Humble pie

      …Так что да, Кацуки действительно часто думал, что если бы у него была возможность вернуться обратно в прошлое, то он бы точно знал, в какой момент своей жизни он бы это сделал.       И когда такая возможность ему представилась, Бакуго не стал даже думать дважды. – Отлично. Ты открываешь портал, который вернет меня в прошлое на несколько часов, я ухожу, возвращаюсь и, если всё пройдет как по маслу, отпускаю тебя на все четыре стороны, – невозмутимо сказал он злодею, который умолял его отпустить в обмен на предложение позволить воспользоваться его причудой.       Стоявший в тот момент рядом с ним Киришима едва не поперхнулся воздухом.       Кацуки не мог его судить: они работали под прикрытием и только что поймали этого преступника. Мужчина хоть и был мелкой пешкой, но за время их знакомства у Эйджиро никогда и мысли не возникало, что его напарник может пойти на что-то подобное. – Баку-бро… в смысле, Каччан! – взволнованно воскликнул он, быстро поправив себя и используя героическое прозвище Кацуки. – Не хочу показаться грубым: но какого хуя ты делаешь, бро?!       В других обстоятельствах Кацуки может даже посмеялся бы над ним: наверное то, что Эйджиро ругался, должно было сказать, насколько… неординарной выглядит ситуация, но Кацуки только пожал плечами. – На что это похоже? – ответил он. – Делаю то, что должен. – Да? Выглядит так, будто ты собираешься позволить себя подкупить. – Себя? – хмыкнул Кацуки. – Нет, конечно, – он дождался, пока Эйджиро облегченно выдохнет, и добавил. – Нас. – Что?! – Мне нужно, чтобы кто-то присмотрел за этим отбросом, – он кивнул на стоящего рядом мужчину в наручниках, – и порталом, пока меня не будет. Кто-то, кому я могу доверять.       Эйджиро явно был сконфужен, потому что, с одной стороны, парень ценил их дружбу до глубины души и готов был пойти ради близких в пекло, если понадобится, а с другой – прекрасно понимал, на какое должностное преступление подписывает их обоих Кацуки. – Бро, это… это реально какое-то безумие. И я даже не о преступлении. Насколько я понял, использование его способности – чистой воды игра в русскую рулетку. Ты не боишься облажаться и серьезно испортить там что-то в прошлом?       Кацуки хмыкнул. – Испортить? Нет, разумеется. Прямо противоположное. Я собираюсь кое-кого спасти.       Киришима не выглядел убежденным, но прежде чем он мог что-то сказать, Кацуки просто добавил: – Это Деку, Эйджиро, – произнес он, понизив голос и намеренно обращаясь по имени. – Кроме того, эта чертова причуда даже не дает никаких гарантий, ты сам слышал. Этот, – он указал на преступника, – сам говорил, что с помощью его причуды еще ни разу не получилось ничего изменить в прошлом.       И возражения Киришимы умерли сами собой. Дерьмовые Волосы действительно знал его слишком хорошо – и настолько же хорошо осознавал, что значит для него Изуку.       В конце концов, злодей-неудачник действительно даже не мог обещать, насколько успешно сработает причуда и есть ли у Кацуки вообще хоть какой-то шанс повлиять на события и сохранить эти изменения. Кто знает, может даже в том ничтожном случае, если он сможет достичь своей цели, то добьётся только того, что возникнет новая временная линия, параллельная настоящей, в которой они живут.       Причуды с путешествием во времени были чертовски странным и малоизученным дерьмом. Но ради Изуку Кацуки был готов рискнуть, какими бы безнадежно низкими ни казались шансы.       Или вернее – один шанс, потому что причуда могла отправить его в прошлое только однажды. – Ладно, – вздохнул Эйджиро, устало проводя ладонью по лицу, а потом повторил чуть громче. – Ладно! Ты сумасшедший, потому что собираешься это сделать, и я сумасшедший, потому что собираюсь поддержать. Просто постарайся… я не знаю, не убивать там бабочку, чтобы по возвращении обратно мир хотя бы не был охвачен хаосом ядерной войны.       Кацуки хмыкнул.       Ему, вероятно, не стоило говорить, что он бы пошел даже на такое, если бы это обещало спасти Изуку и исправить то, что он наделал тогда. Кацуки не был уверен, что сочувствие и понимание Киришимы распространяется настолько далеко.       Когда все приготовления были закончены – к счастью, на нем не было его героического костюма и он не должен был привлечь к себе лишнее внимание – и перед ним наконец-то открылся портал, Кацуки нырнул внутрь: у него было порядка четырех часов, чтобы закончить задуманное и вернуться к прежнему месту, где вновь будет открыт портал, который вернет его обратно. Преступник успел предупредить его о том, что Кацуки не стоит рисковать, если он вдруг надумает там остаться – злодей понятия не имел, какая судьба ждет его в этом случае.       На этот раз Изуку будет спасен и никем иным, кроме как Кацуки. На этот раз он не будет слабым и станет для Деку героем, которого тот всегда заслуживал.

