В смерти

Под удивленные крики учеников и Пожирателей, Гарри Поттер и Темный Лорд приземлились на разрушенный двор школы. Мгновенная тишина, секундный бой противников взглядами, и из палочек двух волшебников вырываются два стремительных луча: красный и зеленый. Секундный ступор и все мы, и сам Волан-де-Морт с Гарри понимают, что смертельное проклятие Темного мага отрекошетило в него самого. И я кричу. Нет, не от радости победы, а от боли. По-видимому, какой-то Пожиратель Смерти за моей спиной в отместку за поражение или просто в пылу ярости попал в меня проклятием. Падаю на землю и захлебываюсь своими слезами, своей же невыносимой болью. Зажмуриваюсь со всей силы, но разноцветные пятна во внутреннем взоре не приносят облегчения. — Тише, тише... Голос... он так близко, и он успокаивает. Он тих, он мягок, он незнаком. — Тихо... успокойся... Делаю глубокий вдох и понимаю, что боль прошла. Это осознание помогает справиться со слезами, и я постепенно прихожу в себя. Понимаю, что я сижу, все еще зажмурившись, и сжимаю чью-то одежду на чьей-то груди. — Кто вы? — спрашиваю, но на ум почему-то не приходит просто поднять голову и посмотреть. Слышу смешок над ухом. — Ты действительно хочешь это узнать? Я выдыхаю и не знаю, хочу я знать или нет. — Почему вы меня успокаиваете? — Ты очень громко плакала. Я приказал тебе прекратить, но ты не слушалась, — говорит тихо и мягко гладит по голове. — Решил попробовать другой способ. Я задумалась, пытаясь вспомнить, слышала ли я его приказы? Нет, только успокаивающий шепот. И вообще, почему он мне приказывал? Я мягко освобождаюсь из его объятий и открываю глаза. — Ай, — морщусь от слишком яркого света, вновь со всей силы зажмуриваюсь, закрываю лицо руками. — Постепенно... — слышу рядом совет. Почему-то послушно киваю. Убираю медленно руки и пытаюсь привыкнуть к свету сквозь закрытые глаза. — Где мы? — Сама узнаешь, — тихо, рядом. Ну, что ж. Медленно открываю глаза. О да, так легче. Смотрю вниз, на свои джинсы и кофту. Они такого же цвета, как и раньше, только грязные, и местами видна засохшая кровь. Моя и еще чья-то. В голову приходит мысль, что не хочется пачкать эту невероятно белую лавочку. В душу закрадывается любопытство. Кто же сидит возле меня? Поднимаю голову. Сам Темный Лорд Волан-де-Морт. Ясно. Прекрасно. Маг внимательно смотрит на меня, на мою реакцию. Но во мне страха нет. Просто приходит мысль о том, что его одежда, его мантия, как и он сам, как и я — невероятно грязные для этого места. Кстати, место... Отрываю взгляд от волшебника и осматриваюсь. Узнаю. Каждый год здесь бывала. Красный поезд привозил нас, школьников из Лондона, прямо в этот лесок перед Хогвартсом. Здесь мы дожидались повозку с фестралами, которые отвозили нас в школу. Но сейчас здесь нет фестралов, нет поезда, нет веселых, предвкушающих новый учебный год студентов, здесь никого нет. Только я и Темный Лорд. И еще. Здесь все абсолютно белое. Деревья, земля, трава, кустарники — все белое. Словно все кто-то покрасил белой краской. Даже с неба отдается какое-то белое свечение. И мы вдвоем кажемся какими-то лишними, грязными для этого места. — Мы ведь умерли, — сама не знаю, спрашиваю или просто утверждаю, но произношу и смотрю на мага возле себя. И он смотрит на меня, словно думает: отвечать или нет. — Да, — говорит наконец. — А что тогда мы здесь делаем? — Наверное, небольшая остановка, прежде чем продолжить путь. — Дальше? Куда? Пожимает плечами, усмехается. — Ты в рай, я в ад, все как заслужили, — выдыхает. Поджимаю губу, хмурюсь. — Ты не расстроена, что умерла? — с толикой удивления. — Я знала, на что иду. Да и победа того стоила, — гордо смотрю ему в глаза и не могу сдержать немого ликования во взгляде: «Мы победили тебя, Волан-де-Морт!» — А разве твое поражение стоило того? Он понимает, что я говорю о его утерянной жизни, и