отключаюсь…       — Лори!

***

      Я распахнула глаза от внезапно нахлынувшей боли в боку, глубоко вдохнула воздух и попыталась понять, где нахожусь. Медленно разлепила веки, и поняла что я дома, на полу около кровати. Ничего необычного.       — И приснится же такое…       Почесав затылок, которому так же пришлось несладко, я поднялась с пола и бросила одеяло обратно на кровать. Оно то и стало причиной моего падения.       Вернув себе более-менее божеский вид, умывшись и причесавшись, я взглянула на время.       Половина первого.       Будь я сегодня на смене, наверняка уснула бы прямо за стойкой. Хотя, нет. Поток клиентов в понедельник не щадил никого, даже скромную кофейню на углу улицы. Пять часов простоять, ни разу не успев даже присесть? Пф, запросто. Обслужить около сотни посетителей, хотя с начала работы прошло всего пару часов? Раз плюнуть.       Большой поток людей, несомненно, радовал меня, ведь чем больше было людей, тем больше было заказов и чаевых. А мы — общепитовцы — в большинстве своём только и живём как на чае. Несомненно, стоять по множество часов около душной махины без передышек бывает нелегко, однако это того стоит.       Приготовив лёгкий завтрак в виде яишницы и сырной гренки к чаю, я взялась за телефон, быстро пробегаясь глазами по новостям. Чего-то интересного, как обычно не было, в основном люди искали других людей, что-то продавали и покупали, чатились между собой и устраивали публичные срачи. Единственное, что привлекло мой глаз, так это очередная новость о местном Чикатило, что орудовал в нашем городе как хотел. Очередная жертва, очередное предупреждение не ходить поздно ночью, особенно в одиночку. Поначалу это пугало и вводило в состояние ужаса, но почему-то тем чаще я видела эти новости, тем спокойнее и безразличнее относилась к ним. В конце концов, кому нужна одна из многих баристочек, коих в городе было как муравьёв в гнезде.

