Чёрно-белое и рыжее

Дана положила ручку на стол и выгнула спину, пытаясь незаметно поправить жмущий подмышками бюстгальтер. Последний экзамен оказался самым сложным, но она полагала, что ей удалось справиться. Передав исписанные листы куратору, вышла в гулкий коридор колледжа. Был четверг, и это означало, что ей предстояла ночная смена в больнице, но до ее начала оставалось ещё пять часов. Можно было отправиться домой и вздремнуть или наведаться в полицейский участок, чтобы узнать новости о сестре. От этих размышлений мысли плавно перекочевали к Малдеру. Она задавалась вопросом, был ли он дома и напечатал ли снимки, сделанные в прошлые выходные. При воспоминании о фотосессии ее щеки невольно вспыхнули. — Мисс Скалли! Минуточку, пожалуйста! Сдержав раздраженный вздох, Дана повернулась к спешащему ей навстречу доктору Уотерстону. — Добрый день, доктор! Чем могу быть полезна? — на ее лице появилась искусственная улыбка. Авторитет Уотерстона в больнице Джорджтауна был высок, и не сто́ило настраивать его против себя. Во всяком случае, до тех пор, пока это не предполагало необходимости лежать под ним. — Позвольте мне первым поздравить вас, мисс Скалли. Я слышал, что вы закончили обучение с отличием. Первой на своем курсе. Это была неожиданная новость, и натянутая улыбка Даны превратилась во вполне искреннюю: — Мне… очень приятно это слышать. Большое спасибо, что сказали. — Какие у вас планы на будущее? Они стояли в небольшой нише недалеко от экзаменационной аудитории, где, как казалось Дане, было проще избежать любопытных и обеспокоенных взглядов проходящих мимо одногруппников. — Собираюсь подать заявление на соискание постоянного места в больнице Джорджтауна. Больше всего мне бы хотелось работать в отделении неотложной помощи, но если это невозможно, то готова заниматься всем, что предложат, — ответила она откровенно. Доктор Уотерстон неодобрительно хмыкнул. — Вы слишком умны, Дана, чтобы выносить судна за капризными больными и кипятить автоклавы. Если, конечно, работа нужна вам не для того, чтобы найти среди пациентов или врачей подходящего мужа. Дана невольно стиснула зубы, пытаясь скрыть раздражение от того, как вольно профессор обращается к ней по имени и позволяет себе грубые намеки, но сдержала рвущееся наружу возмущение. Отступив на шаг, она гордо выпрямила спину. — Уверяю вас, что это последнее, о чем я думаю, доктор. Елейная улыбка на мгновение сменила обычно высокомерное выражение лица Уотерстона. — Чрезвычайно счастлив это слышать. Значит, вам следует подать документы в медицинскую школу. Со своей стороны буду рад содействовать всеми доступными способами. Обдумайте мое предложение, мисс Скалли. С этими словами доктор Уотерстон выскользнул из маленькой ниши, оставив ошеломлённую Дану одну. *** — А где твоя милая леди? — приветствовал Малдера Фрохики. — У нее дежурство в больнице Джорджтауна. — Красотка, да к тому же карьеристка, — присвистнул коротышка. — И почему тебе так везёт? — Все не так, как ты думаешь, приятель. Она пришла ко мне за помощью. И я… помог, — слегка ощетинился Малдер. — Да, ты известный благотворитель. Для цыпочек в беде. — Если она услышит, что ты называешь ее цыпочкой — схлопочешь по самой дорогой части твоего естества. Фрохики в притворном ужасе схватился за сердце, и оба рассмеялись, усаживаясь на старый потрёпанный диван, который служил обстановкой и для гостиной, и для столовой лихой троицы. Подошедший Байерс пожал Малдеру руку. — А где Битник? — На поэтических чтениях, — доверительно понизив голос, сообщил Байерс, и Малдер усмехнулся, увидев, как Фрохики презрительно закатил глаза. — Ладно, ребята, расскажите лучше, что вы накопали. — Прежде всего пообещай, что не бросишься сломя голову в одиночку сражаться с этими парнями, дабы произвести впечатление на свою рыжую красотку, — потребовал Фрохики. — Кого ты имеешь в виду под «этими парнями»? У вас есть информация, что какая-то банда причастна к исчезновению Саманты Скалли? — Малдер тут же подался вперёд, проигнорировав предостережение. — Это не банда, — ответил Байерс. — Скорее тайное общество, вероятно, связанное с организованной преступностью. — Что?! — Малдер вскочил на ноги и принялся мерить шагами пространство. — Вы серьезно? Она же просто американская официантка ирландского происхождения. Что может понадобиться от нее мафии? — Детали мы знаем лишь схематично, но это не первая симпатичная рыжеволосая женщина, которая исчезла при таинственных обстоятельствах за последние несколько лет. Большинство зарабатывали на жизнь проституцией. И все были найдены мертвыми, их тела выбросили словно мусор. Малдер вспомнил Кристину, подругу Жасмин, чьи холодные останки, лежащие в канаве Анакостии, были обнаружены студёной январской ночью. Он закрыл глаза и попытался воспроизвести перед внутренним взором фотографии, которые сделал на месте преступления. Да, на ее груди был кулон в виде кельтского узла, что неудивительно для рыжеволосой девушки. — Итак, ирландская мафия похищает красивых рыжеволосых женщин, а затем убивает их, — резюмировал он. — Но я все ещё не понимаю, зачем. Убийство привлекает нежелательное внимание, даже если жертва всего лишь проститутка. — Не привлечет, если у тебя есть могущественные покровители. Люди, совершившие убийства, просто исчезают, — пояснил Байерс. Малдер считал этого спокойного, уравновешенного парня наименее склонным к паранойе и наиболее разумным из всей троицы, что делало его заявление ещё более шокирующим. — Ты понимаешь, насколько безумно звучит то, что ты говоришь? Ты фактически утверждаешь, что полиция занимается сокрытием убийств, совершенных организованной преступностью! — Нет, ты неправильно меня понял, — спокойно возразил Байерс. — Я говорю о том, что члены правительства, избранного гражданами Америки, принуждают полицию скрывать убийства, совершенные организованной преступностью.