Джеймс возвращается, чтобы исполнить долг отцовства

Богарт остановился на ужасающем зрелище, Джеймс просто смотрел в страхе и шоке. Класс был тих и бледен. Малыш Гарри не знал, что делать, поэтому он прижался к своему дяде Бродяге, и Сириус крепче обнял его. Богартом Джеймса были Гарри и Лили. Они были мертвы. Лили лежала на спине, а на ней лежал малыш Гарри. У обоих были широко открыты глаза, но они ничего не видели. Они были бледны, и кровь окружала их. Детская футболочка Гарри была кроваво-красной, и платье Лили тоже было в крови. Маленькое личико Гарри лежало на груди матери, и на его лице было выражение боли, такое же, как у Лили. Они погибли в боли. Джеймс подавил рыдание и поднял дрожащую палочку. — Р-ридикулус! — прохрипел он. Боггарт изменился, но лучше от этого не стало. На этот раз Гарри было пятнадцать лет, он все еще лежал на Лили; на его лице все еще было выражение боли. — Р-ридикулус, — сказал Джеймс с большей силой. Это было не по-настоящему. Это не могло быть правдой. На этот раз богарт Гарри снова был ребенком. На этот раз Джеймс стоял над телами, он был бледен. — Я не смог их спасти. Ты не смог бы спасти их, Джеймс. Что же это за отец, который не может спасти своего единственного сына? Что это за муж, который не может спасти свою жену? Это правда. Лили мертва, а Гарри уже в пути, ты это знаешь, Джеймс. Грядет война. Война заберет его точно так же, как забрала Лили. Ты не можешь спасти его. Есть ли вообще смысл пытаться, когда он все равно умрет? Каждый темный волшебник в мире хочет его смерти, а ты думаешь, что сможешь его спасти? Он мертв, Джеймс. Малыш Гарри мертв. Все твои обещания Лили, все, что ты сказал… «Я защищу тебя и Гарри, Лили. Я не потеряю вас». Это была ложь. Все твои обещания Гарри, когда ему приснился кошмар… «Папа не допустит, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Все будет хорошо». Все это просто ложь. — сказал Джеймс-боггарт без всяких эмоций в голосе. Настоящий Джеймс рухнул на пол и пополз к своей жене и сыну. — Нет… Нет, пожалуйста… Я не могу, — прошептал он, — Лили… Гарри… — Джеймс упал на землю и прижался щекой к спине Гарри. Он просто плакал. Ремус очнулся от своего ужаса и взмахнул палочкой. Домовой исчез, и голова Джеймса со стуком упала на пол. Сломленный человек продолжал плакать. — Нет… — прошептал он. — Сириус, отдай Гарри мне, — приказал Ремус. Сириус оцепенело передал Гарри своему другу. Ремус опустился на колени рядом с Джеймсом и перевернул неподвижного мужчину на спину. Глаза Джеймса были закрыты, но слезы все же пробились сквозь закрытые веки и потекли по его лицу. Ремус тоже посмотрел на лицо Гарри. Гарри заплакал, как только увидел своего отца в таком бездушном состоянии, и начал вырываться из рук, чтобы добраться до своего папы. — ПАПА! — закричал он. Джеймс не подал никакого знака, что услышал своего сына. Ремус положил Гарри на грудь Джеймсу, и малыш прижался к отцу. Ремус взял одну руку Джеймса и положил ее на спину Гарри. — Он ЖИВ, Джеймс. Гарри Жив, а этот домовой был ложью. Гарри еще долго будет рядом. Открой глаза, Джеймс. Гарри хочет тебя видеть. Ты ведь чувствуешь, как он дышит, не так ли? — сказал Ремус. Налитые кровью глаза Джеймса медленно открылись, и он посмотрел на ребенка у себя на груди. -… Гарри? — спросил он. — Папа я здесь. — Гарри изо всех сил пытался сказать то, что хотел, но Джеймс понял и медленно сел, крепко обнимая сына. — Держись поближе ко мне. — прошептал Джеймс и поцеловал сына в прядь волос. Гарри кивнул и сильнее прижался к груди отца. Джеймс посмотрел на Ремуса и Сириуса. — Я в порядке. Не то чтобы я боялся гигантских кроликов после всего, что я видел. Я и не ожидал ничего меньшего. Я пойду в комнату? Думаю, мне просто нужно немного побыть с Гарри. — сказал Джеймс. Друзья кивнули, и Сириус похлопал Джеймса по плечу, проходя мимо него. Джеймс молча прошел в свою комнату, и когда он сел на удобный диван, он посадил Гарри к себе на колени, и они просто посидели вместе некоторое время, просто наслаждаясь комфортом друг друга. В конце концов Джеймс успокоился настолько, что сел на пол, а Гарри сел между его скрещенных ног и стал играть с тремя любимыми игрушками Гарри: плюшевой собакой, оленем и волком. Как только Гарри начал получать удовольствие, он начал хихикать во все горло и, казалось, забыл, что произошло ранее. Все, что имело значение для маленького мальчика, — это сидеть здесь и играть в свои игрушки со своим папой. И Джеймс засмеялся вместе со своим сыном. Беззаботный и откровенно очаровательный смех Гарри вызывал у всех желание смеяться вместе с ним.