Джеймс возвращается, чтобы исполнить долг отцовства

После изнурительной недели для Джеймса наконец-то пришло время, когда действие зелья у Гарри закончилось. Дамблдор сказал Джеймсу, что Снейп не знает точно, когда, но это может быть болезненно. Переход от подростка к ребенку был быстрым. Однако обратно займет некоторое время. Дамблдор попросил, чтобы, как только все начнется, он отправился в свою комнату, чтобы Гарри было удобно, и попросил кого-нибудь как можно скорее позвать его, мастера зелий и мадам Помфри. Примерно в половине восьмого вечера в воскресенье Джеймс сидел на диване, смеша Гарри, в то время как его ребенок смеялся, но вдруг малыш внезапно перестал смеяться. Ремус и Сириус, которые тоже были в комнате, с недоумением посмотрели на ребёнка — Гарри? — позвал Джеймс и посадил Гарри к себе на колени. — С тобой все в порядке? Внезапно Гарри заплакал. Это был не просто плач о еде или внимании. Это был крик, наполненный болью, и ребенок начал извиваться и вырываться из отцовских объятий. — Начинается! Кто- нибудь из вас позовите Помфри, Снейпа и Дамблдора и дайте Гарри пижаму, которую отдал нам Дамблдор, чтобы по мере того, как он будет расти, одежда тоже будет изменяться. Быстро! — в панике сказал Джеймс. Сириус побежал за одеждой, в то время как Ремус со своей скоростью оборотня понесся по коридорам Хогвартса, чтобы найти нужных им людей. Сириус вернулся с простой голубой пижамой для Гарри. Джеймс быстро поменял всю одежду Гарри, в итоге на его сыне остались только рубашка и брюки. Он отнес Гарри в свою комнату и лег на середину кровати, а на нем лежал плачущий ребенок. Джеймс честно не знал, что делать. Гарри было так больно, и все, что он мог сделать, это сказать ему, что все скоро закончится и все будет хорошо. Он погладил Гарри по спине и попытался успокоить сына, но это не сработало. К счастью, их комнаты были не слишком далеко от чьих-либо еще, и довольно скоро в комнате Джеймса оказались один кричащий ребенок со своим обеспокоенным отцом, двое дядей, которые были близки к гипервентиляции, сварливый мастер зелий, сочувствующий целитель и раздражающе спокойный директор. Джеймс взял Гарри на руки и стал укачивать. — Что мне делать, мадам Помфри? — спросил он. — Мы не можем дать ему никаких других зелий на случай, если это повлияет на рост. Я наложу на него несколько заклинаний, чтобы проверить его здоровье. Профессору Снейпу тоже нужно наложить несколько заклинаний. — объяснила Помфри, взмахнув палочкой над расстроенным ребенком. — Да, моё предупредит, если что-то пойдет не так. И я вернусь в свою комнату, как только наложу заклинание. — сказал Снейп и тоже начал махать палочкой над мальчиком. Довольно скоро целитель и мастер зелий ушли, и Дамблдор, грустно посмотрев на усталого и обеспокоенного Джеймса, тоже ушел. Ремус сел на край кровати рядом с Сириусом. Гарри устал от слез и криков и теперь просто неровно дышал и от боли цеплялся за рубашку отца. — Тебе что-нибудь нужно? Нам остаться? — спросил Ремус. — Все в порядке. Я крикну, если ты мне понадобишься. Идите спать, ребята. Я, наверное, возьму завтра отгул и останусь с Гарри. — сказал Джеймс. Ремус и Сириус тихо ушли. Джеймс посмотрел на Гарри сверху вниз. Он видел, что сын вырос. У него был шрам на лбу, и он был крупнее. — Папа… — захныкал Гарри. Джеймс положил Гарри на кровать рядом с собой и положил руку мальчику на живот. Гарри повернул голову лицом к отцу, который лежал рядом с сыном и лежал на боку, наблюдая за Гарри. — Все будет хорошо, милый. Я никуда не собираюсь уходить. Я знаю, это больно, но скоро все пройдет. Я здесь, Гарри, с тобой. — Джеймс успокоил Гарри. — Больно… — прошептал Гарри, и по его щекам потекло еще больше слез. Джеймс вытер слезы и поцеловал Гарри в щеку. К полуночи Гарри было около десяти лет, и он не переставал ерзать и ворочаться от боли. Джеймсу пришлось опуститься на колени рядом с Гарри и остановить его. Маленькие ручки Гарри вцепились в руки Джеймса. — Папа… Мне… Больно! — проныл Гарри. Джеймс провел рукой по волосам Гарри. — Мне так жаль. Глубоко вдохни, сынок, Все почти кончено. Я обещаю. Завтра мы можем весь день валяться в постели, играть в шахматы и говорить о квиддиче, и я научу тебя новым заклинаниям; только ты и я. Ты согласен? — спросил Джеймс. Гарри кивнул, и его движения замедлились, пока он не стал просто время от времени дрыгать ногами. В три часа ночи Гарри, наконец, остановился, и ему снова было пятнадцать лет. Он лежал, положив голову на колени отца, тяжело дыша и опустив глаза. — Я снова вырос… — прошептал Гарри. Джеймс улыбнулся ему. — Это верно, и я так горжусь тобой. Просто… теперь спи, Гарри. — с облегчением сказал Джеймс. Как только Гарри наконец заснул, Джеймс переложил Гарри так, чтобы его сын лег на одну сторону кровати, и Джеймс тоже лег, чтобы немного поспать. Гарри подсознательно придвинулся ближе к отцу и уткнулся лбом в руку Джеймса. Джеймс улыбнулся Гарри и тоже заснул.