Союзники

      Когда из владений Милко вышли Кира, Вика и незнакомая фея, его как током ударило. Было в ней что-то такое… Знакомое, если не сказать родное. И тянуло к ней, почему-то захотелось подойти и поправить вьющийся локон, который падал на лицо. Не должно там быть этого локона! А какие у этой знакомой незнакомки были глаза! Он не разобрал цвет, но их форма! Она вся была настолько хрупка, нежна и сексуальна, что у него аж дыхание перехватило…       Рефлексы потребовали сразу же проявить инициативу… — Кир, привет! Вика, как дела? Не представите меня? — он буквально любовался этой аппетитной штучкой, глазки которой лучились неподдельной радостью. Ах, как она на него смотрела! Удар в самое сердечко!       Но всю ауру очарования сбило злобное шипение Клочковой: — Издеваешься?       Почему Кира улыбается? Нет, что такое? И Клочкова, глядя на нее, тоже расплывается в издевательской улыбке. Спустя несколько секунд он понимает, почему они все улыбаются, потому что прекраснейшее воздушное создание говорит голосом мисс Железные Зубы: — В этом нет необходимости… Роман Дмитрич…       Что?! Да как такое возможно-то?! Пушкарева? Вот это — она? Даже когда она в свое время узнал о том, что Клочкова якобы беременна, он не испытывал такого стресса. И выдал первую, непосредственную реакцию: — Да не может быть! — усмешка была вымученной, от шока ничего явно не соображал. — Катя? Неужели это вы?!       А бывшая очкастая дурнушка снисходительно усмехнулась, сказала: — Как видите…       Нет, этого он уж точно не мог вынести! Да как она смеет… так потрясающе выглядеть?! И главное — как у нее это получилось?! Версий сразу появилось много. Ну конечно, помогли Катерине преобразиться Кира и Вика. Не иначе, это месть Клочковой за то, что отказался на ней жениться! Фантазия Романа пошла вразнос, и он пошел в своих предположениях дальше: это месть Киры за то, что он по сути спровоцировал эту связь между Андреем и Пушкаревой. И теперь Ромке предстоит облизываться издали на эту красотку, которая недоступна по определению: потому что уже стала женщиной его лучшего друга! И он сам, совершенно сам буквально толкнул их в объятия друг друга… Казалось бы, можно посыпать голову пеплом и принять ситуацию, но тогда это был бы не Малиновский. Вечный оптимист, Роман тут же начал искать лазейки и строить другие планы. А что, если Кира таким образом дает ему понять, что можно направить усилия на то, чтобы увести Катерину у Жданова? А что, если это и есть тот самый тайный план Воропаевой, о наличии которого Рома подозревал? Ну, она рассчитывает на Романа, а когда Катя влюбится в него, Кира спокойно заберет назад Андрея, не конфликтуя ни с кем? А что? Вполне гениальный план! И даже несмотря на то, что Рома будет явно пострадавшим: как минимум лишится друга, все равно оно того стоит! Ай да Кира! Ай да выдумщица! Так, надо собрать себя в кучу и начинать действовать, Роман Дмитриевич! — Да вот как раз не вижу! — он сразу перешел в наступление, стремясь обаять Пушкареву. Да, не подготовившись, рассчитывая на везение и импровизируя, но не действовать просто не мог. Не имел права! — Куда вы дели прежнюю Катеньку?!       Да! У него получилось ее зацепить — она уже готова была вступить с ним в диалог, вон как глазки загорелись… И тут вмешалась Кира! Ну вот зачем?! Неужели не поняла, что он действует в ее же интересах! Нет, видимо не поняла, подхватила новоиспеченную модель за локоть и потащила к бару. — Катя, мы направлялись в другую сторону, не так ли? — Да, конечно, Кира.       