Чай? Кофе? Меня?

      Чувств не осталось. Полная пустота. Ничего внутри уже не будоражило, не грело и не выбивало из колеи. Глаз ничему не мог радоваться, замечая во всем лишь спектр оттенков серого, навевающего атмосферу горькой тоски. Жизнь потеряла краски.       Голова гудела от постоянных нудных мыслей и самокопания, которое во всех случаях до хорошего не доводило, с вероятностью в десять процентов покидая голову, если ты, конечно, везунчик. И становишься чуть ли не психом, вынужденным гнить в тошнотворных стенах больницы, пичкая себя вшивыми успокоительными.       Пальцы нервно теребят собачку на куртке, надетую после похода на улицу, чуть сжимая. Взгляд периодически останавливается на одной точке, словно там находится что-то интересное и невиданное человечеством. Вокруг по клубу снуют люди, окрыленные обстановкой вечной вечеринки и градусом алкоголя в крови, забыв все гложущие проблемы.       Счастливые. Радуются мгновению и берут от жизни все, а не поддаются сжирающей депрессии. Смешно. Сейчас бы думать, что ты депрессией заболел, а не просто пиздострадальческий долбаеб.       Скара тошнит от льющегося удовлетворения посетителей клуба, которые танцуют и веселятся. Ему хочется втащить им, как-то испортить настроение, но не может, нельзя.       Приходится фальшиво улыбаться каждому, кто подходит к стойке и заказывает какой-либо напиток. И никого не ебет, что у него на душе. А на душе полный хаос, бардак и пиздец во всех смыслах. Голова гудит от переполняющих ее мыслей, руки трясутся, ноги подкашиваются, от чего трудно устоять. Докатился, совсем с ума сошел. Как можно было дойти до такого состояния, что здоровый парень, всегда радующийся жизнью, теперь страдает от какой-то ебучей и неразделенной любви. Изъезженный сюжет драмы, где он главный герой.       Хочется вырвать себе мозг, дабы скрыться от надоедливых тараканов и зажить снова обычной жизнью, но он лишь выполняет заказ на пять шотов текилы. И будь он сейчас не на работе — точно бы осушил все содержимое бара.       Глаза в толпе замечают коллег-танцовщиц, слезших со своих стоек для отдыха и передыха. Работа с людьми в любом случае тяжелая, даже если ты тупо танцуешь для них в баре, соблюдая всевозможные границы. Потому что люди — дементоры. Высосут все соки и все шесть литров крови, но сделают лучше для себя и для удовлетворения своих потребностей.       — Я так заебалась, — на стул неожиданно плюхнулась Лиза, одна из танцовщиц.       Скарамучча сразу же без слов протянул ей стакан с водой, прекрасно понимая ее состояние, хоть он и стоял за стойкой, а не танцевал на высоченных каблуках. Скару даже было жалко девушек в какой-то степени: они стояли на этих самых каблуках под взглядами людей, а бывало даже мужиков с недотрахом, крутили перед ними задницами, извиваясь всем телом, скрашивая обстановку времяпрепровождения, улыбаясь во все зубы и завораживая.       Конечно, кому-то и нравилась такая работа, потому что она была связана с танцами, ведь все девушки отдавались этому делу достаточно долго, чуть ли не с пелёнок, а кто-то уже дотанцевал до такой степени, что не было желания и интереса продолжать. Их останавливала только привязанность и зарплата. Может быть, кто-то бы и пошел на другую, более престижную работу, но — ничего личного — что они умеют кроме как двигаться под музыку?       — Мне кажется, или там Мону успели украсть? — как бы невзначай бросила задумчивая Лиза, вставая со стула.       Скар почти вздрогнул от одного упоминания этого имени. Он сглотнул, недоуменно смотря на девушку, которая уже упорхала куда-то в сторону танцполов и оставляя вопрос крутится на языке. Брюнет зажмурился, стараясь не впускать дальше надоедливые, еще более волнующие, мысли в надежде успокоиться окончательно. Он старался держать себя в руках, но когда в поле зрения все-таки появилась Мегистус, идущая под руку с Лизой, попытки испарились.       Девушка улыбалась, смеясь с какой-то фразы коллеги. Ее тело обтягивало синее боди, подчеркивающее все прелести. Еще бы, такую красоту нельзя скрывать, тем более на работе. Не зря ведь Мона являлась чуть ли не звездой в клубе, которую знали все, кто был частым посетителем. Скарамучча оказался одним из тех, кто повелся на девушку, тем самым совершив огромную ошибку.       