***
Сидя в музыкальном зале, Моника устало перебирала клавиши на пианино, тоскуя по счастливым будням в этой школе и клубе, до того, как Дэн Сальвато перепрограммировал этот мир под игру. И Моника могла бы вернуть всё на свои места, если бы Дэн не запретил девушке переписывать истинный и правильный код истории, ведь она действительно могла это сделать, о чем он был осведомлен. Несмотря на повторяющиеся будни, Монике ещё ни разу не надоедала игра на пианино, в том числе, и, придуманная ею мелодия, в отличие от, хоть и хороших, но одинаковых клубных стихов. Девушка знала, что слишком долго здесь засиживается, и ей стоило бы наконец посетить клуб — как-никак, она всё-таки его президент, но не в состоянии что-либо сделать с этим приятным чувством спокойствия и умиротворения, при игре на пианино, и даже просто от ощущения прохладных клавиш инструмента под пальцами, девушка продолжала здесь сидеть. Да и она по-любому уже опоздала минут на двадцать, если не больше. Тяжело вздохнув и сделав над собой просто титаническое усилие, девушка встала из-за пианино и, аккуратно закрыв крышку инструмента, вышла из зала. Идя по коридору, девушка в который раз видела одинаковые дубовые двери разных кабинетов, несколько горшочков с цветами на подоконниках, школьников, идущих к выходу из школы, и даже паутинка с паучком, висящая над дверью, ведущей в помещение клуба, была такой же как и всегда. Кратко постучавшись, Моника вошла в кабинет. — Прошу прощения за опоздание, — извинилась она. — Я засиделась за пианино и забыла про время. — Ничего страшного, — ответила ей с лёгкой полуулыбкой Юри. — Играла на пианино? — спросил протагонист. — Да, недавно я придумала мелодию, — ответила Моника. — А можно послушать? — воодушевлённо вопрошал парень. — Конечно, — ответила девушка, — как только закончу её. — Моника, — позвала девушку Нацуки, — сколько можно опаздывать? Ты же всё-таки президент клуба, а не абы кто, — возмутилась она некомпетентностью рыжей. — Прости, Нацуки. Я постараюсь сделать так, чтобы такого больше не повторилось. — Смотри мне, — недовольно бросила девушка с хвостиками. — Моника, тебе стоит послушать какой прелестный стих написал [протагонист]! — обратилась к президенту Сайори. Протагонист Каждый раз у него другое имя, каждый раз за лицом этого парня сидит совсем другой человек, каждый раз он, одним лишь своим присутствием нарушает гармонию родного мирка девушки, переворачивая всё так, что его и не узнать и каждый раз, каждый грёбаный раз, Монике не то, чтобы не хочется его охомутать — ей хочется его придушить. И ведь дело даже не в самом протагонисте, как личности, а в человеке, что на данный момент управляет им, по ту сторону монитора. Лишь из-за этих людей, что играют за протагониста переписывается программный код её родного мира. И именно поэтому, она ненавидит всех, кто играл, играет и будет играть за протагониста. Ненавидит настолько, что приходится напоминать самой себе о том, что сам протагонист в этом не виноват, что им всего лишь пользуются. Но ещё больше она ненавидит людей из-за осознания того, что самому парню живется в разы хуже неё самой. Сам он ей об этом никогда не говорил, сдерживаемый программным кодом, однако, она осознаёт — видеть эти ужасы раз за разом: смерти, успевших стать чуть ли не родными, персонажей и выслушивать комментарии людей, которые за тебя играют — настолько ужасающе, что Моника боялась это даже представить. Кивнув на слова Сайори, Моника отдалилась к парню, желая, как можно быстрее, закончить этот день, что было возможно только после зачитки стихов друг другу. Достав свой лист со стихом из рюкзака, девушка протянула его протагонисту, взяв, в свою очередь, протянутый им, блокнот, с написанным в нём стихом. Прочитав новую комбинацию из уже знакомых слов, Моника приготовилась нахваливать работу парня, как совсем нечаянно выпалила: — Как же всё это надоело… — и резко заткнулась, не понимая, почему она смогла сказать что-либо, что не было прописано в коде. — Ты меня понимаешь? — задала вопрос протагонисту, на что тот ответил лишь кивком. Девушка в непонимании открыла программный код игры, просматривая его, в поисках пробела или неисправности, которая позволила поменять диалог. Найдя в коде лишний ноль, Моника начала перепрошивать игру, не обращая внимания на то, что протагонист, уже начал волноваться и спрашивать её о том, что с ней происходит. Стараясь не отвлекаться на парня, она краем глаза всё же завидела, как к ним подошла, недовольная шумящим протагонистом, Нацуки. Девушка также начала звать застывшего президента, угрожая съесть её кексы, если та сейчас же не ответит. Через некоторое время, состоянием пианистки забеспокоились и Юри с Сайори, однако… Моника внезапно упала в обморок.***
Пришла в себя девушка, лёжа на полу, с покоящейся у кого-то на коленях головой. Немного проморгавшись и стряхнув с себя остатки сна, Моника заметила за окном заходящее солнце, а после, повернув голову в сторону того, на ком она сейчас лежала, застыла в недоумении. На неё, из-под открытой книги «Портрета Маркова», глядел протагонист. Не было похоже на то, что он не понимает, что происходит, даже наоборот — складывалось впечатление, что он в курсе всей, сложившейся, ситуации. И даже больше — что он всей этой ситуацией рулит. — Проснулась, Моника? — подал голос парень. — Надеюсь, на полу было не слишком холодно, — будто извиняясь, сказал он. — Мне просто не хватает силы перенести тебя в коридор и уложить там на диван. Слишком уж я слаб. — А что произошло? — недоумённо вопрошала пианистка, приподнимаясь с колен парня. Ожидая услышать ответ, она очень удивилась, когда протагонист, в ответ на её вопрос, поднял книгу так, чтобы не было видно его лица, не считая явно улыбающихся глаз, и лишь тихо захихикал. — Что такое? — недоумевала девушка. — Теперь мы только вдвоём, Моника, — начал он тихим, схожим на восхищённый, шёпотом. — В этом полностью сохранившимся, благодаря твоим стараниям, мирке мы теперь одни-единственные, и никто нам не помешает, — поднял он на девушку взгяд, полный восхищения и благоговения. — Никто: ни Саёри, с её вечными эмоциональными качелями, ни Нацуки, с её нескончаемым недовольством, ни Юри, с её помешанностью на ножах, — закончил парень переходя на едва слышный шёпот, после чего резко встал на ноги. — Что ты несёшь? — спросила обескураженная девушка. — Лишь мы вдвоем, — прошептал парень, глядя, как будто, сквозь неё. И Моника заметила. Моника заметила те самые безумные глаза, на которые была запрограммированна Юри, и поняла, что совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, решив переписать код игры.