От пушкаревской усмешки захотелось стать незаметным и исчезнуть отсюда, чтоб не видеть собственного позора… — Спасибо за доставленное удовольствие, Роман Дмитриевич…       Несколько секунд он приходил в себя, а потом понял, что шоу запланировано не для него, а… для Милко! Вот тут Малиновский испытал ни с чем не сравнимое облегчение, на его губах появилась несколько злорадная улыбка. Донеслись обрывки разговора, да и мимика креативного директора говорила сама за себя. -… Кого вы мне привели? Кира! Это читерство!       А вот Воропаева явно была довольна, рассчитывала именно на такой эффект. — И что только не придумывают люди, лишь бы не признавать, что проиграли спор…       Так это был еще и спор? Ну вообще! Роман уже не знал, как ко всему этому относиться! Но прислушиваться продолжал, подойдя еще ближе. Его конечно заметили, но внимания пока не обращали. — Надеюсь, на этот раз я не нанесла урон вашему чувству прекрасного? — ввернула «добрая» Катенька. А Жданов с Клочковой рассмеялись и ударили ладошками. Бред какой-то! Как же он сейчас сочувствовал Милко! Это ж надо так ошибиться! Не разглядеть… А Кира-то какова, а? На что они, интересно, спорили… — И как это я раньше-то не разглядел… — рядом с Романом неожиданно высказался Федор. — Это ж надо так, а? Правда, Роман Дмитриевич?       Вопрос, заданный совершенно невинным тоном, был очень похож на издевку, но Малиновский просто отмахнулся. Не до Короткова сейчас. — Как я мог такое не разглядеть?! — креативный директор испытывал такие же чувства, что и Роман. — Ну ты мне скажи, как ты могла такое скрывать?! Ты просто не имела права! Ты обманула Милко!       Это он выговаривал непосредственно Пушкаревой, которая немного испуганно отпрянула в сторону Андрея и выдала немного сиплым, охрененно сексуальным, оказывается, голосом: — Простите, Милко… — и потупила глазки. — Она еще извинятся?! — взвыл Милко. — Милко, не пугай нам Катю! — совершенно довольным голосом с оттенком гордости сказал Жданов. — Это она меня испугала, между прочим! — дизайнер уже начал успокаиваться. — Она больше не будет, — сказала Кира. — Как это не будет? — Кажется, успокоиться Милко в ближайшее время не получится. — То есть завтра она уже придет… как раньше? Ну это невозможно! — Так надо, дорогой! — вздохнул Жданов, плотоядно разглядывая Катю, однако руками не трогал. Во избежание, надо полагать. — Но почему?! — никак не мог понять Вуканович. И тут взгляды всех устремились к Роману. Он даже сказать ничего не успел, как дизайнер закатил глаза. — Вот потому, Милко, — сочувственно вздохнула Кира. Правда непонятно было, кому она сочувствовала. — Ну да, ты представляешь, что с ним будет, если он Катю такую будет видеть каждый день? — добавил Андрей. Друг, называется! — Оу… — до Милко дошло. И он даже просветлел лицом. — То есть получается, это твой камуфляж? Мантия-невидимка? — И броня! — добавила Виктория, мстительно полоснув по Роману взглядом прищуренных глаз. — И сам понимаешь, как ее можно в таком виде из дома-то выпускать? — ласково улыбнулась Кира. — Да, конечно. Теперь понимаю. Такой бриллиант нужно или скрывать, или сопровождать! — Итак, ты признаешь, что поиграл спор?       Милко закатил глаза, обреченно вздохнул и сказал: — Да, я проиграл! Все, расстреляйте меня! — Еще чего! А кто нам коллекции создавать будет? — возмутился Жданов. — Вообще-то достаточно просто извиниться перед Катей и пообещать относиться к ней с уважением, — мягко произнесла Кира. — А давайте поедем куда-нибудь все, а? — предложил Жданов. — Там и продолжим разговор, а? — Давайте, поедем, — согласился Милко с видимым облегчением. — А куда? — Только не в «Голубой огонек»! — заржал Андрей. — А что, тебе там не понравилось? — оживился Милко. — Понравилось, дорогой, очень понравилось, — сквозь смех произнес Жданов, — но сегодня давай выберем что-то менее экзотическое. — А этого, — Вика невежливо кивнула в сторону Романа, — возьмем?       