***

      Кацуки едва не сошел с ума, когда решил, что он опоздал, потому что когда он, тяжело дыша добрался до туннеля, в котором когда-то напали на Изуку, Деку уже из последних сил боролся с облепившей его мерзкой бормочущей зеленой массой.       Изначально он не собирался убивать подонка: план состоял в том, чтобы просто обезвредить его и дождаться второго – того, что похитил Изуку, но страх потерять задрота во второй раз – теперь, когда он был практически в его руках, затуманил разум. Первая атака Кацуки была нацелена не прямо на злодея: он опасался ранить Изуку, поэтому удар причуды был направлен так, чтобы Изуку и его мучителя задело только тепловой волной, которая немного разъединила грязевую массу и позволила Кацуки схватить Деку и притянуть к себе.       Только после этого он позволил себе слететь с тормозов и атаковать противника всем, что имелось в его арсенале. К тому моменту, когда Кацуки немного пришел в себя, от Грязевого Злодея оставались только ошметки, и он даже не стал тратить время, чтобы как следует их осмотреть, вместо этого сразу направившись к бессознательному Изуку.       Кацуки бережно уложил подростка на землю, укладывая осторожно его голову на большой желтый рюкзак. Его руки слегка задрожали, когда он увидел перед собой хрупкое тело маленького задрота. Во рту пересохло, потому что Кацуки почувствовал себя так, будто касается драгоценного сокровища, но он взял себя в руки, напоминая себе, что безопасность Деку должна стоять на первом месте: ему нужно было осмотреть подростка и убедиться, что он не был тяжело ранен.       Это не заняло у него много времени: Деку всего-навсего был без сознания, но на нем не было заметных повреждений. Кацуки с облегчением выдохнул, осторожно проводя ладонью по непослушным зеленым вихрам.       Деку. Живой.       Подумать только, спустя столько лет, когда он уже и сам начинал верить, что больше никогда его не увидит.       Такой крошечный. Кацуки чувствовал себя огромным и неуклюжим на фоне щуплого подростка. Инко вообще его кормила тогда?       Насколько Кацуки было известно, мать Изуку не пренебрегала сыном и души в нем не чаяла, но он не мог не думать теперь, что Деку выглядит слишком маленьким и хрупким для своих лет.       И потом, Инко явно была не способна защитить его от школьной травли: Кацуки мог сказать это по собственному опыту.       Взгляд Бакуго скользнул к вывалившейся из сумки обожженной тетради, затем переместился на форму, опаленную в районе плеча: там, куда маленький говнюк, которым он являлся в те годы, прижимал ладонь, произнося слова, которые потом годами преследовали его в кошмарах, заставляя задаваться вопросом: не были его поиски безрезультатными по той причине, что Изуку в какой-то момент просто последовал его идиотскому "совету"?!       Кацуки вздрогнул, когда где-то неподалеку послышался шум, а затем громкий уверенный голос, который он не мог спутать ни с каким другим.       Всемогущий.       Немного не по графику, потому что Кацуки собирался встретиться здесь с еще одним злодеем – тем самым, который в итоге и похитил Изуку, но если герой №1 был тут, то он наверное мог оставить Деку рядом с ним? "Верно, – подумал Кацуки. – Тому самому Всемогущему, который в принципе позволил первому злодею напасть на Изуку.!".       Как будто Кацуки мог доверить Деку ему! Он фыркнул, поднимаясь на ноги, одновременно бережно подсовывая руки под неподвижное, мерно дышащее тело задрота, чтобы поднять его.       К черту Всемогущего, он вернет Изуку домой сам.

