Undividable

Гвен, 89-й день весны Наконец-то этот день настал! Мистер Урна пригласил Гвен в гостиную, усадил на тесный диван с низкой спинкой, а затем шагнул в портал. Закрывать его он не стал, и теперь посреди комнаты висела огромная воронка, по кромке которой то и дело пробегали зеленые молнии. Заставив зеркало зависнуть перед лицом, Гвен расчесала волосы и принялась заплетать их в косу. Ей уже хватало мастерства для того, чтобы сделать это быстро и аккуратно. Она вплела в косу малиновую ленту, завязала концы узлом и покосилась на портал. И чего они там ковыряются? От них требуется только шагнуть вперед — разве это занимает столько времени? Чувствуя, что больше не может сидеть на месте, Гвен подошла к окну. За стеклом виднелась все та же бесконечная синева, усыпанная звездами. Но если поначалу межмировая пустота завораживала, то теперь она начала раздражать. Откуда не выглянешь, везде одно и то же! Было бы куда интереснее, если бы вид из окон различался от комнаты к комнате, как в обычных домах. Тут портал затрещал, и Гвен обернулась. Неужели, Тара уже здесь? Однако из воронки выплыли сложенные друг на друга ящики и неспешно опустились на пол. Не в силах сопротивляться любопытству, Гвен подбежала к ящикам и принялась рассматривать их. Огромные — она без труда смогла бы залезть в любой из них и осталось бы место. На боку одного из них блестела выведенная черным надпись: «Осторожно! Хрупкое». Она попыталась открыть один из них, но бросила пытаться, как только увидела шляпки гвоздей, торчащие из крышки. Из портала появились ещё ящики и несколько картонных коробок без опознавательных знаков. Они напоминали колонны, возвышающиеся по обе стороны от портала. Но ни следа Тары или мистера Урны. Когда коробок стало настолько много, что в гостиной было яблоку негде упасть, а Гвен потеряла терпение настолько, что готова была сама лезть в портал, из зеленой воронки показался Сайлас. Вышел с гордо поднятой головой, держа в руках очередную коробку. На неё даже не посмотрел — о чём-то крепко задумался. — Неужели, Тара решила забрать из дома всё, что не приколочено? — поинтересовалась Гвен, пробравшись к нему через завалы ящиков и коробок. Сайлас поднял на неё глаза. Нахмурился, словно Гвен сказала нечто неприятное, а затем ответил без особого желания: — Внутри лекарства. А теперь, будь добра, отойди. Ты загораживаешь проход. — Какие мы грубые, — буркнула она, пятясь назад. Сайлас не обратил внимания на её слова и молча проскользнул мимо. Тут портал затрещал снова, и в комнату шагнула Тара. За те месяцы, что они не виделись, сестра успела сбросить несколько килограмм и подстричься покороче. Но усыпанное веснушками лицо и прищуренные от счастья глаза ни капли не изменились. Гвен бросилась к сестре на шею. Она даже пахла так же, как в последний день их встречи. Знакомый запах духов с жасмином и ванилью, легкий аромат клубничного шампуня и что-то ещё, принадлежащее только ей. — Ох, Гвен, как же я рада, что ты в порядке! — воскликнула Тара, прижимая её к себе. Гвен стиснула её так крепко, как только могла. — Наконец-то ты здесь. Было бы здорово сказать что-нибудь оригинальное или забавное, но всё, что чувствовала Гвен, это радость от того, что сестра рядом. Ну и ладно. Эмоции и чувства куда важнее красивых слов. Когда Тара выпустила её из объятий, чтобы получше рассмотреть, Гвен заметила, что на поясе у неё висит кобура с пистолетом, а через плечо переброшено ружье. — Ты что, ограбила отцовский арсенал? — В Бантусе опасно, — она поправила съехавший набок ремень и ухмыльнулась. — А стреляю я лучше, чем колдую. — Подойдите, — раздался властный голос мистера Урны. Гвен забыла обо всём, стоило ей увидеть сестру. Только вот мистер Урна был человеком совершенно другого рода. За те несколько минут, что занял их разговор, он умудрился оказаться у дверей. Его глаза светились потусторонним зеленым светом, два из них глядели на Тару, не упуская ни единого жеста. Самый верхний уставился на Гвен. Возражений он не терпел и миндальничать не собирался. В его глазах читалось что-то недоброе, напряженное. Тара вопросительно посмотрела на неё. Ладно уж. Раз мистер Урна хочет, чтобы они подошли, то так и будет. К счастью, стоило им сдвинуться с места, и напряжения вокруг поубавилось. В руках мистера Урны блеснул жезл, и рядом с Сайласом открылся портал. Тот посмотрел на него со