Феномен близнецов

"Наконец-то секс открылся мне во всей красе. Быть так близко к ней, обнимать, встречаться в этом новом измерении, где любовь может быть принята так глубоко."

(с) Майкл Питер Бэлзари. Моя безумная история.

Эстель шумно сглотнула, чувствуя, как щеки краснеют сильнее, а смущение растекается по всему телу, заставляя его пылать так, словно ее закинули в костер. Очень неловко, смущающе, теперь она понимала слова сестры о том, что в первый раз все очень напрягает. Ротик приоткрылся, но голос словно пропал, фея отвела глаза в сторону сначала, а потом сократила разделяющее их с ведьмаком расстояние, сжимая в кулачках лацканы его пиджака. Короткий кивок головой и Лакруа тут же спрятала свое пылающее от смущения лицо на груди Вальтца. Несколько шумных вздохов, чтобы хоть как-то успокоиться и не трястись подобно заячьему хвостику, усложняя парню задачу. Ладошки сжались сильнее, наклоняя лицо Крессвелла ближе, губы почти вслепую нашли губы ведьмака, увлекая в поцелуй, который стал скорее облегчением, чем началом того пожара, что должен был сегодня разгореться. Удивляться времени не было - рука в перчатке надавила на дверную ручку, невнятная смесь звуков из шороха и топота, и парочка чуть не ввалилась в спальню, умудрившись не разорвать поцелуя. Да и нечему уже было удивляться, Эстель зажимала Вальтца у двери подобным образом уже в третий раз, даже обидно как-то было, и парень решил срочно реанимировать свои мужское достоинство и гордость. Как только дверь захлопнулась, к ней с другой стороны прижали фею, но ненадолго. Пока рука нашаривала вслепую, как бы ее запереть, ведьмак увлеченно прихватывал девичьи губки, то присасывая нижнюю, то выпуская и припадая к верхней, но стоило Эстель податься навстречу, как Вальтц оторвал ее от двери, круто развернулся с феей в объятиях, словно в танце, и сделал шаг к кровати. Только один. Планируя помучить девушку еще до того, как она почует под собой простыни. Лакруа чувствовала себя странно, в теле бушевала гремучая смесь волнения, предвкушения, щепотка страха и капелька зарождающегося возбуждения. Слова Вассы сегодня днем заметно успокоили фею, позволяя самой отвечать, увлеченно целуясь, стараясь думать только о том, насколько ей приятно чувствовать тепло и мягкость чужих губ, как волнами проходятся где-то внутри, заставляя все трепетать, прикосновения рук. Опаляющее тепло и твердость тела, которые только еще больше заставляли смелеть, цепляя свободными пальчиками пуговицы пиджака, вытаскивая их из прорезей. Кому, как не модельеру, было удобнее и проще всего снять вещи, которые он сам и сшил, вложив в них столько сил и труда? Одна, вторая, после третьей пуговицы полы пиджака оказались распахнуты в стороны, а шаловливые ручки потянулись к жилетке. Кажется, девушка осмелела настолько, что решила побыть сверху в свой первый раз. Вальтц не стал пока препятствовать, акцентируя свое внимание на самой Эстель, стараясь быть максимально чутким, ведь девушка оказалась в его руках впервые. Не сказать, что иногда его не посещали похотливые мысли или даже сны, где фантазия ему в подробностях расписывала, что и как он хочет опробовать, но мысли и действия все же отличались в реальности. Ведьмак был очень осторожен, делая еще шаг к постели и обхватывая одной рукой талию феи, вторую пуская от бедра вверх. С нескрываемым удовольствием скользя и чувствуя неровности тканей, тепло кожи под тем тонким полупрозрачным слоем, ближе к груди переходя под лопатку, нащупывая кончиками пальцев непрерывный ряд пуговичек вдоль позвоночника. Здесь ткань была особенно тонкой, сливалась с кожей, создавая иллюзию обнаженной спины и белоснежных узоров вензелей прямо на ней, поэтому тепло мужской ладони чувствовалось особенно сильно, бросая Эстель в жар. Одна пуговичка, вторая, третья... Вальтц не расстегивал, а лишь мысленно считал, обещая, что поцелуев на своей спинке фея ощутит ровно столько же, сколько она насажала сюда этих проклятых пуговиц. Эстель шумно дышала, пропуская каждое прикосновение через себя, стараясь впитать все оттенки до последней капли. Очень приятное скольжение чужих рук, жар тела, твердость мышц, которые казались камнем. Фее вело голову похлеще вина, которое она всего один раз пила с Румпелем. Кончик шаловливого язычка внезапно показался между припухших покрасневших губ, коротко скользнул посередине нижней губы Вальтца, заставляя от удивления их приоткрыться, тут же проскальзывая внутрь. Ощущение ровного ряда зубов с небольшими клыками, чуточку глубже, коснувшись чужого языка и тут же исчезая, делая еще один шумный, очень глубокий вздох. Пальчики как раз успели разобраться с алой жилеткой, касаясь теперь тонкой черной рубашки, что была заправлена в брюки, внезапно цепляя галстук, развязывая и без того ослабленный узел, но еще оставляя его болтаться на шее, ненужным элементом. Фея сейчас была как нетерпеливый ребенок, что не может дождаться утра, чтобы начать открывать подарки. В отличие от мягких неторопливых и изучающих прикосновений ведьмака, девушка действовала куда как быстрее и смелее, оглаживая доступные ей участки, то цепляясь за ткань, словно хотела ее стащить и поскорее заняться рубашкой, то снова углубляя поцелуй. Но стаскивать с себя вещи ведьмак пока не давал, планируя, словно искушенный садист, окружить фею своим жаром и заставить задыхаться от нетерпения в нем, изнывая от невозможности коснуться чужого оголенного тела без дозволения. Только Эстель хваталась за плечи в попытке стащить с них пиджак, как Вальтц делал шаг, подныривая под руки с пластикой хищника, и ткань выскальзывала из девичьих пальчиков, оставаясь на своем законном месте. Неожиданно углубившийся поцелуй вкупе с усилившейся хваткой обеих рук выдавили из Эстель шумный и резкий выдох, тесная близость тел рождала новое тянущее чувство внизу живота, а вместе с верхней расстегнутой пуговичкой девушка ощутила, как ей прикусили губу. Легонько, но выпускали ее из прикуса медленно, словно неохотно. Фея что-то неразборчиво выдохнула, не то всхлипнула, не то простонала, не то и вовсе это был нетерпеливый «хнык». Нижняя губа и так припухла от жадных поцелуев девушки, а теперь и вовсе горела огнем. Непонятное чувство, капелька боли, которая только еще больше подстегнула возбуждение, заставляя ощутить, как внизу живота все сладко заныло, отдаваясь тянущим чувством. Эстель понимала, что так быстро она желаемого не получит и Вальтц будет мучить ее с наслаждениями заправского садиста, но ничего не могла с собой поделать. Ей вообще казалось, что стоит ей немного сбавить темп, как она не будет знать куда деть руки, будет смущаться и изнывать от захлестывающего тело возбуждения. Но дальнейшие несколько секунд девушке не пришлось думать ни о чем, а руки сами собой сжали пальцы у ведьмака на плечах, когда он вдруг выпустил из своего плена губы, прошелся кончиком носа по щеке к уху, мазнув в слегка небрежном жесте. По неровностям раковины, нечаянно выдохнув в ушко и заставив фею передернуть плечиками от побежавших сзади по шее мурашек. К ней как раз Вальтц и припал в