Благодарность

- Да, нет, пожалуй, прямо здесь. Пораженный моим внезапным пробуждением, Белоусов застывает с открытым ртом. И я не могу отказать себе в удовольствии еще немного поиграть с ним: - Продолжайте-продолжайте. А знаете, вы были правы, у меня действительно нет доказательств вашей вины, точнее не было, - вижу, как в глазах моего противника нарастает ярость, он медленно поднимается, готовый уничтожить меня, - до тех пор, пока вы любезно сами не записали все вот на этот диктофончик. Ускользаю от него, продолжая дразнить, и быстро иду к двери. Я знаю, что он следует за мной - чувство опасности щекочет нервы, дверь распахивается мне навстречу, успеваю только посторониться, пропуская опергруппу. Сейчас я не вижу лица своего противника, но это и неважно. Партия сыграна, чувство эйфории от безоговорочной победы кружит голову. *** Я жду звонка. Жду звонка с того момента, как рассталась с ребятами у дома Геннадия. Сейчас, отпустив курсантов, я отчетливо поняла это. Нервы натянуты в струну, но телефон молчит. С некоторым разочарованием закидываю его в сумку, из недр которой тут же раздается столь долгожданный звонок. Почему я не сделала этого раньше? С трудом сдерживая нетерпение, достаю звонящую трубку обратно: - Да, Миш, привет… Угрожает? Ну, пусть угрожает… Мой голос звучит ровно и почти бесцветно, в сущности, Миш, эта история меня уже не интересует. Прощаюсь, но вдруг, не выдержав неопределенности, взрываюсь вопросом, который вертится на губах уже целую вечность: - А что там с Рокотовым?... Выпустили? – эмоции захлестывают. - Несколько часов назад? Сердце ухает глубоко вниз, скрыть разочарование не получается. Резко заканчиваю разговор. - Вообще-то можно было позвонить. Хам. Задело за живое. Чувствую, как в душе поднимается возмущение, замешанное на обиде. И тут же совсем близко, за спиной: - Екатерина Андреевна, вам пора бы привыкнуть к моей невоспитанности. Резко оборачиваюсь и растекаюсь в улыбке: - Нил Александрович… Он стоит совсем рядом, пристальный взгляд в упор, читаю в нем легкую иронию и что-то еще, в чем пока не могу разобраться. Слышу шаблонно-отстраненное: - Здравствуйте, решил лично выразить благодарность. Мягкая улыбка трогает его губы. Отвечаю на нее улыбкой и вдруг понимаю, что абсолютно не контролирую свои эмоции. Усилием воли беру себя в руки и, придав тону нотку безразличия, бросаю в ответ: - А мне вполне звонка достаточно было бы. Замирает на миг, не сводя с меня упорного изучающего взгляда: - Мне так не показалось. Сейчас он читает меня как открытую книгу. Сколько времени он здесь? - Вы просто плохо людей знаете. Сложно представить более глупый ответ. Чувствуя, что проигрываю в этой словесной дуэли, начинаю лихорадочно собираться. - Вы решили мне устроить лекцию по психологии? – улыбается широко. - Вам бы это не помешало, конечно, но, вы извините, тороплюсь немножко. Каждой клеточкой тела ощущаю на себе его взгляд – неожиданно откровенный и будто пронизывающий меня насквозь. Слышу мягкий завораживающий голос: - Мелкие суетливые движения… Вам неловко? Чего вы так волнуетесь, Екатерина Андреевна? Он медленно, не сводя с меня глаз, обходит единственное препятствие между нами, лишая меня остатков самообладания. - Почему? Я… Дыхание сбивается от его близости, чувствую, как в животе завязывается тугой узел, пытаясь отогнать наваждение, привычным движением отбрасываю волосы с виска и тут же слышу продолжение оригинального психоанализа: - Непроизвольно поправляете волосы. - Чего? Как часто этот вопрос, произнесенный с нужной интонацией, выручал меня, но сейчас он звучит совсем не так, как обычно, как надо. - Хотите мне понравиться? Кажется, он издевается надо мной. Отворачиваюсь, пытаясь скрыть за усмешкой состояние, близкое к панике: - Ну, слушайте, знаете, это вообще уже, это… - Знаю. Он резко притягивает меня к себе, и в тот же миг я ощущаю его горячие губы на своих губах. Шутка? - Пустите! Происходящее плохо укладывается в моей голове, пытаясь выбраться из его крепких объятий, я оказываюсь еще ближе. Все баррикады из слов, которые я пыталась возвести в последние несколько минут, рушатся в момент. А существовали ли они где-то, кроме моей головы? Вряд ли, потому что сейчас я целую его с не меньшим жаром.