Все дороги ведут в Целефаис

— Ну, надеюсь, их шайка довольна всей этой заварушкой, — сказала Серая Метелка. — Нъярлатотеп, Ктулху и все остальные неудобопроизносимые божества. Лучше бы мне заниматься приятными и простыми делами — ловить мышей для жены какого-нибудь фермера... Роджер Желязны «Тоскливой октябрьской ночью»

— Andresito, зайди сегодня в три в коворкинг на двадцать седьмом! — крикнула Делия на весь этаж. — Миз Линда просила передать! Будет дебрифинг по экспериментам на прошлой неделе! — Так был же уже! — раздраженно огрызнулся «Андресито», которому откровенно надоели проверки и разбирательства после инцидента в лаборатории. Он бы не удивился, если бы оказалось, что док Мартин свалил на острова чтобы развеяться после неудачного эксперимента, прихватив с собой Ника и Барта, своих ассистентов чтобы, к примеру, на стол накрывать, или чем там занимаются лаборанты в свободное от работы время. А служебную записку не составил по рассеянности, как обычно. Так что все эти дебрифинги, опросы службы безопасности и прочее мозгодрание по мнению Андрея, которым к сожалению, никто не интересовался, только зря тратили время, которое можно было с пользой потратить на солнечные ванны в чудесном гастро-баре под шпилем их небоскреба. — Значит будет еще один! Из Гонконга прилетели большие шишки с правильной аппаратурой, будут проверять, что вы там накрутили, бракоделы! — Да я!.. — обиженно завелся Андрей, но Делия, его старая знакомица и бывшая соседка по линии биореконструкции мангрового леса, перебравшаяся вслед за ним из национального парка «Жанетт Кауас» в одну из ветеринарных лабораторий башни «Проекта Атлаантида», уже ускакала по пешеходному травалатору на следующий этаж, вверх по спирали. На самом деле физики с ветеринарами даже работая в одной башне практически не имели никаких дел. Просто в дебрифингах по инциденту на прошлой неделе с самого начала постановили участвовать всем, кто как-то был связан с деятельностью лаборатории, и конкретно с этой серией экспериментов дока Мартина. Просто, ну. Может все дело в подопытных крысах. Хотя вряд ли, конечно. В лаборатории Андрей первым делом столкнулся с начальством, которое по его мнению должно было прохлаждаться сейчас на курорте. — Давайте прежде чем давать полный отчет о том, что нам неизвестно, попробуем воспроизвести аномалию, которая получилась у нас на прошлой неделе! — заявил док Мартин в тот момент, когда Андрей вошел. — У нас есть пара часов до обеда, отлично хватит на все. Я видел сон… в общем, у меня появилась пара творческих идей! Андрей просто кивнул и полез в шкафчик за одноразовым лабораторным комбезом. В его обязанности входило обслуживать оборудование и готовить зону эксперимента, так что важно было ничего не занести на одежде и обуви. Когда все было готово, док Мартин за пультом достал какую-то распечатку и начал читать, что вообще-то было довольно странно, но эксперимент уже шел полным ходом, и у всех было полно своих дел. В пространстве перед установкой, отделенном от основной части лаборатории прочной прозрачной перегородкой, разгоралось мутное серое свечение. Андрей решил бы что там конденсируется пар, если бы не знал в точности, что это нее так судя по данным приборов. Воздух в зоне эксперимента был насколько это возможно сухим и чистым. В следующий момент в лаборатории зазвучал тихий голос дока Мартина, читающего монотонно, с гипнотическим ритмом текст на английском. — ...К западу от Южного Моря лежат Базальтовые Столбы, а за ними город Катурия. На востоке побережье зеленое, на нем стоят рыбачьи поселки. На юге, от черных башен Дилат-Лина простирается земля белых грибов, где дома коричневые и не имеют окон; там, под водой, в тихие дни можно разглядеть аллею полуразрушенных сфинксов, ведущую к куполу большого затонувшего храма. Дальше к северу можно видеть кладбищенские сады Зуры, место недостижимых наслаждений, храмовые террасы Зака, двойной хрустальный мыс в гавани Сона-Нил, шпили Талариона... * Андрей обернулся. Все в лаборатории вели себя как обычно. Впрочем, это было не самое странное, что могло произойти во время эксперимента. Док часто применял использовал в лаборатории то, что казалось, не имело никакого отношения к науке, вроде ретаблос и благовоний. Но и не мешало, так что никто не задавал лишних вопросов. — ...