следующий момент, не забыв расстегнуть еще одну пуговицу на спинке, за ней следующую, когда ранее легкий поцелуй усилился, затягивая кожу в плен губ. Хотела Эстель такое же ожерелье из засосов, как у сестры - Вальтц только рад исполнить желание своей леди. Первый тихий стон, фея буквально хватанула губами воздух, захлопнув глаза, чувствуя, себя странно. По коже табуном пробежали мурашки, сердце в груди совершило безумное сальто, подскочив к горлу и не давая дышать свободно. Иначе девушка никак не могла объяснить, почему грудь словно сковали тугим обручем, а ткань платья превратилась в клетку, от которой, с одной стороны, хотелось немедленно избавиться, а с другой - она бы чувствовала себя очень неловко, если бы оказалась прямо сейчас обнажена перед ведьмаком. Голова наклонилась на бок сильнее, открывая больше доступа, позволяя хозяйничать так, как хотелось, и оставлять метки там, где они будут смотреться особенно красиво для Крессвелла. Несколько долгих секунд наслаждения, Лакруа, словно губка, впитывала каждое прикосновение горячих губ, мокрого языка, издавая тихие стоны. Одна рука покинула плечи, поднялась по горячей шее, зарылась в черные волосы, невольно слегка надавливая, прося больше, умоляя не останавливаться и продолжать столь приятную для нее ласку. Вальтц и сам заметил, что поцелуи на шейке особенно понравились Эстель, поэтому, осыпая ее прикосновениями, разобрался с львиной долей пуговиц, позволив уже уголкам тонкой ткани повиснуть вниз, открывая лопатки. Ведьмак не замечал в себе тяги к легкой грубости, но именно она нет-нет, а проскальзывала в его действиях, когда фея начинала постанывать и просить большего, юлить или елозить в попытках немного ускорить процесс. В один такой раз парень не выдержал и осадил егозу, с силой сжав ткань платья на бедрах и потянув навстречу, не отдавая себе отчета в том, что сам же с лихвой подкинул дров в огонь собственного возбуждения. Эстель прижалась к нему так плотно, так сладко и крепко, что Вальтц четко ощутил мелкое дернувшееся движение в брюках и не сдержал полустона, прорвавшегося на выдохе. Который был словно удар плетки по телу. Уши защипало нестерпимым жаром, возбуждение скакнуло выше на пару планок. Почему-то ответная реакция Вальтца и его шумный полустон-полувздох оказались тем еще афродизиаком. Фея даже невольно сильнее изогнулась в чужих руках, крепче прижавшись низом живота к его паху, красиво выгибаясь, словно белоснежная пушистая кошечка, так, чтобы вид на декольте у платья оказался особенно красивым и манящим, словно приглашая оставить на ней несколько своих отметок, которые на бледной фарфоровой коже будут гореть особенно ярко. Секунда, еще немного, словно давая насладиться Крессвеллу открывшимся видом и самой немного сбить спесь, руки вернулись на шею, обнимая, заставляя вернуть поцелуи, только теперь опять захватывая власть. Прижимаясь и целуя крепче, снова подключая язык, который прошелся по нижней и верхней, а потом почти невинный и легкий на скуле, ближе к ушку, мочку которого внезапно обхватили и губы, и зубы. Следующие несколько пуговиц Вальтц нечаянно чуть не оторвал, не рассчитав силу и свой ответный пыл, вылившийся на Эстель в новом порыве, делая поцелуй особенно глубоким, заставляя раскрывать рот и едва успевать ухватывать хоть какие-то глотки воздуха. Продемонстрированная зона декольте его чрезвычайно манила, но ее парень решил оставить в качестве второго блюда, а первым избрал не самый стандартный вариант. Еще пара плавных вальсирующих шагов, и сзади наконец-то оказалась кровать, на которую они вместе с шорохом рухнули. Вот только Эстель осталась лежать, осознавая новую дислокацию, а ведьмак соскользнул вниз, ловко заводя руку под подол и ловя ладонью заключенную в плен туфельки ступню. Вальтц съехал обратно до половины тела, становясь одним коленом на пол, пальцами одной руки круговыми движениями лаская косточку на лодыжке, а вторую ладонь поднося к своему лицу. Словив заинтересованный взгляд феи, коварно усмехнулся, цепляя край кожаной перчатки на среднем пальце зубами и потянув немного вверх. Затем так же на соседнем безымянном, мизинце и на указательном уже окончательно снимая вещь с руки. Фея шумно сглотнула. Она уже пожалела, что сшила ведьмаку столь привычные им перчатки, которые он носил почти всегда. Но те к костюму не подходили, поэтому девушка сделала ему новые. Вот только она даже не догадывалась, что показанное ей зрелище будет настолько возбуждающим и горячим. Припухшие от поцелуев губы, ровный ряд зубов, между которых была зажата черная ткань, медленно сползая и обнажая смуглую кожу. Эстель могла с уверенностью сказать, что сильнее возбудилась от этой картины и смазка проступила настолько, что трусики стали мокрыми. Вот уж чего, а фетиша в себе к таким вещам она раньше не замечала. Правда, вот теперь фея не знала, куда деть руки и что вообще делать. Крессвелл был слишком далеко и достать его не было возможности, а просто смотреть даже на короткий миг в томные алые глаза не получалось, так как тут же начинало зашкаливать смущение. На самом деле ответ на вопрос Эстель был очень прост: лежать и наслаждаться, пока Вальтц погружается в роль соблазняющего ее инкуба. Хватит с нее инициативы, пришел его черед творить что вздумается, откидывая лишь одну перчатку в сторону, вторую решив оставить для будущего контраста. Пока фея продолжала смотреть, ведьмак с удовольствием немного разделся, стащив с себя пиджак, жилетку, расстегнув пуговицы на рубашке до привычного ему разреза, чтобы сквозь черную ткань проглядывала смуглая кожа груди. Отложенный на постель галстук, расстегнутые манжеты и подкатанные до локтя рукава были неожиданностью, но так привлекательно подчеркивали силовые вены под красивой загорелой кожей. С ног феи спала сначала одна туфелька, затем другая, пока Эстель извивалась, не зная, куда себя деть, сама же задрала подол до коленок, а Вальтц был только рад, тут же оглаживая ножки поверх ткани чулок ладонями. И такими разными показались ощущения от перчатки и кожи: от первой слегка прохладными и более грубыми, чем от второй, где чувствовалось чужое тепло, наглым образом скользящее прямо до середины бедра, пока не нащупало кромку чулка. Фея не удержалась, издав новый стон, который был чуточку громче прошлых, новое, интимное, горячее прикосновение, заставившее от смущения сомкнуть коленки и одновременно с этим красиво выгнуться на постели, слегка приподнимая нижнюю часть, упираясь затылком и лопатками в кровать. Пальчики на ноге сначала поджались, а потом расслабились, явно требуя продолжения, причем Эстель не могла вот так сходу сказать, какие прикосновения ей понравились больше: голая рука или ткань перчатки, которые совершенно по-разному ласкали ее кожу. Просто хотелось больше и дальше. Пальцы на руке невольно сжали в кулачке одеяло, в то время как вторая накрыла рот, поворачивая голову на бок, чувствуя пульсацию внизу, невольно двигая одной ногой, прося еще раз ощутить это скольжение, а еще лучше избавить ее от мешающих чулок, что держались на теле за счет пояска, чтобы