Джеймс возвращается, чтобы исполнить долг отцовства

В понедельник Гарри сидел на защите от темных искусств, а Сириус объяснял, что не следует делать, когда ваша рука с палочкой проклята вашим противником. Джеймс тихонько зевнул и нащупал позади себя что-нибудь, на что можно было бы опереться. Он нашел столик, и как только его рука легла на него, по его руке пробежал щелчок. — Ой! — воскликнул он и отпрянул, врезавшись в Ремуса. Джеймс обернулся и увидел, что прикоснулся к столу, на котором было заклятие, вызывающее случайные воспоминания. Трое учителей немного отступили назад, когда появилось изображение. Двадцатилетний Джеймс укладывал спящего Гарри в кроватку. Он наклонился, поцеловал малыша в лоб и спустился вниз. Он вздохнул и пробормотал себе под нос: — Я уверен, что смогу заставить это устройство работать самостоятельно. — и взял пульт дистанционного управления. Он включил то, что все магглорожденные, полукровки и чистокровные, изучавшие маггловедение, распознали как телевизор, используя пульт дистанционного управления. Программа заиграла, и Джеймс сел, громкость была недостаточно громкой, чтобы класс мог слышать, а экран был недостаточно обращен к ним, чтобы они могли видеть, что воспроизводится. Но что бы там ни играло, это, должно быть, было грустно. Лицо Джеймса вытянулось, он подался вперед и обхватил себя руками. Через две минуты появилось несколько слезинок, и он вытер их. Его дыхание было прерывистым, и он прикрыл рот рукой, когда из него вырвались тихие слезы. Он выключил телевизор и быстро побежал обратно вверх по лестнице. Он открыл дверь и быстро подошел к койке Гарри. Он положил руку на живот Гарри, почувствовал учащенное дыхание сына, вздохнул с облегчением и прошептал: — Это неправильно. Он не должен был умирать. Этот бедный маленький мальчик. Еще одна слеза скатилась, и Джеймс поднял ребенка из кроватки. Гарри вздрогнул, проснулся и заплакал. Джеймс прижал ребенка к себе и сел на стул в углу комнаты. Гарри быстро перестал плакать и просто наблюдал за Джеймсом. Джеймс провел пальцем по щеке Гарри. — Я не думаю, что хочу больше смотреть эту маггловскую штуку. Это было действительно грустно. Этот бедный маленький мальчик и его родители, Мерлин, это было неправильно. Ни один ребенок не должен проходить через это, — сказал Джеймс, и воспоминание исчезло. На лицах класса не было написано ничего, кроме замешательства. Джеймс вздохнул и подошел к Гарри, он положил руку на плечо Гарри и сказал всем: — Я смотрел очень грустную программу, это была не выдумка, я спросил Лили, как только она вернулась домой от Алисы. Это было реально. И этот маленький мальчик умер. Мать кричала и плакала, это было ужасно. И будучи сам родителем, я не мог спокойно смотреть, как кто-то теряет своего ребенка. Они любили своего маленького мальчика так же сильно, как я люблю Гарри, а твои родители или опекуны любят тебя. Это было ужасно. Мы сами были в эпицентре войны, дети погибли от рук пожирателей смерти, и вполне вероятно, что Гарри мог погибнуть. Что ж… — он подошел к сыну поближе — Потерять своего ребенка — худший кошмар для родителей. — Сказал Джеймс, сжал плечо Гарри и взъерошил его волосы, прежде чем вернуться вперед. — Итак, вернемся к уроку… — сказал Джеймс, взяв себя в руки.