Джеймс возвращается, чтобы исполнить долг отцовства

Джеймс плакал в растрепанные волосы своего сына. У Гарри была ужасная жизнь. Его маленький мальчик подвергся жестокому обращению со стороны своих «родственников». И у него был опыт, которого большинство людей никому бы не пожелали. Гарри дрожал и беззвучно плакал. Он чувствовал себя в безопасности в объятиях своего отца. Но они знают. Они все знают. О Дурслях, единственной вещи, о которой Гарри не хотел, чтобы кто-нибудь знал. Гарри Поттер, спаситель волшебного мира, мальчик-который-выжил, подвергался насилию со стороны своей так называемой «семьи». Гарри просто уткнулся в грудь отца и закрыл глаза. Прятался от того, что надвигалось. Джеймс сотрясался от рыданий, но крепко обнял сына и погладил его по спине. Весь класс в шоке уставился на него. Сириус схватил стул и с криком швырнул его в стену. -НЕТ! Ремус прервал его. — Сириус, прекрати сейчас же. Мы не должны говорить об этом сейчас. — прохрипел Ремус. — Вы все свободны. В любом случае, урок уже почти закончился. Идите отдыхайте. Я был бы вам очень признателен, если бы вы не говорили об этом. — сказал Ремус и выпроводил молчаливых студентов. Но профессора знали, что к обеду школа будет гудеть от сплетен о последней истории. Рон и Гермиона уходили последними, оба со слезами. — Гарри? — позвал Джеймс. — Я правда не хочу говорить о Дурслях, пап, — пробормотал Гарри. — Сынок, ты должен. Нам нужно знать, что они с тобой сделали. — печально сказал Джеймс, ненавидя себя за то, что ему пришлось подвергнуть своего малыша такому испытанию. — Зачем тебе это знать? Это в прошлом. — ответил Гарри. — Я знаю, что никого из нас там не было, и мы не можем изменить то, что случилось с тобой. Я ненавижу, что ты прошел через это, но я хочу помочь— Гарри прервал Джеймса. — Помощь была бы хороша десять лет назад! Но уже слишком поздно. — сказал Гарри. Джеймс вздохнул и провел руками по волосам сына, чтобы успокоить его. Вскоре Гарри расслабился. — Послушай, мне очень жаль. Я знаю, что если бы ты мог быть там, ты бы это сделал. И причина, по которой тебя там не было, заключалась в том, что ты отдал свою жизнь за меня и маму. И я не знаю, как вас отблагодарить. Я… Я просто злюсь. Я не люблю говорить о своем прошлом. — тихо сказал Гарри. Джеймс понимающе кивнул и помог сыну встать. — Давай пойдем в логово Мародеров и поговорим об этом, — предложил он. Пятикурсник кивнул, и все четверо быстро направились туда. Отец и сын присели на один диван, в то время как Ремус и Сириус заняли кресла. Гарри прислонился к груди отца, и Джеймс успокаивающе обнял его. — Расскажи нам, сынок. Мы хотим помочь, — сказал Джеймс. Гарри несколько мгновений молчал. — Я думаю, что это началось, когда мне было около трех лет. Время от времени несколько шлепков. Но потом, когда мне исполнилось пять, меня заставили готовить, и я должен был чистить все, до чего мог дотянуться. Тетя Петуния никогда не поднимала на меня руку. Иногда она угрожала и целилась мне в голову сковородками, но знала, что я вовремя пригнусь. Но она все равно позволяла Вернону бить меня. В течение шести лет, когда имело место насилие, в возрасте от пяти до одиннадцати лет, он бил меня, обжигал, бил ремнем, нанеся несколько ударов руками и ногами. Однажды он наступил мне на руку, и она сломалась. Они называли меня уродом, потому что я был другим. Я никогда не знал, что существует такая вещь, как магия. Дядя Вернон всегда говорил, что хочет «вытеснить это из меня». Они лгали о тебе и маме. Они говорили, что ты был безработным пьяницей и что ты погиб в автокатастрофе. Они… они сказали, что ты меня не любишь. — Гарри, я люблю тебя больше всего на свете. Продолжайте в том же духе. Я знаю, это трудно. У тебя действительно все хорошо получается. — ответил Джеймс. Гарри кивнул. — Они морили меня голодом. А моей спальней до одиннадцати лет был чулан под лестницей. Я не возражал против. Это было похоже на безопасное место. Они не могли прикоснуться ко мне там. Я мог бы оставаться там часами… даже днями один или два раза. Я бы просто придумывал глупые воображаемые игры. Это помогло мне сбежать от реального мира. Если бы я получал лучшие оценки из школы, чем Дадли, то меня бы били. И я должен был делать