ощущения заиграли новыми красками. Последнее ее желание Вальтц неожиданно быстро выполнил, стянув с одной ножки тонкий шелк одним движением и отбросив уже ненужную тряпицу на пол. Эстель даже глазами хлопнуть не успела, как рука уже вернулась обратно таким же единым движением на свое законное место, скользнув под бедро, вниз, щекоча впадинку под коленом пальцами, на голень, которой, с другой стороны, коснулись губы. Несколько поцелуев, поднимающихся на бедро, но не доходящих до совсем уж неприличной высоты, которая могла резко смутить Эстель, лишь влажное дыхание бесстыже забиралось под подол и касалось самого сокровенного. Пока вторую ножку оголяли незаметно, снимая чулок медленнее, проводя по коже грубоватыми швами кожаной перчатки. Эта ласка была ярче, ощущалась сильнее тех же рук и губ, а еще она казалась капельку грубее, что очень нравилось фее. Девушка даже непроизвольно отодвинула ногу в сторону, открывая вид на самое сокровенное место, которое еще было скрыто тканью трусиков и юбки платья. Но прося, буквально умоляя, чтобы грубая ткань коснулась внутренней стороны бедра. Как только желание феи было исполнено, она затихла, буквально растворяясь, снова пропуская это чувство через себя, запоминая и наслаждаясь им, но вскоре желание ощутить что-то большее заметно пересилило наслаждение от ласк ее ног. Бесспорно приятно, но с каждой секундой, с каждым прикосновением этого становилось все меньше и меньше, а желание начинало булькать как вода, которую поставили на огонь. Лакруа села на постели, отчего юбка опять упала вниз, скрыв соблазнительные белоснежные бедра, ладонь легла на затылок ведьмака, скользнула на шею, надавливая, заставляя его забраться на постель, увлекая в новый поцелуй и даже опрокидывая, собирая юбку и явно желая забраться сверху. Короткая борьба, и фея сама не поняла, как вновь оказалась лежащей на спине. Вальтцу ее попытка отобрать главенство в постели явно не понравилась, раз он уложил ее обратно на лопатки так стремительно, точно хищник свою жертву, притворившуюся на краткий миг послушной и вдруг решившую взбрыкнуть в отчаянной попытке высвободиться. Хлопок об постель при этом вышел грубым, разметав распущенные волосы Эстель по подушке и ее лицу, заставив отфыркиваться и резко вдохнуть, когда к промежности прислонилось чужое колено. Не стесняясь, проехалось от входа до лобка и обратно, прижавшись особенно сильно, выражая все скрытое нетерпение и недовольство парня, удерживаемое в железных тисках, подкрепляемое полуукусом на шейке. Эстель вскрикнула, но в голосе не было и капли протеста. Наоборот, Вальтц отчетливо услышал возбуждение, желание и удовольствие. Он собирался быть нежным в первый раз, делать все аккуратно и не переступать грань, чтобы не причинить даже каплю боли или дискомфорта, но, кажется, фее нравилось иначе. Грубее и даже с нотками боли, которые, как знал ведьмак, тоже могут доставлять удовольствие и даже более сильное, ведь в этом случае смесь становилась поистине гремучей, напоминая коктейль. Лакруа, наоборот, чуть шире развела бедра, сильнее прижимая колено, не беспокоясь и не думая о том, что может запачкать ткань черных брюк своей смазкой, что немного пропитала тонкие трусики. Голова сильнее отклонилась в сторону, открывая доступ к тем участкам, которых губы Крессвелла еще не коснулись, где еще не было его меток. Ладони легли на крепкую спину, лаская лопатки, изучая рад позвонков, переходя вперед, касаясь тех участков, что были не скрыты тканью, и снова начиная необычный маршрут, но не спускаясь ниже пояса. И не нужно было этого делать, Вальтцу было сложно себя контролировать, когда Эстель вдруг начинала верховодить. Ему нравилась ее инициатива, но не всегда. Не когда он хотел сначала ее утопить в удовольствии, а потом уже заботиться о себе, когда мог облюбовать и изучить каждый сантиметр на ее теле, а она юлила и ненасытно приближала момент более тесной близости. Но раз девушка была не против более откровенных ласк, то ведьмак решил пойти совершенно не по плану, начиная действовать в каком-то хаотичном порядке. Рука в перчатке присоединилась к колену, нанося внезапный удар ниже пояса: прижимаясь пальцами к пышущей жаром промежности и с силой бороздя половые губы поверх ткани. Пользуясь моментом, когда фея в сладкой судороге изогнулась на постели и дала применить небольшую магию, разделываясь с последними пуговицами на спинке. Эстель даже не заметила этого. Фея буквально сходила с ума от удовольствия, что поглощало ее с головой, захватывало все сильнее, напоминая прибой, когда сильные волны набегают на скалы, ударяясь об них, разбрызгивая белоснежную пену. Фея в горячем бреду слегка извивалась на постели, даже забыв о том, что только что сама ласкала ведьмака, не в силах отвечать, только немного приподнимая нижнюю часть тела, усиливая ощущения и комкая в руках одеяло и шлейф собственного платья. В котором становилось жарко и до жути неудобно, хотелось поскорее избавиться от него, открыться больше, в этот миг даже стало без разницы, что парень увидит ее обнаженное тело. Просто один только горячий, даже голодный взгляд алых глаз заставлял возбуждаться сильнее. Хотя избавление от платья было следующим шагом в планах парня. Красивое, но слишком сковывающее, фея в нем уже буквально задыхалась, и Вальтц сжалился, помогая его снять. Пока шейку с еще не зацелованной стороны покрывали поцелуями, с рук соскальзывали рукава, с бедер ткань пришлось стягивать рывками, уже практически с ненавистью ее отбрасывая на пол. Разворачиваясь обратно к Эстель, ведьмак на миг задержал взгляд на лежащей навзничь фигурке и оторопел, невольно скользнув указательным пальцем, словно крючком, к своей рубашке и расстегивая еще одну пуговицу. - Я не ошибся, говоря, что без платья ты тоже прекрасна, - самодовольная ухмылка, взгляд прошелся по феечке внимательнее, хищно задержавшись на кромке подола нижнего платья и выглядывающих из-под него бретельках от пояса с крючками для чулок. Фея должна была бы смутиться от этих слов, поймать подол руками, закрывая вид на самое сокровенное, оттянуть его вниз. Но вместо этого лишь облизнула губы, прикрыла глаза, словно его слова все еще звучали у нее в голове, возбуждая, заставляя чувствовать себя самой желанной и понимать, что ее вид только сильнее заводит Вальтца и он тоже ее хочет. - Вальтц, - Эстель прикрыла глаза, стараясь справиться с смущением, сглатывая, так как в горле внезапно пересохло, - мне очень приятно слышать такие вещи. Говори их почаще, - взгляд зеленых глаз столкнулся с красными, а на припухших губах появилась робкая улыбка. - Хо-о, ну тогда, пожалуй, я скажу еще одну приятную вещь, - Вальтц понял, что спустил ситуацию на тормозах, когда навис над феей, встав на четвереньки, а губы тянула не свойственная ему лукавая улыбка. Но она так подходила ему, словно родная, превращая в хитрого демона. Пальцы обрисовали косточку скулы на лице Эстель, зацепили легонько подбородок, а прямо в губы раздалось рвущееся из души признание: - Я тебя люблю, моя фея. И заключительным аккордом стал новый