Позови меня

Мысли Дэмиана по отношению к Ане тёплые. В основном такие. О них можно греться. Когда он не осознаёт, что вновь думает о ней, отключаясь и позволяя себе просто плыть по течению, в такие моменты у Ани глаза от удовольствия прикрываются. Если бы можно было сравнить эти ощущения с чем-то знакомым, Аня сказала бы, что это лёгкость. Как пушистый мех Бонда, пропущенный сквозь пальцы, наслаждение новой причёской или летний ветерок, обдувающий ноги, жмущие на педали велосипеда. Его внутренний голос ласкает слух, когда Дэмиан зовёт её. И это даже не слово, не тот привычный набор букв, собранный в её имя — настоящий зов, идущий из глубины сердца. Словно ночной шёпот листвы на исходе лета. Аня… Аня… — Аня Форджер! — вздрогнув, Аня устремляет взгляд на учителя, строго посматривающего на неё из-за кафедры. — Снова витаете в облаках? Сданное вами эссе не выдерживает никакой критики. Останетесь после уроков. Аня пытается сосредоточиться на словах преподавателя, взять себя в руки. На носу итоговые тесты и экзамены. Как же она устала от всего этого. Учёба — настоящая каторга. — Да, сэр. Сосредоточиться получается с трудом. Особенно, когда пытаешься собрать в кучу не только себя, но и разобраться в творящемся хаосе чужих переживаний и мыслей. Кажется, чем-то подобным отец занимается на своей подставной работе. «Как ты справляешься, папа?» «Границы, Аня. Никогда не забывай о границах» Но нет. Она облажалась даже в этом. Пусть Дэмиан и не имеет свободного доступа к её мыслям, а все равно научился читать Аню словно открытую книгу. Та связь, что выстроилась за годы знакомства, превосходит даже телепатическую, и потому, уровень непонимания и недосказанности, оставшийся между ними, кажется ей и вовсе абсурдным. Аня знает — они связаны. Бекки воскликнула бы мечтательно: Ах! Это красная нить судьбы! Но по мнению Ани, это больше похоже на замаскированный под леску провод от самой примитивной ловушки, что должен активировать бомбу. Лучше не трогай, чтоб не рвануло. Попробуешь обрезать — тебе хана. Ей хана в любом случае. Не важно как далеко они уедут с отцом после завершения миссии. Неважно в какой бункер и на какую глубину захочет спрятаться от неё Дэмиан. Не выйдет. Он уже прочно засел в её голове. Как она вредной занозой застряла прямо в его сердце. Ей хана, потому что сделать больно Дэмиану, значит навредить самой себе. Разбить его сердце равно самой разбиться вдребезги. Когда они выведут на чистую воду его отца, и он отправится под трибунал, Дэмиан останется совсем один. В изгнании и в опале. Сегодняшние подпевалы и союзники обернутся злейшими врагами. И как быть в такой ситуации Аня не знает. Как она может уйти, оставив его одного? Зная, что превратит его жизнь и будущее в руины. Простая, но жестокая арифметика: стоит ли счастье для одного, безопасности и благополучия многих. Теперь, когда все маски сброшены, и их семья действует сообща, отец дал совершенно четкий ответ: «в этой миссии мы не принадлежим себе, наша задача — сохранить хрупкий мир, но мы стали семьей, ей мы и останемся». Пошла бы Аня против всего мира ради отца? И когда все закончится, сможет ли Дэмиан понять её мотивы, сможет ли когда-нибудь простить? Все что он делал в детстве, было нацелено на то, чтобы получить одобрение Десмонда старшего. Стать достойным наследником, пойдя по его стопам. Прекрасное стремление, достойное лишь уважения, не будь его отец политическим маньяком и безумным милитаристом, готовым повергнуть их страны в жестокую и затяжную войну. Если бы Дэмиан знал, каков его кумир на самом деле... — Эй, дурёха, — он зовёт её, и в голосе нет издёвки — только нежность. — Я буду в библиотеке, советую не опаздывать. Аня кивает, цепляясь за него глазами, и ещё некоторое время не желая отпускать. «Она сегодня не в настроении или просто задумалась? Тяжело видеть её такой. Не хочу, чтобы она грустила» — Расстроилась из-за эссе? — Ага, — врёт Аня. — Не переживай, я тебя подтяну. — Спасибо, Дэмиан. «Назвала по имени! Чёрт, спокойно. Держи лицо. Опять ты как глупый мальчишка» — Тогда увидимся, — он спешно ретируется, скрывая проступивший на щеках румянец и продолжая мысленно ворчать на самого себя. Мысли Дэмиана теплые, но иногда они ранят. Вроде той последней, не дающей ему покоя на протяжении вот уже пяти лет. Посватанная ему в невесты девушка, к которой он мечтал сбежать от Ани, чтобы забыть эту простолюдинку, как кошмар наяву. С глаз долой из сердца вон. Но она знает, что сердце его кровоточит от тоски, в сердце его любовь льётся открытой раной. Хуже всего, что браку по расчёту не бывать. Карьера, престиж, деньги и привилегии, невеста из приличной семьи с приличным приданым — от всего этого останется лишь дым былых надежд. Пока Дэмиан уверен, что вся его дальнейшая судьба уже распланирована, Аня ведет обратный отсчет, и времени всё меньше. «Лучше бы он ненавидел меня как прежде» — думает Аня, заходя в библиотеку и находя там Дэмиана. Он встречает ее, приветствуя одними глазами. Скинув мантию, Аня садится за стол, уже чувствуя привычное тепло. — Тебе не надоело постоянно возиться со мной? Он лишь фыркает, отмахиваясь