смесью облегчения и непонимания. — Он ведет в лабораторию Экс-Мортис, — бесстрастно произнес мистер Урна и перевел взгляд на Сайласа. — Если таково твое желание — иди. — Спасибо, — он взглянул на Тару и тут же отвел глаза. Сестра уставилась в пол. Говорить ничего не стала. Ох, неужели эти двое всегда ведут себя вот так? — Следуйте за мной, — проскрежетал он и скрылся за дверью. Оглядываться на них мистер Урна не стал. Он шагал так широко, что они с сестрой едва поспевали за ним. Плащ едва слышно шелестел, а металлические набойки ритмично клацали о пол. И больше никаких звуков. Будто директор ведет её в кабинет, где собирается рассказать насколько раздосадован её поведением. Он всегда такой? В голове прозвучал голос Тары. Она вот совсем не нервничала. Насколько это было возможно в данной ситуации. Очень уж он серьезный сегодня, подумала Гвен. Кажется, мистер Урна собирается сделать что-то важное. Только вот что? Он подошел к дверям, ведущим в библиотеку, и те распахнулись сами собой. Надо же, какая честь. До сегодняшнего дня мистер Урна старался держать Гвен подальше от этого места. Помещение, в котором они оказались, не шло ни в какое сравнение с остальными комнатами «резиденции». Только в некоторых шкафах рядами стояли книги. Вместо других находились двери. Одни возвышались на фоне шкафов, словно деревья, другие же были настолько маленькими, что стояли на полках, как экспонаты в музее. А в самом центре комнаты находилось огромная дыра в полу. Её закрывал витраж, составленный из полупрозрачных бело-желтых стеклышек. Гвен поднялась на цыпочки, но так и не увидела, насколько она глубокая. Всё, что она могла сказать наверняка — пространство за стеклом неестественно тёмное. В голове крутилось множество вопросов. Что это за место? Куда он их ведет и зачем? Почему он так переменился? Однако Гвен чувствовала: что бы она ни спросила — Оден ей не ответит. Наконец, они остановились перед дверью, ведущей в ещё одно незнакомое Гвен помещение. Им оказался рабочий кабинет. Большую часть помещения занимал стол, заставленный книгами и какими-то штуковинами. Почти как в кабинете химии. У стола стояло роскошное кресло, а по другую его сторону два кресла поменьше. Там они и устроились. — Будущее не готовит тебе ничего хорошего, Тара Маккуин, — начал Оден, глядя на Тару. В окне за его спиной чернела межмировая пустота. Во взгляде сестры мелькнула тревога. Она сцепила пальцы в замок и неестественно выпрямилась, вглядываясь в подобие его лица. — Что вы хотите этим сказать? — В каждом десятом варианте тебе не будут вставлять палки в колеса, — прохрипел он, и его глаза снова загорелись зеленым. — В каждом шестом — смерть придет раньше, чем ты успеешь завершить то, ради чего вернулась. А вариантов, где все, кого ты любишь, останутся в живых к концу лета, не существует. Во рту пересохло, а лоб и грудь покрылись испариной. Гвен хотела что-то сказать, перебить Одена, глядящего так дико и говорящего такие ужасные вещи, но язык будто прилип к нёбу. Что вообще происходит? Почему её не покидает чувство, что творится что-то неправильное? — Ты выживешь в одном варианте из пяти, но нет ни единого варианта, где ты останешься в живых, если отступишься. Его голос исказился до неузнаваемости и теперь больше походил на свист ветра и раскаты грома. Свет из глаз сделался таким ярким, что тени отступили и спрятались по углам. Он плескался в расширенных от страха глазах сестры, делал её кожу нездоровой и заставлял Гвен молчать. — Дети Кведама обречены погибнуть первыми, но твоими стараниями они смогут застать конец Эсперии! Они рассчитывают на тебя! Зрачки его глаз дернулись и уставились на Гвен. Она замерла, будто угодивший в капкан зверь, слышащий приближение охотника. Голос Одена размножился, словно из урны на его шее вещал целый хор разъяренных голосов. — Энтропия! Не существует ни одного варианта, где тебя постигнет заслуженная гибель! Твоя судьба — смотреть как всё, чего ты касаешься, медленно умирает! — Я не Энтропия, — дрожащим голосом произнесла Гвен, не надеясь, что Оден услышит и уж тем более ответит. Но он ответил. — Плоть от плоти Золрата! Его воля! Ты будешь проклята, пока не найдешь в себе что-то помимо тяги к разрушению! — Ты не понимаешь! — воскликнула она, и перед глазами возникло воспоминание о первых днях в Эсперии. Тупые, кричащие ничтожества, рассыпающиеся в прах