поцелуй, глубокий, нагло вырвавший и впитавший громкий стон, усиленный внезапной хваткой пальцев под ягодицей. Ладонь надавила, с силой прижимая девушку к ведьмаку, Вальтц напряг пресс, проехавшись пахом по промежности Эстель, вжавшись возбужденной плотью, словно хотел поделиться собственным жаром. Вторая рука когда-то успела переплестись пальцами с феей, крепко удерживая ее ладошку на постели. Эти слова были сравнимы с пушечным выстрелом. Сердце в груди затрепетало, словно певчая птица в майских лучах солнца. Впервые она услышала эти слова от него. От нее признание он услышал больше месяца назад, но тогда не смог дать на него ответа, а сама девушка не повторяла, чувствуя неловкость, и просто ждала того момента, что однажды их услышит. Прикосновение и вовсе спустило для феи все на тормозах, ножки поднялись, переплетаясь на пояснице парня, прижимая ближе, словно наивно веря, что это поможет хоть немного облегчить кипящее в крови возбуждение и дать планке понизиться, чтобы адекватно воспринимать окружающую реальность. Близко, горячо, ненасытно. Ладони опять заскользили по спине, вытягивая рубашку из-под ремня на брюках, чтобы коснуться горячей нежной кожи на пояснице парня. Девушка сейчас обнимала его всеми конечностями, чтобы стать с ним одним целым, раствориться в нем. Ведьмак провел рукой вскользь по телу вниз, пока что не слишком акцентируя внимание на груди, направляясь прямиком вниз, в тесный плен сплетенных вместе тел. Перчатка все еще не была снята и пришлась фее по вкусу, судя по тому, как вздрагивала она в ответ на ласки по половым губам именно ей. Холодноватая и более грубая кожа с обработанными швами была удовольствием изощренным и особенным на возбужденной плоти, вместе с тканью белья действуя даже жестковато, но это позволяло высекать искры из глаз феи, окуная сразу в яркие ощущения. Позволяя выплескивать стоны прямо Вальтцу на губы и не стесняться, даже елозить под ним, помогая понять, как Эстель приятнее. Фея уже не знала, что делать и как быть, как облегчить это состояние. Казалось, внизу уже не просто тянет и напрягается, девушка чувствовала, как сжимаются мышцы, как напрягается передняя стенка, как невольно она прижимается все сильнее к пальцам и внушительному бугру на брюках ведьмака. Нетерпеливые стоны, всхлипы, пальцы буквально цеплялись за крепкие плечи, с силой ведя вниз, по лопаткам, позвонкам, до поясницы, на которую фея давила сильнее, чтобы Вальтц крепче и плотнее прижимался к Эстель, которую поглотила страсть и желание получить больше удовольствия. Бедра девушки то и дело вздрагивали в сладкой истоме, но вскоре желание начало буквально искрить, заставляя нападать на губы парня, спуска свою руку ниже, точно туда, где было жарче всего сейчас. Тонкие пальцы зацепили ремень, расстегивая его, дрожа от нетерпения, стараясь расстегнуть ещё и пуговицу. Фея поняла, что произошло, только когда запястья её вдруг отозвались лёгкой болью от сдавивших их пальцев. Вальтц буквально диким рывком пригвоздил шаловливые руки нетерпеливой Эстель к кровати, смерив её настолько тяжёлым взглядом, что стало бы страшно, если бы не возбуждение, странным образом вскипевшее в жилах только больше. - Ну нет, любимая, с ума сейчас сходить будешь именно ты, - на глаза так удачно попался галстук, ловко обвившийся на руках феи, чтобы не шалила. А в наказание Вальтц скользнул пальцами в перчатке прямо под нижнее бельё девушки, не щадя её и проходясь по половым губам, нащупывая некий бугорок, за который зацепился грубоватый шов материи. Эстель невольно вскрикнула, сильнее выгибаясь в спине, стараясь не то убежать от слишком ярких ощущений, не то наоборот прижать пальцы плотнее и ещё больше повысить планку. Вальтцу даже показалось, что в этом сладком звуке он услышал отголоски своего имени, прижимая чувствительный бугорок к плоти и описывая круг, заставляя фею мотать головой и сжимать связанные руки в кулаки, словно это могло хоть как-то помочь. Лакруа невольно вскидывала бедра, напрягая переднюю стенку, особенно было заметно это на границе между животом и лобком. Ощущения напоминали девятый вал, что готов был поглотить девушку в любую секунду, ярко, оглушающе. Эстель позабыла о реальности, остались только чувства, что дарили пальцы ведьмака, умело скользя по мокрым складочкам. Вальтц тоже не отдавал себе отчета в действиях, даже не осознавая, каким инстинктам он следует, отринув всяческие мысли. Лишь реакция Эстель была ему сейчас важна, ее он внимательно отслеживал, жадно впитывал, ловя движения женских бедер, которые становились все ритмичнее, мельче и быстрее. Фея подставляла уязвимые места неосознанно, помогая ведьмаку подгонять ее к чему-то, что ждало ее впереди, что обещало обвалиться тяжелой, но желанной волной. Фея в какой-то момент изогнулась особенно сильно, умудрившись с силой вжаться в пах Вальтца настолько, что даже ощутила вспышку удовольствия рядом со входом. Пальцы, которые сжимали и теребили клитор, от этого прижались к плоти только сильнее, фактически сминая чувствительный бугорок, наконец-то давая шанс достичь той самой желанной волны. - Ох, боже... Вальтц... - Лакруа с силой выгнуло на постели, даже почти подкинуло, все тело задрожало, из горла вырывались вскрики и даже писк. Девушка мотала головой из стороны в сторону, то и дело повторяя имя ведьмака, словно это помогало не утонуть в сладком чувстве, которое, казалось, еще немного и лишит ее рассудка. Минута, которая показалась фее вечностью. Наконец тело и рассудок немного отпустило. Эстель теперь расслабленно лежала на кровати, тяжело дыша, повернув голову в сторону. Вид при этом был до ужаса соблазнительный. Задравшееся до середины живота нижнее платье, раскинутые в стороны бедра, сдвинутые в сторону трусики, блестящая промежность, вход которой маняще пульсировал, красное лицо, приоткрытые алые губы и торчащие через ткань напряженные соски. Дополняли картину спутавшиеся, разметавшиеся по простыне белые с сиреневым отливом волосы и связанные руки. Вид поистине восхитительный, Вальтц даже почувствовал удовлетворение от этого зрелища, невольно положив руку себе на расстегнутый ремень. Крики и стоны, метания Эстель словно кормили какую-то внутреннюю сущность парня, очень ненасытную и изощренную, которая заставила ведьмака, коротко облизнувшись, вдруг наклониться к подрагивающим ножкам, оставить поцелуй точно на сухожилии и нескромно мазнуть языком по пульсирующим половым губам, ввинчиваясь во вход на пару сантиметров и тут же собирая губы на клиторе, сжимая ими бугорок до искр в глазах феи. Эстель от такого снова подкинуло на постели, заставляя упереться ступнями в постель, поднимая бедра и ягодицы, почти вставая в подобие мостика. Фея старалась таким образом убежать от слишком приятной и откровенной ласки, но сделала только хуже, сильнее прижав лицо ведьмака к своей промежности. Губы и язык, казалось, творили что-то неописуемое, теребя клитор, ввинчиваясь в жаждущее ласки лоно, заставляя мышцы пульсировать сильнее, даже чувствуя кончиком девственную преграду. Девушке казалось, что она сейчас сойдет с ума, она