День фэйка

Женщина вошла в комнату и уверенно села во главе стола. Невидящим взглядом обводя собрание поверх голов — главный месседж: вы для меня никто, пустое место и то, что я здесь — это вежливость королей. Если уж тебя нагнули в предлагаемые обстоятельства, надо попытаться эти обстоятельства прогнуть под себя. Так. Дед, выманив ее к ним на встречу, решил показать свою влиятельность. Мол запросто может нагнуть кого-угодно. Даже саму Тутберидзе. Наверняка ведь не от любви к Родине. Тем более и не Родина Штаты ему. У таких вообще Родины нет. Барыга: купи — продай. Значит покажем на Деде этюд «Кто сверху» Этери села за стол, брезгливо отодвинув поставленный длинноносый чайник с чаем и пустую армуду на блюдце. И смело, глядя в глаза, указующим тоном, словно он новис из Мурманска, продиктовала Деду — Кофе. Декафинато. Латте на соевом молоке. Безлактозном. Улыбнулась самой ехидной своей улыбкой, сложила руки на груди и принялась ждать. Ну хотя бы реакции. Это для нее весь этот запрос звучал абсурдно, а для Деда, что соевое, что сойкино молоко — одинаково. Уверенна, нет у него ни того ни другого. И тем более кофе декафинато. Еще она прекрасно знала, что во время таких встреч Дед отпускает всю обслугу. А это значит, что либо придется ей сейчас отказывать в просьбе и она со старта имеет право разогнаться на изощренное хамство. И слезут они все, где сели — о чем можно договариваться с людьми, которые не могут для тебя выполнить такую простую просьбу, как кофе. Либо есть другой вариант. Дед при всех согласится быть снизу: побежит ей собственноручно готовить напиток, подавать. Что равно репутационному самоубийству. Ведь он прекрасно понимает, на этом Этери не остановится: кофе будет не той температуры, не той крепости, не той сладости. Короче, хуйня, Дед, переделывай. Дед, не будь он бывалым псом, быстро оценил расклад и такую перспективу пробегать весь вечер исправляя кофе для этой ехидины, и ласковым, как медовым голосом, пропел — Ахчи Этери, пей чай. Этери снова не обратив внимание на зрителей, которые собрались вокруг круглого стола, аки рыцари ордена, и наблюдали за спектаклем, выразительно посмотрела на Деда. В этот раз отодвинув уже не чай, а стул, вышла из-за стола. И, не проронив ни слова, скрылась за тяжелыми резными дверями кабинета. Что это было? Явление ведьмы народу. Показательные выступления — она всем им показала, что будет играть только по своим правилам. Даже если они абсурдные. Надо же продолжать логическую линию ее приезда в Штаты. Это было действительно глупо и ненужно. В клетку с тигром. Красной тряпкой перед быком. Пятиквадкой Ракеты перед Плющом. В коридоре ее догнал Дед, выбежавший вслед за ней. — Ты что творишь, блять! Нашла где и перед кем выебываться! Этери жестко отвела его руку со своего предплечья и индифферентно заметила, продолжая движение — Значит, кофе мне здесь не нальют. Пойду поищу где меня примут лучше. Дед ей просто перегородил дорогу, скомкал в своих ручищах — сука, больно, хоть старый, а жилистой хватки не потерял. — Они все равно с тобой сделают то, что им надо. Просто с моим участием это пройдет не так болезненно. — Ясно-прекрасно. Ты у нас теперь ледокаинчик. Или что там сейчас из обезболивающего колят? Давно не была в больничке. — Будешь выебываться — попадешь и узнаешь. А ну марш на место. — Команду «Место» собаке своей будешь рассказывать. Этери не меняя траектории пошла дальше. — Блять! Будет тебе кофе. Стой дура. — Ну это меняет все расклады, — Этери улыбнулась через плечо и завернула в туалет. Как будто изначально туда и шествовала. Когда она вернулась в зал, на столе перед ней уже стоял сервированный кофейный набор. Дед суетился и лично раскладывал приборы. Все сидели на местах и завороженно наблюдали, что же будет дальше. Она слегка пригубив, искривилась, как будто прочитала фанфик о себе и Тарасовой в постели, и сохраняя ту же брезгливую эмоцию на лице, отодвинула чашку от себя. — Перехотелось. Объяснила она молча наблюдающему сообществу. И подвинув ее вплотную к Деду елейным голосом сказала — Будь другом, Ари джан, допей. Жалко продукты выбрасывать. Наклонив голову уставилась наблюдать, что будет делать Дед. Ситуация была жесткая — доедать объедки, то есть допивать обпивки, за другими публично ему еще не предлагали. Никто даже не додумался до такой вопиющей наглости. Этери считала полностью себя отомщенной в данной ситуации: то, что они, под руководством Деда, сделали с ней на Олимпиаде было не менее унизительным.Она до сих пор не знала реальную роль в событиях ее армянского визави. И он тогда действительно сыграл роль обезболивающего.Точнее и не скажешь. А пока они смотрели в упор друг на друга. В такие гляделки, даже  с сильными мира сего, она наблатыкалась играть уже давно. И даже поняла, чем сильнее мужчинка по должности, тем слабее мальчик внутри. Дед был вообще без должности, а значит соперником равным. Неизвестно сколько времени они бы смотрели друг на друга, как два шакала, пытающихся порвать соперника, если бы с противоположного края стола не прозвувал тихий голос — Допей, Ари. Уважь женщину. Пока Дед дохлебывал ее напиток вперемешку с ощущением потери собственного достоинства, от чего кофе становился только горче, она рассматривала настоящего вожака стаи. Вот он и определился. Теперь понятно с кем разговаривать и кто все решает. Остальные — в бан, массовка.