Сойду с ума. Твое солнце.

Грязно-серые кони стремительно неслись по небу, разбивая белоснежные облака мощными копытами. Колесница жалобно гремела заржавевшими колесами, издавая пронзительный скрип каждый раз, когда сооружение попадало в поток воздуха. Дырявый кусок ткани, некогда бывший шикарным гиматием, едва прикрывал столь же потрепанный хитон. Гелиос с досадой хлестнул потертыми от времени поводьями, заставляя еле двигающихся лошадей скакать быстрее. Он по-прежнему прекрасен, конечно же, ведь Бог Солнца не может потерять своего прекрасного тела и лица. Он вечен. И свет, исходящий от него, стал только ярче со временем. Правда, Зевс на их последней встрече заметил, что «ярче всего горят перед падением», но старик уже давно выжил из ума, поэтому Гелиос не придавал особого значения сказанному. Хотя эта фраза и крутилась в голове заезженной пластинкой. Впереди замаячила конюшня, заставившая Бога Солнца облегченно вздохнуть. Очередной день позади, можно позволить себе немного отдыха. Гелиос спустился с колесницы и обреченно вздохнул, почувствовав чужое тепло в помещении Кажется, отдыхать он будет нескоро. -Плохо выглядишь, дружище, - негромко сказала высокая женщина, плавным движением выйдя из тьмы. -Афина, - скривившись, приветствовал ее Гелиос. – И для тебя были времена лучше. Та лишь хмыкнула, равнодушно поведя плечами. И застыла, глядя на него темным, пронзительным взглядом. -Зачем пришла? – не выдержал Солнце, решив, что времена вежливости давно прошли. Богиня Мудрости задумчиво покачала головой, будто бы соглашаясь с собой, после чего произнесла: -Разве нельзя прийти просто так? Гелиос скептически усмехнулся. Просто так, в конюшню, подловив его в самом конце рабочего дня. Ну конечно. Заметив его выражение лица, Афина устало вздохнула и решительным жестом открыла дверь, легким движением руки позвав его за собой. А это уже интересно. Солнце потрепал коня по холке на прощание и вышел вслед за Богиней Мудрости. Она ждала его, сидя прямо на земле. Тусклый фонарь у входа в дом Гелиоса освещал ее лицо. Резкие тени под бровями, непонятно откуда взявшиеся морщины, тяжелые веки. Все лицо было прекрасно и надменно, но глаза… Глаза у нее были слишком стары, если такое выражение вообще применимо для вечного существа. -И для тебя были времена лучше, - повторил Солнце, присаживаясь рядом с ней. – О чем ты хотела поговорить? -Мы умираем, Гелиос, - ее голос сорвался на шепот, а руки судорожно сжали ткань одежды. -Что за глупости ты говоришь? –фыркнул он в ответ, стараясь придать своему голосу больше легкомыслия. – Мы – вечны, ты же сама знаешь. -Не ври мне. Никогда не ври мне, ты забыл это правило? – с неожиданной злостью в голосе произнесла она. Тишина окутала две фигуры, сидящие на небольшом пригорке. Селена полностью вступила в свои права, окрасив небо в темные тона и поместив на нем яркие брызги звезд. -Ты и сам все прекрасно видишь, - наконец сказала Афина, нарушив таки неловкую тишину, - мы все равно что мертвы. Когда это дыхание определяло жизнь? Мы дышим, но мы не живем. Посмотри на нас! Спустись мы сейчас к людям, нас приняли бы за обычных оборванцев. Ведь сейчас даже наша красота, неоспоримая раньше, ставится под угрозу. И не морщись так. Мы – никто. Да, ты светишь для них каждый день, но не получаешь в ответ никакой благодарности. -Афина, тебе-то грех жаловаться, - мягко прервал ее Гелиос, - войны никогда не прекращаются. -Думай, о чем говоришь! – вспылила та. – Где ты видел справедливую войну? Это Арес сейчас торжествует, насыщаясь энергией бесчестия каждый день. А мне остается лишь выслушивать его бахвальства. Он же у нас самый лучший! -Не мы в этом виноваты, - равнодушно улыбнулся Гелиос, - ничего уже не исправишь. Афина замолчала, глядя на него с нереальной болью. -Я думала, ты меня поймешь, - горько сказала она, - а ты так же слеп, как и другие. Она встала, отряхнув с ткани прилипшие травинки. Гордо вздернула голову, смерив Солнце сумрачным взглядом. -Меня окружают одни гордецы. Но ты слушай, Гелиос, пока ты не бросился в этот омут заблуждений, слушай, что я тебе скажу. Виноваты люди. Обожаемые Зевсом люди. Никто из нас уже не могуществен, никто из нас уже не обладает идеальной красотой, потому что все мы слишком привязаны к ним. Они стали сильнее