даже не успела хоть немного отойти от первой волны, держась не то на грани, не то и вовсе продлевая разрядку, но не так сильно и интенсивно, однако не давая нормально дышать. К ласкам языка подключились пальцы, лишенные перчатки, собрали смазку и кружили по нижней арочке входа, как никогда обостряя чувство необходимости чего-то внутри. Тянущее внизу, требующее, нестерпимое, как вдруг на фоне общего нетерпения Эстель вдруг ощутила, как палец проникает дальше. Буквально чувствуя это медленное движение стенками, понимая в этот момент невероятное: преграды ее уже лишили. Вторая рука Вальтца лежала чуть выше лобка, из-под нее исходило светло-сиреневое сияние примененной на девушке магии. Эстель даже не успела понять, когда и что случилось, для нее все произошло максимально незаметно и безболезненно, просто ощущения теперь были совершенно иными, они были внутри. - А? Вальтц? - фея удивлено распахнула глаза. Она ожидала, что будет больно хоть сколько-то. Все-таки Васса говорила, что первые несколько минут ощущения были не самыми приятными. А тут только странное чувство наполненности. Девушка начала приподнимать торс на постели, но палец немного согнулся, прощупывая чувствительные точки на передней стенке, сдавая назад и возвращаясь вперед, что заставило упасть обратно на подушку, издавая громкий стон почти на грани крика. Странное чувство, непривычное, но приятное до дрожи, особенно если добавить еще ласки языком и губами на клиторе, который уже буквально взрывался от переполнявших девушку ощущений. Удовольствие повышалось в геометрической прогрессии, особенно когда палец проник дальше, касаясь другой преграды, оставляя непривычное чувство заполненности. Фее явно нравилось это новое движение, и Вальтц бы с удовольствием продолжил истязать ее так еще долго, насколько бы хватило его терпения, но взгляд интересовали еще нетронутые участки ее тела. Поэтому ведьмак слегка переместил руку, вводя внутрь средний и безымянный пальцы, растягивая мышцы еще больше, а большой удачно складывая на клитор и заменяя язык. Зато это позволило приподняться, теряя часть смазки с губ на девичьей коже, когда на шейку вновь посыпались поцелуи, ровным рядом направляющиеся к груди. Ее парень до сих пор не облюбовал, сейчас вознамерившись проверить, насколько Эстель чувствительна и здесь. Девушка и так изнывала от чувства трения внутри, как ведьмак устроил жестокую пытку, коснувшись чувствительной шейки, обновляя несколько своих меток и даже добавляя парочку новых. Слишком горячо и приятно, заставляя сильнее поднимать бедра, задавая более стремительный темп, пока поцелуи не коснулись кромки груди, что была по большей части прикрыта тканью. В этот раз для платья пришлось исхитриться, сшив нижнее платье из шелка, сделав лямки, за которые оно держалось на плечах, из той же прозрачной ткани, что и рукава и спинка платья, оставляя открытой ложбинку между грудей, где оставили первый поцелуй. И тут же зализали языком, сначала коротко, вверх и обратно вниз, после чего внезапно захотелось оставить длинный единый мазок полукругом над одной грудью. Подбородок так удачно надавил на её вершинку, и Вальтц счёл заманчивой мысль спуститься чуть ниже и прямо через шёлковую ткань поймать сосок в плен губ, не размениваясь на мелочь и сразу с силой затягивая его между губ, зажимая и чувствуя, как Эстель от этого вновь выгибает на постели. И это движение подхватывают внизу пальцы, загоняясь глубже в жаждущее тесного знакомства лоно, прижимая к косточке лобка клитор. Фея уже не знала, что сделать и куда деться. Чувств было слишком много, даже чересчур. Остаточное тепло на хрупкой шейке, грудь, от сосков которой словно бежал электрический ток к самому низу, заставляя вздрагивать все сильнее, а стонать громче. Пальцы ловко орудовали внутри, то входя и выходя, то словно возомнив себя ножницами, растягивали мышцы в стороны, делая все, чтобы кое-что покрупнее вошло с легкостью. Финальным аккордом, что заставило во второй раз выгнуться на постели под тяжестью волны, было то, как Вальтц ловко прикусил чувствительную вершинку, вызвав буквально вспышку в теле феи, отчего она заметалась по постели, сильнее насаживаясь на пальцы, совсем не отдавая отчета своим действиям. Это было прекрасно, но стоило дать Эстель чуть-чуть отдышаться. А то в ведьмаке проснулось что-то тёмное и алчное, готовое упиваться этими стонами до самого утра, пока фея обессиленно не рухнет в безмятежный обморок. Вальтц выпрямился, заодно цепляя нижнее платье на девушке и стаскивая, спотыкаясь лишь на связанных руках, не дававших беспрепятственно лишить Эстель последней одежды. Пришлось применить немного магии, чтобы бретельки распались на две части, откинуть в сторону платье, к ним последовали и трусики, и даже рубашка самого парня. Фее как раз должно было хватить времени немного прийти в себя, пока она снизу вверх наблюдала за раздевающимся ведьмаком, стоящим на коленях, отчего округлились и напряглись бёдра. Брюки красивыми складочками подчёркивали мышцы, а ещё чётко виднелись очертания возбуждённого органа, уходящего бугром немного по диагонали. Расстегнутый свисающий вниз ремень, постепенно расходящиеся полы рубашки и бронзовая кожа - Вальтц вроде просто освобождал себя от вещей, а впечатления складывались, будто устраивал шоу. За это время Эстель успела не только вдоволь полюбоваться совершенным телом перед своими глазами, но и немного прояснить разум, опуская собственное возбуждение на несколько планок. Внизу четко чувствовалось, насколько все было мокрым от обилия смазки. Девушка даже успела зубами потянуть узел галстука, ослабляя стянувшую руки удавку. Фея встала на четвереньки, с грацией переступая по постели, длинные белоснежные волосы разметались по простыням, закрывая собой точеную фигурку и принося немного прохлады коже. Шаг, еще один, ладони и колени делали все медленно, словно фее было немного больно двигаться - сказывалось лишение девственности. Лакруа не то вздохнула, не то сглотнула скопившуюся в горле слюну, решив подарить Вальтцу его порцию удовольствия, насколько у нее получится это вделать. Пальцы расстегнули пуговицу и молнию, приспуская ткань вместе с нижним бельем, отчего член почти выскочил из плена, закачавшись перед носом удивленной феи. - Не слишком ли ты прыткая для своего первого раза? - Вальтц на одних рефлексах успел поймать личико феи, не дав подорвать ему выдержку. Может, Эстель и было интересно и такое попробовать, но сейчас он однозначно был не готов морально. Может, если они оба сегодня осилят, во втором раунде и можно будет рискнуть, но сейчас план был намечен другой. Разворот, девушка оказалась к ведьмаку спиной, сразу заключенная в объятия, прижатая лопатками к твердому торсу. На грудь ей с удовольствием легли ладони: одна обнаженная, а вторая в грубоватой перчатке, которую Вальтц все еще не снял и которая так внезапно заиграла на возбужденной голой коже новыми красками. Особенно когда в плен двух швов на материале попадал сосок, растираемый до жгучей красноты, заставляющей вновь сжимать ножки вместе. Собственные