он отводит взгляд. — Все должно было быть не так... — Нет, — перебиваю. — Все произошло именно так, как должно было быть, — уверенно заявляю. — Добро победило зло! Не могу сдержать удивленного вздоха, когда он, засмеявшись, потрепал меня по волосам. — Ребенок, — говорит тихо, и я, ничего не понимая, сдвигаю бровки. — Не было добра, не было зла, — объясняет он. Выравнивает плечи, спину и моментально становится аристократично-гордым. — Я просто хотел создать идеальную империю. Идеальное могущественное общество. Развитая, прогрессирующая Магическая Британия... Туманный Альбион затмил бы своим величием все другие страны. Я затаила дыхание, слушая его воодушевленную исповедь. Смотря в его горящие, нет, не от сумасшествия, а от восхищения своими планами, глаза. — Но появляются те, кто против. Консерваторы, которые хотят сидеть на месте, ничего не менять. Держать волшебное сообщество в этом мерзком средневековье, — говорит с горечью, с насмешкой, и я выдыхаю. — Дамблдор сам начал войну со мной. Отказывался от моих безобидных идей, — голубые глаза смотрели прямо на меня, — по улучшению общественного положения. Отказывался от моих идей, открытий, проектов. Он не хотел признавать мой ум, мое желание и стремление что-то менять, — мужчина сжимает кулаки и уже шипит сквозь стиснутые зубы. — Тише, — беру его руку в свои и мягко поглаживаю. — Воевать стало проще, чем доказывать, — уже спокойнее добавляет и, к моему удивлению, не вырывает руку. — Но ведь столько людей погибло... невинных, — шепчу тихо и мимо воли вспоминаю тех мертвых, кого видела во время битвы. А сколько смертей было до самой битвы, за эти долгие годы... — А сколько людей погибло в первой войне? — задает вопрос и склоняется ближе ко мне. Смотрит в глаза, и я просто не могу сдержать тяжелого вздоха. — Боже... и ту войну начал Дамблдор... — Умная девочка, — свободная рука мужчины коснулась моей щеки, и я сама, не знаю почему закрыла глаза. Выдох возле самих губ и я ощутила, как он отдалился от меня, мягко освободил свою руку из моей. — Дамблдор рос вместе с одним гением и сам превратил его в монстра... не признав, не поддержав, а после и сам вырастил второго, — говорю тихо и открываю глаза. Мужчина выдыхает и морщится. — Прости. Хмыкает. — Ты мог бы быть хорошим, я теперь понимаю, — говорю тихо, словно сама себе. — Я уже монстр, девочка. — Я — Гермиона, — зачем-то сообщаю я. — Гермиона, — повторяет шепотом. — Жаль, что мы не встретились раньше... в жизни. — Я бы тебе не понравилась, — зачем-то говорю я и чувствую, как вспыхнули щеки. Мертвые разве могут краснеть? — Я грязнокровка, — бросаю, стараясь скрыть смущение перед мужчиной, но все равно смотрю в глаза. — Как знать, — говорит Темный Лорд и, потянув руку, мягко прикасается к щеке, поглаживает, — грязнокровочка. Не могу сдержать улыбку и свой странный порыв. Закрываю глаза и опускаю руку на его и прижимаю сильнее, трусь щекой, словно котенок об руку хозяина. Приятно, тепло и... больно. Сжимаю кофту на груди. Морщусь и с ужасом открываю глаза, а в глазах мужчины вижу непонимание. — Больно, — хнычу и не могу сдержать горьких слез. — Это не я, — шепчет и тянется ко мне, а я к нему. Прижимаюсь к груди и всхлипываю. — Дыши, Гермиона, дыши, — говорит тихо над ухом, мягко поглаживает по голове, пытается успокоить, унять боль. Он пытается помочь. Зажмуриваюсь и не могу сдержать крика. Боль полощет все тело, разрывает. — Дыши, Гермиона, дыши, — слышу возле уха вновь, но голос уже другой. Резко открываю глаза и первое, что я вижу — это голубое небо над головой. — Дыши... И я слушаюсь, делаю глубокий вдох, который освобождает меня от боли, и понимаю, что это не небо, а глаза моего друга. — Рон, — всхлипываю. — Все хорошо, — смеется, обнимает, помогая сесть. Прижимает к широкой теплой груди. — Все хорошо. Мы победили. Волан-де-Морт мертв.