от вопроса. Придвигает свои конспекты. Придвигается сам. Ох, Господи. — Меньше слов, больше дела, Форджер. Жаловаться не приходится. Дэмиан хороший учитель. Когда его мысли полностью сосредотачиваются на учёбе, они несутся вперед, словно мощный поток реки. И если войти в это русло, тебя понесет по инерции. Вот так просто, главное — не отставать. Мысли Дэмиана тёплые, они согревают, но иногда о них можно обжечься. Они ощущаются как прикосновения, запускают по коже искры и заставляют чистый ток растекаться по венам. Дрожь его неопытных пальцев, пробравшихся под рубашку, наивна и одновременно вероломна. И Аня едва не дергается, когда понимает, что Дэмиан смотрит на ее грудь. «Она стала больше... и выглядит такой мягкой» Аня не видит, но чувствует. Взгляд Дэмиана прошивает насквозь. И первый порыв Ани — прикрыться руками. Он и сам не догадывается, сколько голода и вожделения в его взгляде. Но когда понимает, когда осознает, от чего сейчас прячется Аня, ему становится мучительно стыдно. Напряжённые и красные до ушей, они едва не дёргаются, когда пытаются посмотреть друг на друга. — Я не… — нет смысла отпираться, когда Аня уже поймала его с поличным. — Боже, Аня, прости. Я не хотел… То есть. Извини, пожалуйста! Аня смотрит, как он подскакивает со стула и начинает в спешке собирать свои вещи. — Подожди, куда ты? — Мне лучше уйти, отдашь тетрадь завтра на занятиях. — Но... Дэмиан, — Аня уже поднимается вслед за ним, но он лишь качает головой, по-прежнему непреклонный, всё ещё не решаясь посмотреть в глаза. — Не иди за мной! Не смей, — его слова жгут, но теперь иначе. Как звук хлыста, они режут по живому, резко и со свистом. Выпалив это, он тут же испытывает сожаление, опускает голову, словно ещё немного и начнет плакать, и чтобы не дрогнуть, его голос переходит на шёпот. — Ещё раз, прости меня. Я не хотел смотреть на тебя так... Это всё, что он говорит, перед тем как сбежать. Аня хочет броситься следом: догнать и обнять его так крепко, как только может. Аня хочет сказать, что ему не за что извиняться. Что это ей стоит просить у него прощения. Если уж стыдить себя за фантазии, то ей тоже должно быть стыдно, раз она упивается ими, как своими собственными. Он опускается перед ней, чтобы завязать шнурки, и словно невзначай оставляет поцелуй под коленкой. Его пальцы на ее полных бедрах, и даже просто мечтая о ней, он не в силах остановить их дрожь. Они двигаются выше, задирая юбку, а затем Дэмиан ныряет под подол униформы с головой, с голодной жадностью впиваясь в ее бедра. Пальцы Ани в его густых волосах, дергают и прижимают ближе, когда он тянет носом и жмется губами к влажным трусикам, делая их совсем мокрыми. Пробуя её, терпкую и сладкую на вкус, он сходит с ума и сводит с ума Аню. Как под гипнозом, Аня идет через пустой школьный коридор: минуя воздушный пролет, она направляется прямиком в общежитие. Комнаты имперских учеников в отдельном крыле. Ее комната на втором этаже. Комната Дэмиана ровно над ней. Шумоизоляция здесь потрясающая, но она все равно слышит. Слышит его мысли, его неровное и тяжёлое дыхание. То, как он стонет, задыхаясь ее именем, хныча и вымаливая прощения, но уже не в силах остановиться. Ее ноги подгибаются, и она падает на кровать. Вжимаясь всем телом в матрас, она представляет, как Дэмиан точно так же вжимается в нее сзади. Не в силах сопротивляться, Аня прячет свое краснеющее лицо в подушку, и пробирается пальцами под юбку. Она влажная и горячая. Если попробовать вставить пальцы, будет хлюпать, и этот звук смутит её ещё больше. Она сдвигает трусики в сторону, двигает бедрами, представляя, что это рука Дэмиана, его длинные холёные пальцы, на которых можно кататься, ощущая их мягкость и ухоженность. В комнате над ней Дэмиан представляет, как раздевает её — снимает одежду бережно, слой за слоем — как бесценный подарок. А после долго и со вкусом ласкает губами. У Ани закатываются глаза, когда она видит его фантазию во всех красках. Как он переверачивает её и усаживает к себе на лицо, впиваясь пальцами в ее бедра и позволяя ей тереться своим набухшим клитором об его язык. «Аня, тебе хорошо? Тебе хорошо со мной?» — Да-а, ты очень хороший, — уже задыхаясь и теряя себя, Аня отвечает Дэмиану, пусть он не услышит, она все равно будет благодарна за его старания. — Ты идеальный, ты всегда так стараешься для меня. Она благодарна ему, что как настоящий джентльмен, даже в своих фантазиях Дэмиан оттягивает оргазм, продолжая возносить Аню к небесам. — Я сейчас... Нет, не могу. Не смогу без тебя, Дэмиан, — она скулит и умоляет. — Прошу, не останавливайся! «Аня» — Помоги мне рукой, прошу… Он хватает ее бедра крепче, не давая отстраниться, и от чрезмерной стимуляции Аню бьет крупная дрожь, клитор становится до того чувствительным, что ей почти больно. Она вскрикивает, откидывая голову назад и изливаясь на лицо Дэмиана. Полностью удовлетворенный, он стонет, и кончает только от этого. Если бы ты только позволил нам быть… Не разрешая себе зацепиться за эту мысль, Аня греется в послеоргазменной неге. В том, как, засыпая, Дэмиан смакует ее имя. Аня... Аня. Она рада, что он больше не извиняется.