Дилат-Лин, — продолжал читать док Мартин, — куда большеротые торговцы в странных тюрбанах прибывают за рабами и золотом, причаливая на черных галерах, вонь с которых может заглушить только дым благовоний, они платят рубинами и отчаливают, толкаемые мощными ударами весел в руках невидимых гребцов. Затем на юго-запад к Трану, к его разорванному кольцу наклонных стен из алебастра, и к его башням, задевающим облака, белым с золотом, там, у реки Шай, чьи набережные одеты мрамором... И там лежит город с гранитными стенами — Хланит, на берегах Серенерийского Моря. А в нем набережные — из дуба, и крыши домов остроконечные, украшенные шпилями... Там, в благоухающих джунглях Кледа, где заброшенные дворцы из слоновой кости, служившие некогда домом монархам забытых царств, спят непотревоженным сном… За прозрачной перегородкой в зоне эксперимента сформировалось нечто вроде воронковидного образования, обращенного широким краем к лаборатории. Края аномалии вдруг приобрели почти материальную четкость, и Андрею тут же начало казаться, что он видит как стены лаборатории прогибаются в ее сторону. Чистой воды оптический эффект, конечно, ничего подобного с такими материалами не могло произойти. — А кто знает что там за этим… — сфинктером, чуть не сказал Андрей, но вовремя прикусил язык. — Эээ, краем различимой невооруженным взглядом пространственной аномалии? Линда за пультом телеметрии только молча пожала плечами. — ...Из Дилат-Лина плыть одиннадцать дней до Бахарны, самого крупного порта на острове Ориаб, у входа в его гавань стоят огромные маяки Тон и Тал, а набережные все из порфира. Канал ведет оттуда к Озеру Йат, у развалин города, через тоннель с гранитными воротами. Обитатели гор ездят на зебрах... К западу лежит Долина Пнот, среди скал Трока. Там скользкие дхолы роются в горах из костей, в отбросах пиршеств вампиров, скопившихся за века... Тот пик на юге называется Нгранек, он в двух днях пути верхом на зебре от Бахарны, если не побоишься ночных верзил. Те, кто осмелится взобраться по склонам Нгранека, придут в конце пути к огромному лицу, высеченному в скале, с удлиненными мочками ушей, острым носом и подбородком. Выражение на этом лице не очень счастливое. Андрей подумал, что скоро обед, а он с утра так ничего и не съел, даже планктоновые галеты, которые так и остались в кармане шортов под комбезом. В этот момент с резким хлопком произошло сразу несколько событий: – Линда громко вскрикнула, отшатнувшись от пульта; её жесткие седые волосы встали дыбом; – серым светом мигнула воронка аномалии в зоне эксперимента; – нерушимая перегородка в лаборатории лопнула как мыльный пузырь и, кажется, перестала существовать; – в лабораторию ворвался воющий ветер, засасывающий все подряд в аномалию как в пробоину в самолете; Пока все орали, Андрей, которого перепадом давления втиснуло в угол между лабораторным генератором и стеллажом, оцепенело наблюдал как незакрепленные планшеты, стилусы, клетки с мышами, Ника и Барта, размахивающих руками в попытке схватиться за что-то, и все остальное содержимое лаборатории постепенно засасывает в аномалию, а Линда, с медлительной, но неотвратимой целеустремленностью альпиниста на склоне Олимпуса движется к щитку энергопитания лаборатории. «Отчет сегодня будет просто фееричным» — мрачно подумал Андрей. Затем вдруг оказалось, что воронка — это далеко не все неприятности на сегодня. В лаборатории появились какие-то призрачно-серые линии, которые вели себя как тентакли из дешевого 3D порно. Болтались в пространстве и пытались приставать к тем, кто еще остался в помещении. Линде никак не удавалось преодолеть последнюю пару метров открытого пола