И все снова уставились на него. — Кать, ты не против? — Совсем не против, — покачала головой Пушкарева, — мне кажется, ему надо выпить… — Точно, у него на лице это написано… — издевался Жданов. — Поехали в «Руно», — решила Кира. — Нет возражений? — Нет… — Нет… — Нет… — Нет… — Ром, так что, поедешь с нами? — А? — он наконец отмер. — Эк тебя зацепило-то, а? — Красота — страшная сила! — гордо сказала Вика. Уж она-то точно знала…       Они поехали на трех машинах, Андрей с Катей, Кира с Викой, а Роману достался Милко. И всю дорогу делился с ним впечатлениями. — Ну ты представляешь, это же совершенно невозможно! Как так?! Почему родители не приучили ее следить за собой правильно?! — Они возрастные, — пытался объяснить Роман то, что сам знал только понаслышке, — старомодные, отец — военный, строгий. Полковник. — Оно и заметно! Дело даже не в макияже и одежде, а в том, как она себя подает! Она же не умеет двигаться совсем! — Она ж не модель, а финансовый директор. Она зарплату начисляет, а не по подиуму ходит! — А жаль! — искренне произнес Милко, снова вздохнув. — Я должен извиниться перед этой Катей… — Извинись. Кира и Катя в последнее время очень хорошо и тесно общаются, так что, сам понимаешь, теперь вы будете видеться чаще! — Даже Викуся с ней подружилась! А это уже совсем другой показатель! — Викуся подружится с тем, на кого укажет Кира, а то ты не знаешь! — Не скажи. Кира хотела, чтобы Викуся подружилась с женсоветом, но она отказалась. — Ну тут непреодолимые разногласия. К тому же их много, а Вика одна. Да и с Кирой я не скажу, что Пушкарева подружилась. Катерина очень скрытная. Кира просто ее опекает по просьбе Андрея. — Вот оно что? Интересно, — задумался Милко. — А почему Катя не хочет дружить с Кирочкой? — Так потому, дорогой мой, что с самого первого дня, как Пушкарева пришла в компанию, Кирочка на нее всех собак спустила. И я не думаю, что такое вот можно за пару недель забыть и простить. Уж про Вику и говорить не стоит. Она Катерину ненавидела просто за сам факт существования. Так что путь к дружбе будет не быстрым. — А почему Кира изменила свое отношение к Кате? Потому что Андрей ее попросил? — Получается, что так. А может, и самой стыдно стало. Где-то перед новым годом… — Мне вот тоже должно быть стыдно, — кивнул Милко, — но на самом деле нет. Я художник, я творческий человек! И когда я вижу перед собой уродство — я имею в виду стиль, я не могу сдерживаться! Потому что я не могу на это смотреть! Это сейчас я на Пушкареву смотрю и глаз радуется, а завтра что? Она опять придет в своих велосипедах, ненакрашенная, в бабкиной юбке и очередном балахоне вместо пиджака?! Я же не смогу творить после того, как ее увижу! — Ну а ты ее красивую представляй! — нашелся Роман. — Ты же художник, у тебя развито воображение! — А еще я очень впечатлительный! — Приехали, впечатлительный ты наш! — выдохнул Малиновский, паркуясь около ресторана «Руно».       Они приехали последними. Жданов с Пушкаревой и Кира с Викой уже сидели за столиком, им с Милко тоже место нашлось. Роман понял, что ему впервые в жизни некомфортно за одним столом с людьми, которые вроде бы считались его коллегами, хорошими знакомыми, друзьями, наконец. Он извинился и отошел к барной стойке, где и взял двойной виски. И медленно цедил его, стараясь не смотреть в их сторону. Когда он совсем отвлекся, рядом с ним на высокий стул опустилась Кира. — Ты чего загрустил, Ром? — спросила она, заказав безалкогольный коктейль. — А… навалилось что-то… — Катин внешний вид шокировал? — Не только меня, кстати, — согласно кивнул он. — Милко извинился, жаль, что ты не