I come with knives

Чтобы следить за тем, как развиваются события, Икарису приходится сделать еще несколько вылазок во внешний мир. Серси говорит, что проще было бы раздобыть смартфон и следить за новостями через сайты газет или соцсети. Но он знает, что в окрестностях водопада связь неустойчивая, и ему все равно пришлось бы искать место, где прием лучше. Так что он действует по старинке, выбираясь на разведку. Уже на третий раз ему везет. В Вальпараисо на одной из площадей установлен большой экран, по которому, не прерывая трансляции, показывают новости. Кадры из Тихого океана: человек в бронированном костюме, кто-то из Мстителей, облетает Домо. Попутно из динамиков одного из кораблей идет призыв к потенциальному экипажу НЛО обозначить цели своего прибытия. Смена кадра. Жители восточного побережья Мадагаскара массово и в срочном порядке покидают свои дома, направляясь в глубь острова или на континентальную Африку. Один из очевидцев говорит, что ему велели это сделать ради безопасности его семьи. На вопрос «кто велел», мужчина лишь беспомощно разводит руками. «Моя воля была словно подавлена извне, но я знал, я чувствовал, что это проявление заботы, а не враждебности». Диктор замечает, что происходящее на острове может быть связано с летательным аппаратом, зависшим над Тихим океаном. — Браво, Друиг, — бормочет Икарис. Значит, они нашли эпицентр Пробуждения и расчищают место, надеясь избежать жертв. Он мог бы наведаться туда прямо сейчас, но решает поберечь силы. На этот раз возвращаясь на заброшенную базу отдыха, Икарис приземляется не прямо у их домика, а чуть ниже по тропе, и со своего положения замечает Серси. Вечная превращает запертые ворота в стаю птиц, которые с громкими криками и хлопаньем крыльев разлетаются кто куда, и бежит по дороге, что когда-то вела в ближайший поселок. Икарис в одну секунда обгоняет ее по воздуху и преграждает путь. Серси выкидывает вперед руку и безо всякой уверенности произносит: — Не подходи. Не подходи, иначе я обращу тебя в песок, как того девианта. Икарис делает шаг ей навстречу. На лице Серси отображается страдание, и ему жаль ее. Еще шаг, и еще. Открытая ладонь Вечной упирается ему в грудь. Серси всхлипывает. — Отпусти меня, Икарис. Пожалуйста. Я — не оружие Аяк, я не смогу никого убить. Тем более Целестиала. Он накрывает ее руку своей. — Скоро все кончится. А теперь возвращайся в дом. Чтобы показать, что это не просьба, Икарис слегка накаливает радужку. Это блеф, такой же, какой был с ее стороны, но Серси покорно разворачивается и, ни разу не оглянувшись, уходит обратно. На исходе дня Икарис чувствует слабую дрожь земли. Он сидит на веранде, в кресле, которое вытащила туда Серси, и пытается понять откуда у Аяк могло появиться оружие против своего создателя. Возможно, оно хранилось где-то здесь, на Земле, подобно одному из камней бесконечности. Интересно, как давно, на самом-то деле, Верховная задумала отказаться от плана Аришема. Действительно, после битвы землян с Таносом или куда раньше. Икарис откидывается в кресле, прикрывает глаза. Ему предстоит просеять века и тысячелетия сквозь сито своей памяти в надежде наткнуться на воспоминание, подсказку, хоть какой-то намек. Он решает начать с конца. С того дня, когда Аяк сказала, что намеревается остановить Пробуждение. Сквозь двадцатое столетие Икарис проходит быстро. Он редко виделся с другими Вечными в этот период. Только Маккари посещала его, то и дело пытаясь втянуть в какую-нибудь авантюру или шуточное соревнование. К Аяк он стал летать, когда она, опять же через Быстрейшую, дала знать, что купила дом посреди бескрайней американской степи. Ещё четыре века после того, как Аяк распустила их, также не могут дать ему искомое. Икарис чувствует, что если и найдет что-то, то оно будет скрыто в тех годах, что он провел вместе с командой. Он погружается все глубже и глубже, впадая в своего рода транс, пока перед внутренним взором проносятся года, события и знакомые лица. — Эй, — кто-то прикасается к его руке. Икарис открывает глаза и вздрагивает. Все его чувства атакованы разом. Свет и жар от множества факелов опаляет лицо, в нос бьет запах жареного мяса, пота, пролитого вина. Громко играет музыка: лиры и флейты. Голоса и смех десятков людей возносятся под сводчатый потолок. От неожиданности Икарис отступает глубже в нишу, в которой стоит, в тень. Из своего укрытия он оглядывает зал, в котором оказался. И узнает его. Это Асгард, торжественный пир после битвы, в которой они по велению Аяк пришли на помощь войскам Одина. — А меня на этот банкет не пустили, хоть я и сражалась вместе со всеми. Сослали в «детский» зал, где ужинали сыновья Одина, — раздается знакомый язвительный голос. — Хочешь верь, хочешь — нет, но я уже тогда знала, что Локи далеко пойдет. Правда, не думала, что этот путь приведет его прямиком на Землю.        