***

      На следующий день я вышла на работу. Всё произошедшее до этого казалось странным сном, внутри которого так и остались чудоковатые люди со способностями, новые знакомства и больница, где я познакомилась с Морио.       — Как обстоят дела у нашей работницы?       Но знакомый голос, словно сумев прочитать то, о чём я думала, моментально развеял подобные мысли, окончательно отгоняя предположения о том, что всё это мне просто приснилось. Я невольно вздрогнула, оборачиваясь к посетителю с очищенным холдером в руках.       — Джек? — я удивлённо распахнула глаза, не ожидая его увидеть здесь. — Что ты здесь делаешь? Тебе ведь сейчас нужно наблюдаться у ребят…       — Зачем мне наблюдаться у них? Я ведь уже не маленький, — усмехнулся тот, усаживаясь за длинный столик у окна. — Сделаешь один маленький капучино и раф с банановым сиропом и маршмеллоу? У вас ведь делают авторские кофе? — с надеждой спросил Джек, щурясь и разглядывая меню у меня за спиной.       — Конечно. Почему нет?       — В некоторых кофейнях мне отказали, сказав, что готовят только классику, — надув губы, кучерявый провёл пальцем по зелёному листику искусственного цветка, стоящего на столе. — Конечно, классика — это хорошо, но время от времени хочется разнообразия.       — Верно подмечено, — кивнула я, взбивая молоко питчером и попутно перемалывая порцию кофе в кофемолке. В помещении сразу же поднялся шум, из-за чего то, что говорил Джек, было совершенно не слышно. — Повтори, пожалуйста, ещё раз. Я не расслышала.       — Говорю, уютно у вас тут, — улыбнувшись, он взглянул на наручные часы.       — Ожидаешь кого-то? — осторожно поинтересовалась я, выдвигая готовый капучино вперёд. — Деловая встреча?       — Лучше, — зелёные глаза Джека засияли озорными искорками.       Двери кофейни распахнулсиь, колокольчики мелодично зазвенели, и в помещение вошла прекрасная тёмнолицая девушка в чёрном миди-платье, облегающем её изящную талию и пышные бёдра. Шоколадные локоны привычно завивались в плотные кучери, а длинные ноги подчёркивали босоножки на невысоком каблуке. Встретившись со мной взглядами, она дружелюбно улыбнулась мне и поздоровалась, махая рукой.       — Теперь понятно, что ты подразумевал под «лучше», — лукаво улыбнувшись, я протянула второй кофе ближе к Джеку. Он поднялся с места и протянул деньги. — За счёт заведения.       — Ты просто душка, карамелька!       Я невольно засмеялась, услышав новое прозвище, после чего изменила освещение на полумрак, убирая основной свет от ламп. За окном уже прилично потемнело, так что теперь кофейню освещали золотистые звёздочки, что висели над головами посетителей в качестве декора и дополнительной подсветки. На макушку Рейны и Джека падал тёплый жёлтый свет, заменяющий солнце. Сегодня было жарко, но благодаря кондиционеру внутри в комнате было хорошо и прохладно.       Посетителей практически не было, время было весьма позднее, так что я готовилась к закрытию, стараясь сильно не шуметь и не сбивать романтичную, как мне казалось, атмосферу между этими двумя. В комнате негромко играла музыка, я была сосредоточена больше на ней, чем на их разговоре. Мне очень не хотелось подслушивать, однако вопреки тому, что звук был негромким, а помещение небольшим, часть их слов время от времени таки доносилась до моих ушей. Казалось, будто я подглядываю за ними из-за шторки, шпионю, как какой-нибудь маньяк, вторгаюсь в личную жизнь и слышу то, что не должна. Но их, кажется, это совсем не смущало. Они обсуждали будничные вещи, в которых мне ни разу не довелось услышать что-то интимное или неприличное. Возможно, я поторопилась с выводами, решив, что они на романтическом свидании. Но в том, что Джека определённо влечёт эта неотразимая девушка, я не сомневалась ни на секунду. Подперев подбородок рукой, он наблюдал за ней влюблённым взглядом, не сводя с неё глаз. Она что-то говорила ему, рассказывала, а он даже практически не мигал.       Я взглянула на время. Почти девять, время закрываться. Выгонять ребят совсем не хотелось, но и принимать новых посетителей тоже. Закрыв дверь на ключ и окна жалюзи, я вернулась на своё место, принимаясь протирать вымытую посуду и машинку от влаги.       — Уже закрываешься? — поинтересовалась Рейна, наблюдая за моими действиями. — Может, тебе с чем-нибудь помочь?       — Что ты, это ведь моя работа, — отмахнулась я. — Да, уже время закрытия. Но вы можете сидеть столько, сколько будет нужно.       — О, а приготовишь нам ещё кофейку? — подскочил Джек, но Рейна тут же усадила его обратно, кивнув в мою сторону. — Не наглей. Видишь же, человек уже всё вымыл и готовится уходить. Представь, после тебя ей придётся заново перемывать большую часть посуды и эту огромную махину.       Джек понимающе закивал, оценивая, сколько времени займёт это перемыть ещё раз.       — Извини, я понял.       — Нет-нет, что вы, если нужно, я…       — Не нужно, мы как раз собирались уходить, — улыбнувшись, Рейна поднялась из-за стола, выкинула бумажный стаканчик, после чего подошла к стойке около меня. — Не возражаешь, если мы проведём тебя до дома? В новостях недавно говорили, что убийца нанёс очередной удар в этих районах. Слышала о нём?       — Он наносит удары уже долгое время, — вздохнула я. — Ходят слухи, что это вообще сын такого же серийника, который орудовал ещё несколько десятков лет назад. Но я не слышала ничего о том, что он…совершал преступление в этих районах.       — До этого информацию особо не разглашали, но теперь сообщили детали, — объяснил Джек. — И детали, увы, не самые приятные. Говорят, что у этой жертвы тоже было изъято сердце, как и у предыдущих.       — А ещё отрезано ухо, — присоединилась Рейна.       — Боже, мерзость какая… — меня невольно передёрнуло, а лицо перекосилось в гримасе ужаса и отвращения. — Давайте не будем об этом, а лучше пойдём домой, ладно?       Колокольчики снова зазвенели, в помещении загорелся красный индикатор с сигнализацией. Мы вышли из кофейни, закрывая за собой дверь на ключ, и не успела я толком повернуться лицом к улице, как за спиной послышались тяжёлые шаги и устрашающее дыхание. Грубый баритон внезапно обратился ко мне по имени.       — Анита Эслингер?       Полному имени.