слышал. — Ничего, переживу, — он фыркнул. — Ты на кого сердишься? На Катю или на нас с Викой? — Кира зрила в корень, но он лишь отмахнулся. — Ясно, на всех… — Да на себя я злюсь, Кир! — наконец, выдохнул он. — Бывает, — кивнула она. — Только Вику мне опять не предлагай, чтоб утешиться! — заранее открестился. — Еще чего! У Вики и без тебя все будет отлично, не переживай. Ты бы в другую сторону смотрел, я точно знаю, что у Андрей и Катя на самом деле любят друг друга. По-настоящему, понимаешь? — А тебя он не по-настоящему любил? — Конечно нет. Я его устраивала при прочих равных да с учетом голоса в совете… — Не начинай! — Ты сам начал. — Зачем ты на самом деле превратила чудовище в красавицу? — не сдержал он раздражение. — Ром, ты не правильно ставишь вопрос. Как и Милко. Она на самом деле красива. Просто тебе обидно, что первым это увидел Андрей, а не ты, да? — Мудрая ты наша! Молодец! — кривляясь, произнес он и взял второй стакан виски. — Тебе же за руль еще, — обеспокоенно произнесла Кира. — И что? Как будто в первый раз! — он глотнул и вдруг рассмеялся. — Слушай, Воропаева, а давай с тобой замутим, а? Ну, проверим Андрюху, да? Вдруг да заревнует? — И что? — она усмехнулась, качая головой. — И вернется ко мне, ты хочешь сказать? Да я на край света сбегу, только чтобы подальше. Ты совсем ку-ку, Малиновский? — А я тебе не верю! — он пьяно ухмылялся. — А, и пока он будет за мной бегать, ты Катю собираешься соблазнять? Точно ку-ку! — А по-моему, у меня все получится! — У тебя сейчас получится только напиться. Хватит уже пить! — А ты мне кто? Мамочка, что ли? — Ясно. Сейчас позову Андрея… — Нет! Не надо! — он испуганно глянул на их столик — там все были увлечены беседой. — Воропаева, слушай, а пошли, потанцуем? — Но потом я вызову тебе такси, и ты поедешь домой? — Куда? К тебе? — Идиот!       Они все же вышли на танцпол, и что тут лукавить, Рома попытался пару раз облапать Кирину задницу. Ей это почему-то не понравилось, и он получил неслабый тычок в грудь. Прижал было Киру к себе, но тут почувствовал, как его с силой отрывают от нее. Какой-то мужик… — Девушке не нравится, ты не понял? — злобно произнес неизвестно откуда взявшийся патлатый чувак. — А ты еще кто? — он бравировал, едва держась на ногах. И пьяно хихикнул, отвечая на свой же вопрос. — А, конь в пальто!       Он глянул на Киру и даже икнул от удивления: та смотрела на этого придурка с таким выражением лица… ну как на Жданова, пока она его любила. Точнее и не сформулируешь… — Никита… — с идиотской улыбкой произнесла Воропаева. — Здравствуй, Кира Юрьевна, — с точно такой же улыбкой сказал патлатый. — Ром, иди, отдохни, — небрежно бросила она ему. Ему! Роману Малиновскому! Да какое она имеет право! — А мы не дотанцевали с тобой! — Я больше не хочу танцевать с тобой. Ты пьян. — Имею право! — Кира, может, попросить службу безопасности… — начал тип, но Кира покачала головой. — Не стоит. Он думает, что у него сегодня горе. Даже не знаю, с чего его так развезло. Ром, ты ел сегодня? — Ик! Утром! — Понятно. Ну, будем знакомы? Никита Минаев. — Патлатый представился и протянул руку. — Роман Малиновский, — удалось собраться и тоже протянуть руку. — Может, к нам за столик? — предложил Никита. И Роману стало очевидно, что это не беспредельщик, а вполне нормальный мужик. Точно! Это же тот Кирин приятель, о котором она говорила! — Спасибо, а к вам — это к кому? — тут же переспросила Кира. — Мы с другом и нашими подругами — вон там? — Пошли! — важно произнес Рома. Как они туда пошли, он уже не запомнил. Кажется, он позорно отрубился чуть ли на плече у этого Никиты.       Да, кажется, на такое дно Малиновский еще не нырял… А все из-за этой Пушкаревой!