Спрайт стоит, оперевшись спиной о стену, сложив руки на груди, и внимательно глядит на Икариса. — Почему ты здесь? — спрашивает она. Он должно быть уснул, пока воспроизводил в уме картинки из прошлого. — Мы похоронили вас с Кинго по асгардскому обычаю, — говорит он. Это не Спрайт, не ее призрак или отголосок души. Это его собственный разум играет с ним. И все-таки он добавляет, — Прости меня. За то, что не уберег. Вечная улыбается, чуть приподняв уголки губ. — Может быть, так даже лучше. Не придется заново проживать жизнь недолетки. Ужасное чувство, знаешь ли, когда твое тело ощущается как что-то чуждое, даже враждебное твоему уму и душе. Спрайт отворачивается, оглядывает празднество. — И все-таки. Почему ты здесь? Вспоминай, Икарис. Думай. Он слушается. Этот пир почти ничем не отличается от сотен других, на которых он присутствовал. Аяк сидит по правую руку от Одина, как самый почетный гость. Отпивает вино, склоняет голову, когда царь Асгарда что-то говорит ей, перегнувшись через подлокотник высокого резного трона. Гильгамеш уже борется на руках с одним из асов, одной рукой с лёгкостью удерживая его натиск, а другой небрежно пощипывая виноград. Кинго самозабвенно танцует на маленьком пятачке перед музыкантами, и несколько девушек следят за этим как завороженные. Если так пойдет дальше, ему станет мало места и он вскочит на длинный стол, чтобы развернуться во всей красе. Маккари появляется то в одном, то в другом конце зала. Кажется, ее больше, чем пир, интересует золотая роспись на стенах. Что кажется поистине необычным, так это то, что Тена снизошла до участия в празднике. Икарису из его наблюдательного пункта хорошо видно ее место за столом. Вечная находится в плотном кольце восхищенных асгардцев — мужчины не только сидят с двух сторон от нее, но и толпятся за ее спиной. Впрочем, на их лицах скорее благоговение, чем похоть. Пораженные мастерством, грацией и умением создавать из энергии самые разные виды оружия, опытные воины, словно желторотые птенцы ловят каждое движение Тены, каждое ее слово. Икарис чувствует укол ревности. Как и каждый раз, когда кто-то уделяет Тене избыточное внимание. Тем временем один из асов решает, что ему тоже есть чем похвастать перед воительницей. Он демонстрирует ей боевой топор на длинной рукоятке, украшенной затейливым узором. — Это прославленный Ярнбьорн. Он был выкован гномами в печах Нидавеллира для одной из валькирий, леди Руны, и был окроплен кровью тысячи ее врагов. По легенде, она убила им Небесного Садовника, огромное существо невиданной силы. — Как же ей это удалось? — долетает до Икариса чуть насмешливый вопрос Тены. — У любого есть слабое место, — ухмыляется бахвал, поглаживая рыжую бороду. Икарис бросает взгляд на Аяк: слышала ли она этот разговор. Но по лицу Верховной нельзя ничего прочесть. Зато он понимает, что свидетельницей этой сценки была Маккари, что теперь с большим любопытством смотрит на топор. В голове эхом раздается вопрос Тены после похорон Спрайт и Кинго, который та задала, проходя мимо остатков коллекции Быстрейшей: «А из асгардских оружейных ты ничего не прихватила на память?». — Небесный Садовник?.. Существо, которое сеет и пожинает?.. — с намеком вставляет свой комментарий Спрайт. — Да, но топор? Не слишком банально? — Ты был на той битве. Видел, что оружие, выкованное Нидавеллирскими гномами обладает сокрушительной силой. — Им придется подобраться очень близко к Тиамуту, что в условиях неизбежного землетрясения или цунами — если он встанет посреди океана — не так-то просто. — Тем лучше для тебя. Ты легко прервешь их атаку с воздуха, — замечает Спрайт. Икарис закрывает глаза. Он увидел то, что хотел. Пора возвращаться в реальность.