белоснежные волосы шелковыми прохладными струями играли по телу, добавляли очередных оттенков начавшемуся новому наслаждению, а сзади горячее чужое дыхание в затылок, жадные вздохи и ненасытные поцелуи по плечикам и шейке. - Я просто хотела сделать тебе так же приятно, как ты делал мне, - Эстель почему-то стоять в такой позе было тяжело. Ноги все еще дрожали и подкашивались, не желая выпрямляться, отчего приходилось чуть сильнее наваливаться на Вальтца, что продолжал оставлять новые метки на светлой коже, которые завтра наверняка нальются кровью и превратятся в засосы. Однако руки со своей груди убирать уж точно не хотелось, слишком приятными были прикосновения длинных пальцев к чувствительным соскам. Фее даже начало казаться, что еще немного и под ней скоро образуется лужа, настолько все внизу было мокрым. - Ещё успеешь, - Вальтц сильнее обнял фею за талию одной рукой, зашагав коленями по постели вперёд, дойдя до изголовья кровати, чтобы Эстель могла ухватиться за него руками и ей было легче стоять, пока он самозабвенно покрывает лопатки поцелуями. Мнёт руками грудь, то сводя полушария вместе, то разводя, то массируя, то переключаясь точечно на соски, сам не замечая, как сделал плавное движение бёдрами вперёд, скользнув членом между расставленных ножек феи. Это ощущение Вальтцу очень даже понравилось, поэтому за первым движением последовало и второе, уже более целенаправленное, точно по мокрым, жаждущим продолжения половым губам. Эстель, не отдавая отчёта своим действиям, невольно двинула бёдрами, пытаясь поймать хотя бы кончик. Вальтц явно размениваться на мелочи не хотел, не сбавляя градусов и продолжая держать удовольствие на концентрированной планке: руки все так же ласкали грудь и соски, губы порхали по шейке, плечикам и лопаткам, и в довершение сладкой пытки девушка чётко чувствовала большой горячий ствол, который скользил между налитых кровью половых губ, едва задевая головкой вход и в итоге упираясь в самое чувствительное место, лишая рассудка и возможности хоть как-то контролировать собственное тело, которое слишком сильно желало долгожданного проникновения. Ладони сильнее сжали резную спинку кровати, фея теперь сама подавалась бёдрами, усиливая собственные ощущения, начиная дрожать, готовясь достигнуть очередного оргазма. Вальтцу уже было знакомо это ощущение, когда Эстель начинала двигаться сама, чаще и мельче, подставляя самое своё уязвимое место, которое готово было взорваться фонтаном эмоций и в очередной раз парализовать фею на несколько сладких мгновений. И ведьмак не стал лишать девушку этого удовольствия, спустив одну руку вниз, дотронувшись до клитора, и ещё ниже, помогая члену прижиматься к половым губам плотнее и приносить больше удовольствия. Даже приостанавливаться в районе манящего входа и вжиматься головкой сильнее, не проникая глубже, но лихо подрывая Эстель всякое терпение. Которое уже начинало искрить от нетерпения. Девушка нетерпеливо хныкала, стараясь двигать бёдрами навстречу так, чтобы наконец-то ощутить долгожданное проникновение, но все, что удавалось - поймать входом самый кончик головки, который натягивал половые губы, но не входил дальше, ведь ведьмак ловко менял угол проникновения, заставляя все сильнее дрожать, гуляя по самой грани удовольствия. Наконец-то нетерпеливой фее удалось протиснуть в себя головку чуточку дальше, задвигая примерно до середины, чувствуя сильное, буквально распирающее натяжение мышц, которое послужило последним рывком, позволяя наконец-то утонуть в сладкой судороге, с силой сжимая кусочек головки. Мышцы с силой стиснулись на несколько секунд, а потом отпустили, оставив фею подрагивать и пропускать через себя дальше ощущения после оргазма. Однако ведьмак ждать не стал, почуяв, как ослабла Эстель, и в самый неожиданный для неё момент двинул бёдрами вперёд, плавно, медленно. Да резко и не получилось бы без боли для девушки и для себя, протискиваться пришлось все-таки с небольшим боем, но парень словил столько наслаждения от этого процесса, что самого бросило в едва сдерживаемую дрожь, а хватка рук сама собой ожесточилась. Пришлось замереть, войдя лишь до половины, чтобы не сойти с ума окончательно и дать себе сдавленно выдохнуть, хотя звук больше был похож на стон. Который только сильнее заставил вскипеть в крови Эстель удовольствие. Было очень приятно слышать этот стон от ведьмака, осознавать, что удовольствие получает не только она одна. Ещё одну порцию удовольствия добавили руки парня, которые с силой сжали её тело, прижимая ближе и плотнее, намного крепче, отчего кожа покраснела, грозя завтра обернуть все это синяками. Но как же возбуждало это чувство запертости, то, с какой силой её прижали к горячему телу, заставляя буквально задохнуться в жаре и нетерпении. Фея все ещё оргазмировала так, что сжимающиеся дрожащие мышцы были для них обоих своеобразной пыткой, заставляя девушку чуть-чуть наклониться вперёд бёдрами, соскальзывая с горячего пульсирующего ствола, вырывая из горла писк и заставляя крепко зажмурить глаза, возвращаясь обратно, теперь наоборот, насаживаясь поглубже, чувствуя, как её заполняет и растягивает с силой. Девушке даже начало казаться, что ведьмак в неё до самого конца войти не сможет, что заполнит её намного раньше. Но это им ещё только предстояло проверить, а пока Вальтц двигался осторожно. Не столько из-за боязни причинить Эстель боль, она, напротив, затягивала его в себя с дикой жадностью, параллельно содрогаясь от удовольствия, устроив ведьмаку настоящее испытание на крепость воли. Пришлось шумно и часто дышать, стараясь насытить лёгкие воздухом, прояснить себе мысли, удерживать фею за бёдра, чтобы она не свела его с ума окончательно. Двигаться медленно, буквально пытая девушку этим изнурительным темпом, но давая себе некоторую отсрочку, чтобы прочувствовать проникновение прежде, чем накроет. Фея же наоборот уже буквально ныла от нетерпения. Слишком велико было желание ощутить в себе ствол до самого конца, горячий и пульсирующий, сейчас Вальтц её буквально истязал, прижимая к себе крепче, не давая сорваться, даже если будет больно. Наконец девушка ощутила, что заполнена ведьмаком до самого конца, просто в такой-то момент головка уткнулась в ещё одну преграду, вызвав новую волну удовольствия, которая прошибла все тело. Эстель казалось, что она заполнена до самого конца, что кончик члена упирается где-то в середине живота, половые губы с силой натянулись вокруг члена, даже немного завернувшись внутрь. Фея и сама замерла, давая Вальтцу привыкнуть и немного сбросить пар, а сама в то время пропускала новое чувство через себя, привыкая к ощущениям. На пару минут Вальтц совсем притормозил, чтобы понизить себе градус, но продолжая зацеловывать плечики феи перед собой, только теперь нежно и даже трепетно, словно отпустила его ненасытность. Но ненадолго, до первого толчка, когда ведьмак потянулся назад, выходя почти до самого конца, и плавным движением снизу-вверх вторгаясь обратно, с наслаждением выдыхая Эстель в шейку и тут же захватывая её губами в плен, оставляя несколько