домашнее задание Дадли и свое, а также все свои домашние дела после школы. Когда я случайно колдовал, дядя Вернон тоже бил меня. Я даже не понимал, что происходит. Но когда я вернулся из Хогвартса, издевательства прекратились. Я думаю, они боялись меня. Они заперли бы мой сундук, но мне дали новую комнату. Дядя Вернон никогда не поднимал на меня руку после этого, но я все еще немного голодал и был заперт в своей комнате. — Ты когда-нибудь пытался кому-нибудь рассказать? Может быть, учительнице в твоей начальной школе? — спросил Ремус после нескольких минут молчания. — Когда мне было семь лет, я рассказал об этом своему учителю. Она была действительно милой. У меня не было друзей в школе, потому что я был странным мальчиком, над которым издевались Дадли и его банда. Но она позволяла мне оставаться с ней в классе на перемене. Она пыталась побудить меня завести друзей, но я этого не сделал, потому что не мог. Так что я мог просто сидеть и раскрашивать во время перемен или обеда, пока она проверяла наши тетради. Но когда она увидела синяки на моей руке и спросила, что это, я сказал ей правду. Она пошла прямо к директору и рассказала ему. Но я очень быстро исцелился. — Это из-за твоей магии, Гарри. Большинство волшебных детей выздоравливают в течение дня после получения синяка. — объяснил Сириус. — Поэтому, когда они привели сюда социальных работников, не было никаких доказательств. Дядя Вернон позаботился о том, чтобы после этого не задеть видимые участки кожи. — объяснил Гарри. — Я так сожалею обо всем, что случилось с тобой, Гарри. — сказал Джеймс. Гарри только пожал плечами. — Это не твоя вина. — сказал он. — Я пытался получить опеку над тобой в течение пяти лет, ты знаешь? — прокомментировал Ремус. — Неужели? — удивленно спросил Гарри. — Да. Но каждый раз, когда я был даже близок к тому, чтобы получить опеку, это заходило в тупик одним словом. Оборотень. Но даже когда я узнал, что ты никак не можешь быть на моем попечении, я попросил Дамблдора присылать мне письма о том, как ты себя чувствуешь каждый месяц. Я никогда так не думал… Я бы просто взял тебя, если бы знал. Но Дамблдор обычно просто говорил, что его источники сообщили, что ты был тихим мальчиком, который не общался. Мне это показалось немного странным, потому что Джеймс и Лили очень хорошо ладили с людьми. Но тогда я всегда думал, что ты, наверное, просто другой. Может быть, у тебя был один из генов твоих бабушки и дедушки. Я не знал. — печально закончил Ремус. — Спасибо тебе, дядя Луня. — Гарри улыбнулся ему. Ремус улыбнулся в ответ. — Я собираюсь преподать им урок. У меня уже есть блестящая идея! — сказал Сириус. — Хорошо, следующим летом я использую оборотное зелье, чтобы выглядеть как Гарри и вернуться к Дурслям. Я использую магию, чтобы записать, как они обращаются с «Гарри», и я могу использовать магию, чтобы обнаружить следы насилия, которое произошло в каждой комнате. Я могу получить кучу доказательств, и тогда мы сможем передать все это в департамент по уходу за волшебными детьми и безопасности. У них будет дело, и УРА! Эту мерзкую парочку посадили в тюрьму! Как ты думаешь? — спросил Сириус. — Сириус! Я не могу в это поверить! На самом деле это был умный, рациональный и хороший план! — сказал Ремус. Блек только улыбнулся, когда Поттеры кивнули. — Случалось что-нибудь еще серьезное, о чем я должен знать? — спросил Джеймс. Гарри улыбнулся. — Папа, я надеюсь, тебе удобно сидеть. — начал Гарри. И он рассказал им все о своих первых четырёх годах в Хогвартсе. В конце концов трое взрослых сидели в шоке. — Ну что ж… Я не знаю, что сказать. Гарри, ты потрясающий! Но, пожалуйста. Не пытайся вызвать у меня сердечный приступ. Если я потеряю тебя, я не знаю, что буду делать. — сказал Джеймс, все еще выглядя немного не в себе. — О нет! Уроки начнутся через 5 минут! — Сказал Ремус. — Гарри, если ты не хочешь, ты можешь не возвращаться в класс. — сказал Джеймс. — Нет, нет, я не трус. И в любом случае, чем дольше я их оставлю, тем больше они будут говорить обо мне.- рассуждал Гарри. Маленькая семья крепко обнялась и отправилась на уроки со смешанными эмоциями. Но все они знали одно. Прямо сейчас все было в порядке. Они были друг у друга, и это было отлично.