нас, ведь когда-то мы опрометчиво положились на их веру, забыв, что и без нее мы кое-чего стоим. Посмотри на себя! Ты уже не такой, как раньше. Когда бы ты себе позволил так выглядеть? Я не помню, когда ты в последний раз смотрел на меня с таким немым отчаянием; нет, молчи! Я вижу твои глаза, и, надеюсь, когда-нибудь ты сумеешь увидеть в них то, что вижу я. Ты уже почти сумасшедший, Гелиос. Афина уже давно ушла, а Гелиос до сих пор не мог прийти в себя. Да как она вообще посмела такое сказать! Уж кто-кто, а Бог Солнца яснее всех понимает, что здесь происходит! И, уж конечно, в него люди верят больше всего. Солнце всегда нужно людям, пускай они уже научились зажигать в своих домах лампы, по свету ничем не уступающие ему. А еще называет себя Богиней Мудрости, глупая! Гелиос постарался дышать медленно, стараясь себя успокоить, после чего придвинул тарелку с едой поближе. Надо остыть и лечь спать, ведь уже через несколько часов придется опять выезжать на колеснице на небо, чтобы дарить всем свет. На грязной, невесть когда успевшей заржаветь колеснице с потертыми поводьями. Гелиос раздраженно отодвинул от себя ужин. Он определенно не мог сегодня есть. Уж аппетит Афина ему подпортила. Но сон она ему не испортит, это точно. Бог Солнца прилег на кровать, укрывшись тонким одеялом. Умиротворенно вздохнул, прикрыл глаза и постарался выгнать из головы все мысли. За окном дул ветер, и деревья раскачивались в такт его стонам. Лунный свет лился на дощатый пол, освещая и часть кровати. В конюшне заржали его лошади, будто бы чего-то испугавшись, но чего бояться в этой глуши? Никакой хищник сюда не сунется, а если и решится, то тут же будет сожжен, увидев настоящий лик Солнца… «Ты уже не такой, как раньше». Гелиос резко сел на кровати. Лунный свет откровенно бесил. Гелиос не сомкнул глаз этой ночью. Все это время в голове, будто бы живой, звучал голос Афины, выводящий тихие, порой странные слова, никогда ей и не принадлежавшие. Бог Солнца кинул быстрый взгляд в окно. Уже скоро надо было выходить, запрягать коней и потихоньку направляться к Селене, чтобы переброситься с ней парой-другой слов и идти работать. Долгий рабочий день наверняка выгонит из головы всю эту глупость, которую наговорила ему Богиня Мудрости. Есть по-прежнему не хотелось. Гелиос вышел из дома и медленно направился к зеркальной поверхности воды, намереваясь как следует освежиться перед выходом. Вокруг было спокойно и тихо. А еще – невероятно красиво. Солнце присел на корточки, чувствуя, как настроение постепенно поднимается. Все будет хорошо. Они действительно все живы. Гелиос наклонился к воде и застыл на половине пути, так и не коснувшись ледяной поверхности. Надо доказать ей, что все, что она говорила – бред. Он вскочил, кинув взгляд на небо. Время еще оставалось. Конечно же, он успеет. Можно даже не брать колесницу, решил он, седлая одного из своих коней. Он заберет ее после. -Вперед! – крикнул он, и конь сорвался с места, рассекая тишину леса звонким стуком своих копыт. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от других. Город, несмотря на такую рань, жил. Люди стремительно проходили мимо друг друга, скользя равнодушным взглядом по окружающей их действительности. Скучное, ленивое утро. По асфальтовым серым дорогам сновали люди абсолютно разной внешности и возраста, но, тем не менее, в их глазах было что-то общее, всесильное. На одну из таких улиц и пришел Гелиос, спрятав предварительно коня и переодевшись в более современную, но не менее потрепанную одежду. Некоторое время он просто стоял, всматриваясь в проходящих мимо горожан, а потом негромко обратился к женщине, пробегающей мимо: -Что-то солнце сегодня запаздывает. Не волнуетесь? -Да? – она окинула его презрительным взглядом с ног до головы. – С чего бы? В офисе есть лампы. -Но ведь солнце не заменят лампы, - возразил он. -Уважаемый, я понимаю, что Вам нечем заняться. Так не мешайте людям занятым! – воскликнула она и убежала, стуча каблуками. Следующие попытки завязать разговор были нисколько не лучше этой. Кто-то шарахался от него, кто-то просто отворачивался и уходил, разговаривая по телефону, кто-то презрительно кривился, глядя на его лицо, равнодушно махал рукой и убегал по своим делам. Гелиос стоял, прикрыв глаза, прислушиваясь