между ней и рубильником. Андрей почувствовал как его ухватило за ноги, но решительно вывернулся из хватки псевдо-водоросли. И только тут понял, что этот маневр заставил его потерять опору в виде генератора и теперь его тоже засасывает в разрастающуюся воронку. Верх и низ пару раз поменялись местами. А затем все внезапно закончилось. Андрей встал на ноги и осмотрелся. В лицо дул неожиданно горячий, с привкусом пыли и раскаленного металла ветер, как будто кто-то забыл поставить фильтр на огромную промышленную вытяжку из горячего цеха. Вокруг него шелестела от ветра аллея странных деревьев со светло-зеленой листвой, напоминающей хвостовые плавники арапаимы. Под ногами источал жар гладкий камень тротуара. Андрей осмотрелся еще раз и стащил с головы капюшон лабораторного комбеза. Пожалуй, было не жарче, чем в «Жанетт Кауас» в солнечный полдень, но пахло совершенно иначе, и все равно надо как-то выбираться. Откуда-то снизу Андрей услышал тихое попискивание, как от робота-пылесоса, пытающегося правильно идентифицировать разбросанные по полу лаборатории детали инструментов, провода, галеты, бартовы пакетики с листьями коки, которые он везде забывал, документы и личные вещи лаборантов после того как во вторник умудрились опрокинуть стеллаж у пожарного выхода, в котором поколение за поколением лаборантов хранили всякое барахло. На бордюре из колотого камня в голубую крапинку сидела и пристально глядела на Андрея жирная лабораторная крыса маскировочного окраса. - Тебя что, тоже сюда засосало? – риторически спросил Андрей нагибаясь и подбирая животное за толстую часть тушки, как учила его Линда. Крыс ни в коем случае нельзя хватать за голову, хвост, лапки, спину, проще просто зачерпнуть в ладонь и позволить им висеть на лабораторном комбезе, но это не по правилам, поэтому крыс приходилось ловить за условную середину и перекладывать в переноску. Крыса на самом деле оказалась вдвое жирнее тех, что раньше видел Андрей, и в карман бы не влезла, так что он посадил ее на плечо, где она покладисто уцепилась коготками за ткань. Андрей снова оглянулся, пытаясь определить в какую сторону лучше двигаться. В правом конце аллеи, как ему показалось, мелькнул крупный массивный силуэт какого-то сгорбленого существа. Тапир? Или гигантский муравьед? Не хватало еще столкнуться с какой-нибудь фауной! Крыса на плече громко, требовательно пискнула. В тот же момент Андрей различил звон идущий издалека и тихий голос, продолжающий диктовать: «...Гора Аран, река Наракса впадает здесь в море. Вдали видны вершины Танариана. В храме из бирюзы, в конце улицы Колонн, верховный жрец поклоняется Нат-Хортоту... Там стоит прекрасный Целефаис, в земле Оот-Наргай, на берегу Серенерийского Моря...» Крыса дернула Андрея за ухо, и он вздрогнув, непроизвольно двинулся на голос. Прошло некоторое время, прежде чем он смог вспомнить как именно оказался обратно на рабочем месте, но вспоминать, в сущности, было нечего. Потому что он просто вошел в туманную дымку, сгустившуюся посреди аллеи, и шагнул вперед. А потом были разбирательства и отчеты. Док Мартин пропал. Барт и Ник тоже, бесследно. Линде все же удалось отрубить лабораторию от энергетической сети башни, используя один из призрачных тентаклей как лассо. Лаборатория перешла под руководство какого-то профа из гонконгского филиала, но пока, в сущности, заняться было совершенно нечем кроме составления описи пропавшего, под которую только ленивый уже не попытался списать что угодно. Неизвестно что стало с доком Мартином, но в сущности все могло бы закончиться гораздо хуже, решил Андрей. Жирный крысюк, которого Линда отказалась принимать обратно на довольствие, утверждая что такого у них не водилось, пропищал что-то позитивное, забираясь уже привычно на плечо. Андрей подсадил своего нового питомца ладонью. — Будешь галеты? Крыса потянула подвижным носом, энергично кивнула и ухватив обеими лапками кусок галеты, вкусно захрустев на плече. Жизнь, несмотря ни на что, налаживалась.