Даже несмотря на то, что вместе они работают достаточно долго и раньше даже общались хорошо, после сближения все, откровенно говоря, пошло по пизде. Пара, на удивление всех, в какой-то момент много времени проводила вместе. А когда поползли слухи об их романе, ахуел даже владелец. Самый странный и бешеный дуэт получился. Только сейчас и не подумаешь, что когда-то в них клокотали амбиции и разрушающий огонь. Скар стал менее весёлым, что было для него несвойственно, а Мегистус и вовсе закрылась в себе, возведя прочные стены.       Их отношения реально были похожи на огонь — Мона с синдромом отличницы, не любящая, когда что-то ей не дается, и Скар с манией величия, собственник и выпендрежник. Смешно, но когда-то он правда был таким. А после потерялся, улетел в прострацию, став пустым призраком, тенью. А Мегистус теперь относится ко всему жёстче, безэмоциональнее, чем самые бесчеловечные персоны. Просто вынесли мозг друг другу, выбивая из души привычную частичку, заложенную еще где-то в разгаре подросткового возраста.       Мона уже давно не реагирует на парня за стойкой, хотя первое время было, признаться, тяжело. Реки слез и истерик, доводящих до панических атак и боли с дрожью во всем теле. Это все продолжалось бы и дальше, если бы девушка не решилась на блокировку всех испытываемых чувств, дабы облегчить существование. И ей даже, в какой-то степени, помогло.       Только Скар все пытается смириться с прошлым. Постоянно думает, думает, думает. Не может успокоиться, понимая, что каждый раз делает только хуже и хуже. Итог произошедшего приравнивается к действию огня на бензин. Красиво, но разрушающе.       Скарамучча отводит взгляд, принимая и выполняя очередной заказ, пока девушки садятся с краю на свободные места, продолжая что-то обсуждать и посмеиваться. Мегистус отчего-то смотрит на спину брюнета, чуть ли не взглядом прожигая, и даже не смущается, когда тот ловит ее с поличным. Электричество соприкасается с водой, пробивая ударной волной все вокруг и пуская импульсы по венам. Температура опускается, заставляя поёжиться и кожу покрыться мурашками.       До Скара доходит весь сок, он неожиданно принимает правила игры, которую сама, без лишних слов, начала Мегистус.       «Не связывайся с ней, Скар, не надо» — твердит внутренний голос, громкость которого он снижает на минимум сразу же. Сегодня можно и приостановить депрессию. Настало время оторваться.       И парню не кажется странным, что за такое долгое время танцовщица впервые проявила знак внимания. Пусть и в подобном ключе. И знал бы он ее мотивы. Плохо, что не научился читать девушку, тогда бы не попался в очередной раз. А лучше бы и вовсе не смотрел в ту сторону, ведь не был готов к развитию событий.       — Чай? Кофе? Меня? — начал Скар, не показывая на лице ни одной эмоции и думая, чем же ответит оппонентка.       Посетительницы клуба, преимущественно женского пола, не раз засматривались на «такого симпатичного бармена», поэтому в голове возникает именно эта фраза, связанная с воспоминаниями о их улыбках в зубы.       И как символично. Мона до этого после смен часто пила какой-то напиток с целью снятия напряжения.       — Чай. На кофе у меня аллергия. А от тебя меня тошнит, — бесстыдно сказала девушка, почти влепив ему словами пощечину и ударяя под дых колкостью.       Смотрит на парня высокомерно, всем своим видом показывая брюнету его оплошность и наивность. Даже рядом сидящая Лиза заткнулась, перестав рассказывать незначительную историю. Это было самой настоящей вспышкой, которую хотела увидеть Мегистус и она ее увидела. Лампочка с надписью «Опустить того самого Предвестника» погасла так же резко, как и загорелась, а коварная улыбка просилась наружу. Нельзя. Только не после взрыва.       Брюнет почти открывает рот, пару секунд соображая и думая, что сейчас произошло. Он точно не был готов к такому, намереваюсь по-быстрому переброситься парой колких фраз, как и раньше. Но Скар забыл, что как раньше уже не будет.       Непонимание сменяется злостью и раздражением, которое сдаст его с потрохами. Поэтому он оставляет фразу без ответа, усмехаясь и продолжая свою работу, уже окончательно решая выбросить эту красивую бестию из головы. Навсегда.