поцелуев до мочки уха. Одна рука в какой-то момент успела упереться в изголовье, переплетая пальцы с феей, позволяя парню держать свой вес самостоятельно, а не теснить Эстель к холодному металлическому узору прутьев. Хотя это была неплохая идея, и Вальтц навалился сверху, заставляя девушку прижаться к ним точно сосками. Фея от ощущения холода на напряжённых истерзанных руками и перчаткой сосках невольно выгнулась сильнее, словно старалась убежать, но вместо это только плотнее прижалась к холодному металлу, пройдясь по нему чувствительными вершинками на пару сантиметров вверх. Из горла вырвался громкий стон, а следом вскрик, когда Вальтц навалился на фею сильнее, входя глубже. Головка теперь не просто уткнулась в преграду, а конкретно её так прогнула, принося удовольствие, смешанное с лёгкой нотой боли, снова лишая девушку рассудка, оставляя только звериную страсть. Вальтц двигался всё так же широко, на полную амплитуду, и медленно, давая им обоим прочувствовать момент первой близости, пока не накрыла необходимость двигаться жадно и быстро, преследуя, словно хищник добычу, только одну цель. Мышцам явно такое обращение понравилось, раз уже через несколько толчков член входил свободно, достигая конца, и можно было ускориться, пуская руки по телу Эстель. Одну вниз, она сама прекрасно знала, что делать и как играть с одним чувствительным местечком, а вторую на горло и под челюсть, поворачивая личико феи, чтобы смочить её губы поцелуем. Поцелуй почему-то чувствовался сейчас иначе, как-то по-особенному и очень необычно. Тепло знакомых губ, прикосновения языка, шумное дыхание, хотя у девушки оно давно было как у загнанного зверька. Лакруа отвечала жадно, даже нетерпеливо, двигаясь сама навстречу, больше на инстинктах подмахивая бёдрами, слыша шлепки, когда их тела соприкасались. Быстрее, сильнее, девушку с головой унёс водоворот, оставляя только приземленные желания достигнуть нового пика, который уже подбирался к телу, заставляя стонать и двигаться намного хаотичнее, задерживая член, когда он входил до самого конца, продолжая прогибать новую преграду, а также, в тот миг, когда головка с силой раздвигала вход, почти выскальзывая из лона. Толчок, толчок, толчок, пальцы в какой-то миг с силой зацепили клитор снизу вверх, цепляя ногтем самое уязвимое место, заставляя волну накрыть с головой, наслаждаясь первым оргазмом именно от проникновения. Хотелось бы, чтобы Вальтц сжал её в этот момент в объятиях ещё сильнее, но он, наоборот, быстро выскользнул, хватая головку рукой и заливая ладонь в перчатке семенем. Лучше было ему спустить пар сейчас вместе с Эстель, чем вновь останавливаться на полпути, рискуя в следующий раз или не сдержаться, или взорваться от слишком интенсивных ощущений. Слегка невменяемую фею он аккуратно навалил себе на грудь, бережно погладив другой ладонью по телу, умудрившись стянуть испачканную перчатку и бросить куда-то подальше. Шаг назад, ещё один, ведьмак уложил Эстель на подушки полубоком, чтобы она передохнула, подарив ещё один поцелуй, на этот раз сдержанный и нежный. - Готова продолжать? - из-за довольной улыбки вопрос показался девушке лукавым. Эстель немного задумалась, удовольствие в теле ещё не успело утихнуть, так что его можно было либо погасить, расслабляясь и окончательно выпуская пар, либо наоборот распалить. И судя по вопросу Вальтца, он готов был именно продолжить и окончательно обессилить девушку. «Наверняка я завтра очень сильно об этом пожалею», - Эстель ответила на поцелуй, немного прикусив нижнюю губу парня, сползая вниз так, чтобы немного опавший, залитый спермой член был точно у её лица. Вздох, фея облизнула губы, отчётливо ощущая специфичный запах. Короткий поцелуй на головке, по которой следом совсем едва скользнул кончик языка, слизывая жидкость, чувствуя вкус спермы и собственной смазки, которые перемешались. Вальтц вздрогнул, затем цыкнул, покачав головой на то, что фея все-таки добралась до своего, но мысленно он ей это обещал, если они доберутся до второго захода. Было приятно, возбуждение даже быстро скакнуло обратно на планку боевой готовности, что чётко ощутила Эстель, держащая ствол в руке, но ведьмак не хотел принуждать её к этому, если вдруг она чувствовала себя обязанной. Но, судя по искренней инициативе, девушка сама жаждала познакомиться с мужским половым органом поближе, вынуждая Вальтца обречённо сдаться. - Тебе же неудобно, - парень положил ладонь Эстель под затылок, придерживая голову для её же удобства и чтоб не напрягать шею слишком сильно. Фея, однако, взять член в рот для своего первого раза не рискнула. Просто облизывала как мороженое, изредка оставляя поцелуи, пока ещё только пробуя, лишь немного повысив планку и обхватив губами кончик головки, коснулась языком дырочки, немного присосав, словно до конца высасывала остатки спермы, но все, что попало ей на язык - густая капля смазки, которая говорила о полной готовности ведьмака. - Я ещё научусь делать тебе приятно, - Эстель словно давала себе самой обещание, оставив ещё одну цепочку поцелуев по всему стволу, последний на округлой плоти, чувствуя, как дергается член и как пульсируют многочисленные крупные вены. Лакруа вернулась обратно, укладываясь головой на подушку, руку продолжая держать на стволе, недоумевая, как что-то столь большое и толстое смогло в неё поместиться. - С твоим то рвением обязательно научишься, - не удержался парень от усмешки, пройдясь по губам Эстель большим пальцем, словно утирая излишки влаги, и коснулся коротким поцелуем. - Давай теперь я кое-что попробую, - с хитрой усмешкой он чмокнул фею в губы ещё раз, как бы говоря, что возражения не принимаются, и заскользил по коже вниз, легонько пробегаясь по следам прошлых поцелуев на шее, задерживаясь на ключицах. Эти хрупкие трогательные косточки ещё были не обласканными и наконец получили свою долю внимания, зализанные и вылизанные языком до блеска. Ложбинка над полушариями груди, лёгкий, почти неосязаемый укус, и Вальтц добрался до своей цели, заключив в плен губ сосок. Эстель от такого невольно изогнулась на порядком разворошенной постели, одну ладонь кладя парню на затылок, зарываясь пальцами в чёрные мягкие пряди, второй продолжая стискивать постельное белье под собой. Вальтц уже касался столь чувствительной вершинки губами, но делал это через ткань, а сейчас вот так напрямую все было иначе и казалось намного ярче. Девушка даже сама взяла руку парня в свою, положив её на вторую грудь, без слов прося приласкать её ещё тут, чтобы удовольствия было намного больше. Желание леди - закон, а потому вторая вершинка попала в искусный плен пальцев, ловких и умелых на всякие фокусы. Сжать, потеребить, выкрутить или легонько поцарапать, а второй сосок в это время аккуратно потянуть зубами, чтобы Эстель стонала и выгибалась вслед за ведьмаком, невольно снова сжимала в нетерпении ножки. Но одну Вальтц как раз закинул себе на бок, чтобы ему было удобнее скользнуть головкой члена по лобку девушки, вниз и обратно наверх, сначала просто поддразнивая, а на второе такое движение проникая внутрь. Эстель