***

      Кацуки понял, что нести бессознательного ребенка, будучи высоким, странновато одетым взрослым на виду у всех – не самая его блестящая идея. Он быстро осознал свою ошибку, но какое-то время продолжал идти, выбирая менее многолюдные пути, пока редкие взгляды прохожих не стали особенно интенсивными и у него не возникло ощущение, что кто-то может вызвать полицию.       Он не мог позволить себе выпустить Изуку из поля зрения сейчас, когда второй злодей всё еще был на свободе и вне поля его зрения: Кацуки не знал, когда он может появиться, но понимал, что должен защитить маленького Деку – в конце концов, в пятнадцать лет он справился с этим из рук вон плохо.       Черт, теперь ему даже казалось, что его пятнадцатилетней версии влетело недостаточно за всё то…       Его мысли прервал громкий топот, который был прерван не менее громким криком: – Эй, старый извращенец или кто ты там?! Положь Деку на землю и отойди, пока можешь! – закричал до боли знакомый голос, который заставил Кацуки застыть.       Понимание медленно, но верно стало просачиваться в его сознание, но Кацуки отказывался принимать очевидное объяснение.       Блять. Блять… БЛЯТЬ!       Это не могло быть тем, что он думал.       Кацуки прошиб холодный пот. До этого момента он даже не осознавал во что и как он был одет. Просто обычная гражданская одежда, не слишком маркая: та, в которой он мог бы затеряться в неблагоприятном районе во время их миссии под прикрытием – джинсы и куртка. Ну и давно привычная маскировка, чтобы скрыть наиболее заметные черты – в конце концов, он был известным узнаваемым героем. Обычные атрибуты: кепка, капюшон, маска, очки…       …зеленые линзы, потому что это заставляло его чувствовать какую-то связь с задротом и отлично помогало скрыть чертовски запоминающийся цвет собственных глаз.       В конце концов прошло десять лет с момента "похищения" Изуку, у злодея, с которым он столкнулся, было не так-то много отличительных черт, а у Кацуки не было возможности рассмотреть его как следует, перед тем как тот выбил из него дух и отправил в больницу на несколько недель.       Киришима был прав. Это было безумием.       Кацуки медленно повернул голову, чтобы увидеть, как за спиной стоит собственное пятнадцатилетнее я во всем своём хулиганском великолепии. – Ну? Ты слышал меня! Отпусти его, урод, кому сказано! – задиристо произнес мальчишка, которым он был много-много лет назад.       В свои пятнадцать он, разумеется, был уверен, что звучит грозно, но для выросшего Кацуки это звучало просто уморительно. Вся эта ситуация была одной сплошной комедией. Чьей-то больной сумасшедшей шуткой, поэтому Кацуки отреагировал соответственно – он начал смеяться.       Больше десяти лет он искал этого гребаного злодея. Он перерыл всё, что только мог, облазил места преступлений вдоль и поперек, опросил каждую собаку в этом районе, он разве что не начал буквально раскапывать окрестности в поисках хотя бы малейшей улики, которая указала бы ему на этого урода – и всё впустую, словно подонка и не было никогда.       Будто он возник из ниоткуда, забрал Деку и исчез в никуда.       И всё это время этим "злодеем" был он сам?!       Боже, Кацуки ненавидел свою жизнь, ненавидел себя, но больше всего… больше всего он ненавидел сейчас свою мелкую, вздорную младшую версию – хотя бы по той причине, что это самоуверенное существо сейчас было единственным, на кого он мог бы излить своей гнев.       К тому же, Кацуки отлично помнил о том уроке смирения, который он получил на этом самом месте много лет назад и насколько он оказался для него полезным. И если ему предстояло провести этот урок самому для себя… что ж, он по крайней мере собирался получить от этого удовольствие.       Особенно когда этот тупой мальчишка кинулся к нему, собираясь нанести удар тогда, когда бессознательный Изуку всё еще находился у него в руках.       Кацуки дико ухмыльнулся под маской, поднял ногу и даже не пытаясь сдерживаться ударил "себя" в живот.