от одного прикосновения. Она сама — всего лишь песчинка но её животная ярость способна накрыть весь мир уничтожить его стереть нет того что бы она желала сильнее она будет смеяться как безумная когда то что боги создавали десятки лет благодаря ней исчезнет за секунды — Ты знаешь, что ты такое! Гвен открыла глаза. Воздух вырывался из её рта вместе с криком, и ей показалось, что она готова потерять сознание. Тара обхватила руками её щеки, вытирая пальцами слезы. — Что с тобой, Гвен? — взгляд сестры был таким же испуганным, как и в тот момент, когда она слушала предсказание. Мистер Урна сидел там же, что и несколько секунд назад. Только вот глаза больше не светились зеленым, а строгость и властность исчезли без следа. Ей даже показалось, что он всерьез обеспокоен. — Что ты видела? — Ты назвал меня Энтропией, — произнесла она, пытаясь справиться с дыханием и растущим чувством обиды. — Ты сказал, я буду смотреть, как всё, чего я касаюсь, умирает… Мистер Урна вмиг потерял интерес к разговору — даже отвечать ничего не стал. Его глаза вновь пришли в движение и завертелись так быстро, что превратились в мутно-зеленые пятна. На мгновение повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь легким металлическим лязгом. — Что произошло перед тем, как я начала кричать? — Оден рассказывал о том, что произошло с твоими руками, — ответила Тара, приобнимая её за плечи. — Ты попросила его показать, а потом застыла на месте. — Он успел открыть замок? Сестра покачала головой. Выходит, либо защита мистера Урны дала сбой, либо дело не в Золрате. — Не воспринимай всерьез, — сказала она на удивление беззаботно. — Демону выгодно, чтобы ты боялась. Он и не на такое может пойти, чтобы сломить твою волю. Но Золрат никогда не запугивал её. Не насылал видения и не являлся во снах. Ничто не мешало ему начать, но Гвен была готова поклясться — с ней говорил кто-то другой. — Знаю, ты любишь разбираться со всем сама, но если понадобится помощь — зови. — Разве у тебя будет на это время? — хмыкнула Гвен. Ведь кто бы с ней не говорил, он ясно дал понять, что Таре будут мешать… — Придется найти его. Наконец, оцепенение мистера Урны закончилось. Он остановил взгляд на Таре и произнес: — Я хочу поговорить с Гвендолин с глазу на глаз. Сестра не стала возражать. Перед тем как выйти за дверь, она похлопала Гвен по плечу и улыбнулась. Внутри заворочалась тревога. Должно быть, тема очень серьезная, раз он впервые назвал её по имени. — Игры кончились, — он подался вперед и положил руки на стол. Пальцы сплелись в замок и замерли. — От твоих действий зависит безопасность Тары Маккуин. Без твоего влияния шансы на то, что она переживет это лето, сводятся к нулю. По спине пробежал холодок. Теперь и мистер Урна говорит о том, что Тара умрет? — Так что мне нужно сделать? — Не оставляй её в одиночестве и не упускай из виду её врагов. Взвешивай каждое действие и не забывай о последствиях. — О каких врагах ты говоришь? — воскликнула Гвен, чувствуя, как дыхание снова сбивается. — Будущее относительно. Если я расскажу всё в подробностях, это может повлиять на события, которые должны будут произойти. Потому ты должна додуматься до всего сама. И как он себе это представляет? За месяцы их общения он только и делал, что говорил загадками и уходил от ответа. Он ничего толком не рассказал, ничему не научил. Такими темпами Гвен наделает столько ошибок, что он замучается разгребать последствия! — А ещё никогда не забывать о том, кто ты такая. — Снова будешь называть меня Энтропией? — она откинулась на спинку кресла, отодвигаясь подальше от мистера Урны, и нахмурилась. — Нет. Ты Гвендолин Маккуин, — прогремел он, поднимаясь из-за стола. — Пускай тебе не хватает рассудительности, но сердце у тебя доброе. До сегодняшнего дня Гвен даже не думала, что мистер Урна запомнил её имя. И уж тем более не ожидала, что он станет произносить его с такой гордостью. Однако его внимание снова переключилось. Он выхватил жезл и принялся выводить в воздухе овал. Тот вскоре превратился в искрящийся водоворот, и по телу Гвен невольно побежали мурашки. Комнату залил зеленый свет, такой же, как в видении. — Запомни, беспечность всегда приводит к гибели, — сказал он, а затем шагнул в портал и исчез. — Хорошо, — пробормотала она, когда в комнату вернулся полумрак, а от потустороннего света не осталось и следа. — Хорошо, Оден.