нетерпеливо выгнулась навстречу, стараясь вобрать в себя ствол до самого конца как можно быстрее, снова ощутить, как головка упирается внутри в мягкие стенки, принося уйму удовольствия. Которого в этот раз, к слову, было намного больше, так как от груди вниз тоже шли волны удовольствия заставляя мышцы сжиматься и пульсировать, а переднюю стенку напрягаться все сильнее. Ласки на груди сменили одна другую, и теперь язык кружил по второму полушарию, а первого касались пальцы, но это всё равно уже ощущалось по-другому из-за обилия слюны. Намного приятнее, больше скольжения, быстрее движения, опять немного жёстче, с каждым следующим толчком бёдрами невольно усиливая эту лёгкую грубость. Что безумно нравилось Эстель, девушка от этого стонала только громче, выгибалась сильнее, всем своим видом показывая, что не стоит с ней обращаться как с хрупкой вазой, которая может сломаться от любого неосторожного движения. Девушка шире отвела ногу в сторону, чтобы Вальтцу было удобнее ускорить темп и быстрее входить в неё на всю длину, поднимая ягодицы, сильнее прогибая поясницу, особенно фее понравилось, когда пальцы с силой сжали напряжённый и уже зудящий от постоянных ласк сосок, вытягивая, принося немного боли, при этом вторую вершинку ощутимо прикусив зубами и тоже оттянув, кажется, даже грозя оставить следы. Но как же это было приятно. Однако тут фею ждала небольшая перестановка вещей. Вальтц вдруг выпрямился, оставляя Эстель лежать, только больше заваливая ее набок, ловя одну ножку под коленкой и выпрямляя, закидывая себе на плечо. Аккуратно, проверяя, хватает ли девушке гибкости для такого маневра, зато толчки получились неожиданно глубже, заставив охнуть даже ведьмака. Невольно сильнее обхватить щиколотку пальцами и тут же опомниться, оставить в качестве извинения на выступающей косточке поцелуй. Зато Эстель лишь удивленно пискнула, когда поняла, что Вальтц каким-то непостижимым для нее чудом вошел еще глубже, немного отодвигая преграду, чтобы член мог войти в нее целиком. Немного больно, но лишь в первый миг, пока тело перестраивалось под размер парня. Окончательно стирали неприятное чувство резкие толчки. Фея уткнулась лицом в скомканное одеяло, сжимая его обеими руками, почти срывая голос от криков, которые не могла сдерживать, когда ведьмак входил теперь на всю длину. А Вальтц понял, что не зря дал себе разрядиться в прошлый заход, иначе сейчас долго бы не протянул от ощущения, как член заходил внутрь на полную длину и упирался внутри во что-то плотное, заставляя сжимать зубы от удовольствия. Ведьмак даже мог немного поистязать Эстель, замедляясь в самый неподходящий для нее момент и сдергивая с пика на грешную землю, а потом вновь ускоряясь до предела и возвращая уровень возбуждения назад. Фея зато чудом удерживала себя на грани рассудка, решив хоть как-то взять контроль хотя бы над своими ощущениями хоть немного, девушка с любопытством скользнула одной рукой по своему телу, останавливая ее на грани между животом и лобком. Тут чувства были иными, девушка невольно напрягала переднюю стенку всякий раз, как Вальтц входил в нее до самого конца, даже чувствовались толчки и то, как немного увеличивается этот участочек, на что фея слегка надавила на него в очередной раз, когда Крессвелл толкнулся в преграду, услышав, что тот невольно выругался, вздрогнул и сильнее сжал ножку, что все еще лежала на его плече. Вальтц хотел убрать руку девушки или устроить ей ответное испытание со своей стороны, напомнив, каким чувствительным может быть клитор, но внезапно передумал. А все потому, что стоило ведьмаку самому положить ладонь под руку феи и слегка надавить, как теперь она уже вскинулась, ведь проход внутри невольно стал уже. Конечно, парень тоже это ощущал, но собственные действия не вырывали почву из-под ног, позволяя войти во вкус и использовать этот новый прием, заметно ускоряясь. Эстель уже пожалела, что решила прикоснуться ладонью к этому месту. Слишком приятно, мышцы сжались так сильно, что фее казалось, что она может ощутить каждую вену на твердом стволе, не говоря уже о том, что ведьмак каким-то образом нашел весьма чувствительное место, из-за чего тело опять изнывало от слишком концентрированной порции удовольствия. Конечно, Вальтц иногда сбавлял темп, давая отдышаться и прочувствовать проникновение совсем иначе, но тело девушки уже не выдерживало. Последняя вспышка, которая должна была окончательно забрать все силы, накатывала, не отступая до конца, только еще больше подбираясь. Поэтому девушка долго не выдержала, оргазм в этот раз был невероятной силы с учетом того, что хитрый ведьмак удачно спустился ладонью на клитор, лаская его, не позволяя разрядке отпустить тело феи так быстро. Будь у Эстель шанс, она бы металась по всей постели, но даже так девушка извивалась, пытаясь убежать от слишком большой порции удовольствия, опасаясь, что сойдет с ума. Эстель дрожала, кричала, кажется, все-таки немного сорвав себе голос, сжимая или стуча по многострадальному одеялу руками, опасаясь, что в конечном итоге отплывёт в обморок от переизбытка чувств. Но, как бы ни хотелось подольше наслаждаться этим зрелищем, Вальтц тоже долго продержаться не мог в этом содрогающемся от оргазма теле и выскользнул от греха подальше, в пару движений рукой догнав Эстель и оставив брызги на постели. Шумно выдохнул и с удовольствием бы рухнул рядом, но нужно было еще немного сил, чтобы нежно поцеловать ножку феи и аккуратно опустить ее, поглаживая, возобновляя нормальный поток крови. - Теперь тебе точно надо отдохнуть, - нависнув над девушкой, парень прикоснулся к ее взмокшему виску, щеке, убрал прядку волос за ухо. Поцеловал где-то под глазом, не обделил вниманием и губы. Фея выдохнула, медленно и протяжно, тяжело дыша, ей казалось, что она дышит так, словно пробежала несколько километров, а тело пока еще не болит, но понемногу начинает ныть. Но еще находя в себе какие-то крохи сил, чтобы ответить на легкий поцелуй, делая лишь пару движений губами. - Мне кажется, завтра я встать не смогу, - Эстель с трудом перевернулась на спину, чувствуя, что даже такие небольшие телодвижения отдаются в теле заметным протестом и недовольством. Она бы не удивилась, если бы увидела в зеркале огромную кучу засосов и синяков, словно она не любовью занималась, а побывала на поле боя. Но пришлось еще немного повозиться, чтобы хоть как-то уложить растрепавшиеся спутанные волосы, которые расползлись по всей постели и которые вполне мог случайно придавить ведьмак. - Ну-у, это вполне себе может оказаться правдой, - Вальтц видел, насколько тяжело Эстель было что-то предпринимать, поэтому взял инициативу на себя. Умудрился откинуть одеяло и при этом переложить девушку под него, раздобыл в ванной пару полотенец, чтобы обтереться немного самому и помочь с этим фее, а то ложиться прямо так было бы некомфортно. В идеале вообще принять ванну, но ни сил, ни желания с этим возиться сейчас не было, хотелось только броситься от усталости на кровать и заснуть мертвым спокойным сном, пока в глаза не ударят лучи утреннего солнца.