к людскому гаму, стараясь определить суть их разговоров. Практически тут же в него врезался непонятный мужчина, и, дыхнув в лицо невыносимым перегаром, рыкнул: -Что застыл? Не мешай людям!... -Конечно, - негромко пообещал Гелиос. – Виноваты люди. Селена удивленно посмотрела на него, когда Гелиос, едва успев затормозить колесницу, приветственно кивнул ей головой. -С тобой все в порядке? – заботливо поинтересовалась она, и, получив утвердительный ответ, махнула ему рукой. – Ну как знаешь. Я ухожу. Гелиос дождался, пока она уйдет, после чего резко направил колесницу вниз. Кони, удивленные резкой сменой маршрута, попытались изменить направление, но Бог Солнца одним резким рывком вернул их на место. «Виноваты люди». Кривая усмешка появилась на его лице, и он буквально ощущал в себе прилив той древней мощи, когда люди еще не верили в него. Зевс не успеет. Гелиос это точно знал. Колесница опустилась на землю с неведомым прежде грохотом, распространяя вокруг себя волны жара и света. Бог Солнца глубоко вдохнул горячий воздух, после чего торжественно поднял лицо к небу и закричал: -Умрите! Звук громом прокатился по городу, сея хаос, смерть и разрушение. -Умрите! Смех, последовавший за жутким приказом, плавил сердца и растворял разумы. -Умрите! Мощь сумасшедшего человека невероятна. А мощь сумасшедшего Бога разрушительна. Невероятно разрушительна. Солнце. Не правда ли, мы считаем его рабом? Нам кажется, что оно будет вечно светить нам с высоты неба, поднимать нам, величайшим, настроение. Ведь стоит только ему появиться среди дождливого дня, так все сразу облегченно вздыхают. Но каково же наше возмущение, когда оно остается на небе слишком долго, великодушно делясь с нами своим теплом? Нас не устраивает его поведение. Нам не нравится его ослепляющая сила. Мы уже не обращаем на него внимания. Мы слишком самонадеянны. Гелиос почувствовал, как силы оставили его. Он поднял безумный взгляд на оставшееся вокруг пепелище. Ничто в городе не выжило. Ничто не выжило в других муравейниках, построенных людьми на этой бедной планете. Сила Бога Солнца позволяла оставить в живых лес и его обитателей. -Потому что они не люди, - пробормотал Гелиос хрипло, ощущая, как пробирает дрожь от собственного голоса. Кое-где еще вспыхивали пожары, в воздухе стоял жуткий запах, вызывающий тошноту. Сдерживая рвотные позывы, Солнце вскарабкался на колесницу, и через минуту уже был среди нетронутого леса. Он сделал шаг, споткнулся и упал на мягкую траву. Попытался подняться, но ноги не держали его. «Ты уже почти сумасшедший, Гелиос». Он хрипло засмеялся, вцепившись слабыми пальцами в землю, уткнувшись носом в влажную от росы почву. Смех душил его, но из горла вырывался лишь слабый вой, похожий на последние слова умирающего зверя. Гелиос из последних сил перевернулся на спину, странно дернулся и взвыл. Громко, надрывно. Где-то вдалеке говорили птицы. Листва подпевала ветру. Небо черное, застывшее в своей, теперь уже вечной, ночи. -Я разочарован в тебе, Гелиос. Не надо было поворачивать голову, чтобы узнать говорившего. -Зевс, - прохрипел Солнце. –Я знал, что ты придешь. Я все сделал правильно. Ты понимаешь, мы все – сумасшедшие, а люди, ты знаешь, люди… Договорить он не успел. Зевс сумрачно посмотрел на трезубец, окрашенный в багровый цвет. Люди и Боги ничем не отличаются, у них в жилах течет одна и та же кровь. -Мы поступили правильно, - раздался мягкий женский голос, - Гелиос был слишком умен. Он мог бы нам помешать. Молчание было ей ответом. -Уж не жалеешь ли ты людей? – спросила она, заливисто смеясь. Зевс медленно покачал головой, коснулся рукой плеча Афины и, прикрыв глаза, вонзил трезубец и в ее тело. -Я никого не жалею, - сказал он, глядя на то, как кровь окрашивает старую тогу. Ее глаза, темные, слишком старые даже для Бога, смотрели на него гордо и насмешливо. «Я знала», - будто бы говорили они, и Зевс понимал это, гордился этим спокойным принятием смерти. -Прощайте, - сказал он, откинув трезубец в сторону. Неба больше не было. Если умерла светлая сторона, значит, скоро пропадет и темная. Интересно, куда попадают Боги после смерти? Им всем предстояло еще это узнать, ведь одна смерть всегда влечет за собой другую. -Мы все почти сумасшедшие, - прошептал Зевс в темноту и исчез.